Юрий Валин - Выйти из боя

Катя поперхнулась, мигом почувствовав, как бурлит в пустом желудке.

— Нормализует, а не улучшает, — великодушно успокоил Константин Сергеевич.

— Я думала, вы документы в портфеле прихватили, а вы тонизирующее таскаете. Подстрелили бы нас на задах вашей фазенды, и валялись бы мы рядом с вашим грибом.

— Вот сейчас вы толком не подумали, Екатерина Григорьевна. В моем возрасте лекарства являются вещью привычной и хотя бы поэтому необходимой. А документы я прихватил. Всю папочку по моим идеям микростроительства. Мало ли что со мной, старым пнем, случится, так записи мои вы доставите куда нужно. Правильно я понимаю?

— Правильно. Но вообще-то, мне кажется, вы живьем гораздо полезнее будете.

— Спасибо, душа моя. Откровенны вы по-современному. По-коммунистически.

Дедок попался ничего себе. Когда пережидали третий или четвертый артналет, Константин Сергеевич, пытаясь перекричать взрывы, поинтересовался:

— Так значит, говорите, идеи микростроительства вызвали интерес на самом верху?

Катя, у которой что-то говорить не было сил, кивнула.

— Интересно, и кто же поверил в такую фантастику? — Константин Сергеевич тщетно пытался протереть свои линзы. Сверху на голову сыпалась труха и жухлые листья каштана.

— Поверили, — Катя лежала, пытаясь не смотреть на часы. Время летело с просто угрожающей скоростью. Можно и не успеть. Пробьются они на погрузку самостоятельно или нет? — Вы, Константин Сергеевич, поймите. Сейчас в стране война, хаос и все такое. Но ваши идеи непременно найдут применение. Вы уж будьте понастойчивее, не стесняйтесь.

— Да почему мне собственно стесняться? Я славы первооткрывателя не жажду. Никогда не скрывал, что мысль о самокопирующихся микромеханизмах я позаимствовал у Бори Житкова. [58] Житков Борис Степанович (1882–1938). Рассказ «Микроруки». Знаете такого литератора? У него был замечательный рассказ. Я лишь развил мысль в, так сказать, наукообразном русле. Замечательный человек был Борис Степанович. Как же вы его в детстве не читали?

— Пойдемте, товарищ теоретик, — Катя, придерживая порванную штанину комбинезона, встала. — Немцы чуть поутихли, а нас с вами ждут.

На выезде повезло: Кате, размахивая «наганом», удалось остановить полуторку. Старика бойцы взяли в кузов и кое-как усадили на дальномер. Катя провисела на подножке. Водитель гнал как бешеный. Когда проскочивший на бреющем полете «Мессершмитт» прошелся по дороге из пулеметов, Катя чуть не слетела с машины. Мускулы, пусть и тренированные, слушаться сержанта уже не желали.

С машины слезли у самого оцепления. Без своего двухколесного друга Константин Сергеевич как-то сразу потерял уверенность. Велосипеда старику было очень жаль. Катя отобрала портфель. Кое-как доковыляли до укромной лощинки. Увидев раненых и раздолбанный грузовик, Константин Сергеевич остановился.

— Послушайте, Екатерина, разве… Я полагал…

Катя, которой хотелось исключительно упасть и немножко посидеть, пробормотала:

— Вы на персональную субмарину надеялись? В другой раз. Сейчас будем изыскивать романтическую шхуну. Вы бы отдохнули, дедушка.

20.31. В IV секторе — остатки 95-й, 345-й сд, 138-й и 79-й стрелковых бригад, 2-го полка морской пехоты занимают оборону, — берег Северной бухты — Камчатка — Английский редут Виктория. III сектор — остатки частей и подразделений 25-й Чапаевской дивизии, 138-й стрелковой бригады, 3-го полка морской пехоты, — редут Виктория — Английское кладбище. Сектор II — остатки 386-й сд, 142-й стрелковой бригады, 7-й бригады морской пехоты. Рубеж — Английское кладбище — Хомутовая балка. Сектор I — 9-я бригада морской пехоты, остатки 388-й сд, боеспособная 109-я стрелковая дивизия. Рубеж — высота 85,2 — Балаклавское шоссе — безымянная высота восточнее Георгиевского монастыря.

21.19. Ввиду прорыва фронта и создавшейся угрозы принято решение: Военному совету ПОРа перейти на запасной флагманский командный пункт на 35-ю батарею. Туда же перевести Военный совет Приморской армии и Береговой обороны. Отвести на мыс Херсонес тыловые службы армии и флота.

Немецкие войска начинают перегруппировку с целью нанесения удара в районах Золотая балка — хутор Дергачи — Килен-балка.

Совсем паршиво. Катя покосилась на сапера. Боец сидел откинувшись, повязка, давно спекшаяся в твердую маску крови и пыли, сейчас казалась посмертной маской.

До этого загрузились. Завелись без проблем. Катя к ножному стартеру вполне приноровилась. Вырулили к дороге. В небе было относительно чисто, немецкие пилоты, похоже, порядком притомились и отправились пить кофе. Возможно, поэтому на дороге было не протолкнуться. Машины пытались идти в обе стороны. Катя кое-как вывела свою колымагу к повороту на хутор Меркуша. Справа уже открылась вода неширокой бухты. Еще чуть-чуть, там временные пирсы.

Уперлись. Оцепление стояло плотное. Поворот к пирсам был перекрыт. Дальше дымились разбомбленные машины, огромный дымный столб поднимался у бухты. Проскочить было нельзя. На глазах Кати полковой комиссар, руководивший оцеплением, приказал стрелять поверх крыши «эмки», пытавшейся проскочить между машинами. Надо думать, и по их машине врежут без колебаний. Кате, с ее и так чуть живым «госпиталем», соваться под автоматные очереди было никак невозможно.

Машин скопились десятки. К полковому комиссару то и дело подбегали какие-то люди, в военной форме и в штатском, трясли бумагами. Кого-то пропускали, кому-то комиссар возвращал бумаги и отправлял ждать. Особо настойчивых автоматчики без церемоний отпихивали прикладами. Приказано было рассредоточиться, замаскироваться и ждать указаний.

Катя спрыгнула на землю и отправилась прояснять обстановку. Обратилась не к озверевшему полковому комиссару, а к возящемуся рядом и явно имеющему отношение к начальству технику-интенданту второго ранга.

— Товарищ майор, у меня раненые. Сколько ждать-то? Пункт питания развернут будет?

— Ждите. Сколько нужно, столько и ждите.

— Откуда? — окликнул полковой комиссар.

— Из 76-го ППГ, — с готовностью откликнулась Катя. — Кормить будут? Раненые же.

— Вы почему здесь? Вам указано к Херсонесу везти.

— Не знаю, товарищ подполковник. Приказали сюда. Сейчас наши еще подъедут.

— Отгоните машину и ждите. Стемнеет, покормят.

— Есть ждать.

Полковой комиссар уже отвернулся, к нему подошел капитан-лейтенант береговой обороны с растрепанной картой.

Катя отогнала машину чуть левее. Впереди автоматчики ковыряли неглубокую траншею.

Торчать неподвижно под открытым небом было страшно. От города по-прежнему доносилась канонада.

— Слушай, налетят ведь, а? — Катя поерзала на продавленном сиденье.