Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии

Все последующие дни в полосе 9-го мехкорпуса шли затяжные, позиционные бои. Продвижение вперед было незначительным. Только 20-й танковой дивизии полковника М.Е. Катукова выпал заметный успех. В своих мемуарах он записал: «Первая победа под Клеванью обошлась нам дорого… В этом неравном бою мы потеряли все наши «бэтушки» [69] На острие главного удара. Воениздат, 1976. С. 82 . Сражавшаяся против танкистов Катукова 13-я танковая дивизия противника также понесла большие потери. Но этот отдельный успех не мог изменить обстановку в целом.

Соседом Рокоссовского слева стал 19-й механизированный корпус генерал-майора Н.В. Фекленко. Его наступление должен был поддерживать 36-й стрелковый корпус генерал-майора П.В. Сысоева. Поскольку до прибытия на фронт корпусу Фекленко пришлось совершить марш протяженностью почти 400 километров, с его сосредоточением повторилась все та же история. Утром 26 июня на исходные позиции в районе Ровно удалось выйти только 43-й танковой дивизии полковника И.Г. Цибина. Подхода прочих частей можно было ожидать не ранее, чем через сутки, а то и двое. Но времени, конечно, не было.

Тем не менее танкистам 19-го мехкорпуса пришлось потратить несколько часов на приведение в порядок мат-части и на отдых после тяжелого марша. Во второй половине дня подошла часть 40-й танковой дивизии полковника М.В. Широбокова. Наступление началось около 18.00 и имело первоначальный успех. Советские танки подошли почти к окраинам Дубно, тесня 11-го танковую дивизию противника.

Однако немцы вовремя разрушили переправы через реку Иква. Поэтому стремительный прорыв на плечах отступающего противника сорвался. Поскольку ни 9-й, ни 22-й мехкорпуса добиться успеха не смогли, советское командование опасалось обнажения правого фланга выскочившего далеко вперед корпуса Фекленко и отдало приказ отойти на исходные позиции.

26 июня новый удар обрушился и на правый немецкий фланг, где ранее уже потерпели поражение 4-й и 15-й мехкорпуса. Из района Броды перешел в наступление 8-й механизированный корпус. Задача генералу Д.И. Рябышеву была поставлена более разумно. Так как в центре обозначился глубокий немецкий прорыв, корпус Рябышева нацеливался не на Радехов и Сокаль, где немцы были готовы с удовольствием встретить его удар, а на Берестечко, с выходом в тыл прорвавшимся на Дубно подвижным частям противника.

Но, как и корпус Фекленко, 8-й мехкорпус должен был вступать в бой с ходу, после изнурительного 300-километрового марша. Генералу Рябышеву не дали времени ни на сбор всех своих сил, ни на организацию надлежащей разведки. Корпус еще до вступления в бой понес непредвиденно высокие внебоевые потери от поломок и аварий.

В отличие от своих незадачливых предшественников из 4-го и 15-го мехкорпусов корпус Рябышева имел несомненный первоначальный успех. В первые часы сражения удерживавшая на этом участке правый фланг 48-го мотокорпуса 57-я немецкая пехотная дивизия была разбита. Преодолевая яростное сопротивление противника, танки Рябышева к исходу дня продвинулись вперед на 20 километров. Фактически поставленная перед 8-м мехкорпусом боевая задача была выполнена.

Прекрасно осознавая опасность, немецкое командование предпринимало поспешные меры для локализации русского прорыва. Прежде всего Клейст прибег к испытанному методу нанесения непрерывных и массированных авиационных ударов по танкам противника. В пожарном порядке в район Берестечко перебрасывались 44-й армейский корпус, 16-я моторизованная дивизия, противотанковые артиллерийские дивизионы и батареи 88-миллиметровых зенитных орудий. Кроме того, Клейст сознательно пошел на риск, приказав выделить для борьбы с корпусом Рябышева часть сил из-под Радехова, где в тот день продолжались атаки 4-го и 15-го мехкорпусов.

Г.К. Жуков особо отмечал отличные боевые действия этого соединения: «26 июня в наступление перешел 8-й механизированный корпус Д.И. Рябышева в направлении на Берестечко. Мы возлагали большие надежды на этот корпус. Он был лучше других укомплектован новейшей танковой техникой и совсем неплохо обучен. Удачные действия 8-го механизированного корпуса очень скоро почувствовали немецкие войска. Особенно это сказалось после разгрома 57-й пехотной дивизии, которая прикрывала правый фланг 48-го мотокорпуса группы Клейста.

Для 48-го мотокорпуса немцев в этот день создалась довольно тяжелая обстановка, и гитлеровцы были вынуждены бросить против нашего контрудара всю свою авиацию, что только и спасло их от разгрома [интересно, где в это время была наша авиация?]. Противнику пришлось подтягивать против советских частей дополнительно 44-й армейский корпус и другие войска» [70] Воспоминания и размышления. С. 254 .

Таким образом, к исходу 26 июня немцам удалось остановить дальнейшее продвижение корпуса Рябышева. Повсеместно неудачные атаки мехкорпусов заставили Военный совет фронта наконец прислушаться к доводам М.А. Пуркаева. Командование Юго-Западного фронта склонялось к решению прекратить бесполезные контрудары, силами 27-го, 31-го и 36-го стрелковых корпусов создать прочную оборону, а мехкорпуса отвести в тыл и готовить к последующему контрнаступлению. Но так как никаких указаний из Москвы об отмене директивы № 3 не поступало, находившийся в штабе фронта представитель Ставки продолжал требовать ее выполнения.

Сам Г.К. Жуков так мотивировал свои требования: «В связи с выходом передовых частей противника в район Дубно генерал Д. И. Рябышев получил приказ повернуть туда свой 8-й корпус. 15-й механизированный корпус нацеливал основные силы в общем направлении на Берестечко и далее тоже на Дубно. В район Дубно направлялись и подходившие 36-й стрелковый и 19-й механизированный корпуса. Ожесточенное сражение в районе Дубно началось 27 июня» [71] Там же. С. 256 .

Итак, разбросанному на широком фронте под Берестечко корпусу Рябышева предстояло в считаные часы без отдыха и сна выйти из боя, собраться и выдвинуться на 50 километров севернее к новым исходным позициям. На его место должен был стать корпус Карпезо, изрядно потрепанный в предыдущих боях у Радехова. Причем наступать ему предстояло на хорошо организованную оборону противника. Хотя это вовсе не означало, что 8-й мехкорпус ожидало более легкое дело. Немецкое командование не сомневалось в том, что атаки русских на Дубно будут продолжаться, и позаботилось об организации соответствующей встречи. Кроме того, по новой повторить все свои контрудары предстояло правофланговым корпусам Кондрусева, Рокоссовского и Фекленко.

Очевидно, что к назначенным штабом фронта 9 часам утра 27 июня 8-й мехкорпус прибыть в назначенный район не мог. Но поскольку приказ надо было выполнять, пришлось на основе имевшихся под рукой частей — 34-й танковой дивизии полковника И.В. Васильева, одного танкового и одного мотоциклетного полка сформировать подвижную группу под командованием бригадного комиссара Н.К. Попеля и бросить ее в наступление. Любопытно, как оценил это решение Г.К. Жуков: «Притом действия 8-го механизированного корпуса могли дать больший эффект, если бы комкор не разделил корпус на две группы и вдобавок не поручил командование одной из групп генералу Н.К. Попелю, не имевшему достаточной оперативно-тактической подготовки для руководства большим сражением» [72] Там же. С. 259 . Вот так! Причем сам Попель в своих воспоминаниях говорит о том, что был против «самоубийственного» решения вводить мехкорпус в бой по частям, а командовать подвижной группой его назначил член Военного совета фронта корпусной комиссар H.H. Вашугин.