Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии

Бесспорно, что шансы на победу были абсолютно реальными. Даже без более мощной авиации. Без дополнительных стрелковых корпусов. Наличных сил было более чем достаточно. Требовалось только не распоряжаться ими в пожарной спешке. Благо, ничего особенно угрожающего на Юго-Западном фронте в первые два дня войны не произошло. Стало быть, какое-то время в запасе имелось.

Прежде всего один принципиальный момент. Ведь с самого начала и командованию фронта, и представителям Ставки было ясно, что единовременное сосредоточение мехкорпусов невозможно. Да, обстановка не позволяла ждать. Ждать — значило развязывать руки противнику. Но из этого не следовало, что надо было спешно бросать в бой то, что у нас самих имелось на данный момент под рукой. Можно было принять иное решение.

Г.К. Жуков упоминал в мемуарах о том, что начальник штаба фронта М.А. Пуркаев резко возражал против спущенных из Москвы директив. А ведь он не мог не знать, что Жуков не из тех людей, кому можно резко возражать. Мотивы Пуркаева понятны: будучи опытным и грамотным генштабистом, он, должно быть, локти себе кусал от досады на то, что у него отнимают возможность одержать верную победу. Смысл его предложений был достаточно прост. Пока мехкорпуса будут подтягиваться к исходным позициям, задержать движение немецкого танкового клина путем организации сильной противотанковой обороны. Ведь именно в этих целях еще до войны создавались подвижные артиллерийские бригады. Развернуть их на направлениях движения танков противника можно было в течение нескольких часов. И в то время как немцы занимались бы прорывом нашей обороны, собрать все мехкорпуса в один кулак.

Идеальным сценарием являлась подготовка нескольких оборонительных противотанковых рубежей. А мехкорпуса следовало придержать. Пусть немцы окажутся в ситуации, когда им необходимо раз за разом проламывать подготовленную на их пути оборону. Естественной преградой для противника являются пять больших рек — Турья, Стоход, Стырь, Горынь, Случь, не говоря уже о множестве мелких. Местность в основном проблемная в смысле танкопроходимости. Сама по себе она является препятствием, помимо наших замечательных 76 и 45-миллиметровых противотанковых орудий. Остается только подождать остановки противника на одном из рубежей, неважно на каком — втором, третьем или пятом. Главное — заставить его попусту тратить силы в позиционных боях, выдохнуться, исчерпать резервы, которых не густо. И вот когда станет ясно, что немцы выложились полностью, обрушиться на них соединенной мощью шести мехкорпусов. И гнать, гнать, гнать! Висеть у них за плечами. Не давать им перевести дух, где-то зацепиться, привести в порядок потрепанные войска и организовать оборону.

Последствия такого развития событий могли стать просто катастрофическими. Ведь с самых первых дней войска группы армий «Центр» ушли далеко вперед, перегнав войска Рунштедта на несколько сот километров. Гудериан был уже за Днепром, когда Клейст только взял Ровно. А если бы не взял? Если бы, в соответствии с планом Пуркаева, застрял бы возле Ровно или возле Дубно? Да еще если бы по нему, растерявшему при прорывах нашей обороны, как минимум, 50 процентов своих танков, вдруг ударила бы целая бронированная армада из шести советских мехкорпусов? Где бы в этом случае могли оказаться танкисты Клейста и пехотинцы Райхенау в первых числах июля? И не надо называть Максима Алексеевича Пуркаева фантазером. Достаточно вспомнить, что на каждого немецкого солдата Юго-Западный фронт мог выставить в поле двух своих, а на каждый артиллерийский и минометный ствол противника приходилось по два наших.

Дальше началось бы самое интересное. Поскольку войска Юго-Западного фронта при таком образе действий имели возможность в отличие от противника сохранить свои основные силы, перед ними открывались весьма заманчивые перспективы. На севере находились открытые для удара тыловые коммуникации группы армий «Центр». На юге — открытый фланг немецкой 17-й армии. Сил было достаточно для нанесения как основного, так и вспомогательного ударов. Понятно, что главный удар следовало нанести в тыл армиям фон Бока. К тому времени ударные группировки группы армий «Центр» находились так далеко, что парировать удар трех-четырех советских мехкорпусов немцам было просто нечем. В каком чрезвычайно скверном положении могли оказаться немецкие войска на главном стратегическом направлении! Одним махом обрубались все линии снабжения, перерезались тыловые коммуникации. Воюющие под Смоленском солдаты Гудериана и фон Клюге оставались бы без снарядов и патронов, без сосисок и шнапса, без горючего, без запасов медикаментов, без эвакуации раненых. Более того, группа армий «Центр» превращалась в зажатый тисками орех, который с одной стороны сдавливали рейдовавшие по тылам мехкорпуса советского Юго-Западного фронта, а с другой войска Западного и Резервного фронтов. Очень интересно представить себе, каким образом пришлось бы немцам выкарабкиваться из такого положения.

Вспомним, как советским танкистам приходилось взрывать оставшиеся без горючего боевые машины. Заметим, что запас хода основных немецких танков T-III и T-IV не Превышал 120 километров. В любом случае первостепенной задачей для немцев становилось наведение порядка в своем тылу, восстановление линий снабжения. Наступать дальше они уже не могли. Но вот вопрос: получилось бы у танковых групп Гота и Гудериана пройти от Смоленска более 300 километров для зачистки своих тылов? Ведь просто по роду своих действий они не могли таскать с собой значительные запасы топлива. Возможно, немцам пришлось бы взорвать часть танков еще до встречи с противником. Так или иначе, но все это означало полный провал Восточного похода еще летом 1941 года! И не пришлось бы нам, захлебываясь кровью, в течение трех долгих лет выгонять немцев со своей земли.

Столь же неприятным сюрпризом для правого фланга группы армий «Юг» мог стать удар механизированных и стрелковых частей правофланговых советских армий. Конечно, бои могли принять затяжной характер. Но немецкой 17-й армии пришлось бы надолго задержаться в районе Львова. Тем более что обострение обстановки на главном стратегическом направлении заставило бы немецкое командование спешно снимать войска с других направлений, как это было сделано в преддверии операции «Тайфун». Соответственно, давление на Юго-Западный фронт Уменьшилось бы, что создавало условия для стабилизации линии фронта. Поэтому очень жаль, что к словам Пуркаева Военный совет прислушался только тогда, когда было уже слишком поздно.

Существовал и другой сценарий. Его исходное условие аналогичное — неодновременный выход мехкорпусов в районы сосредоточения. 8-й, 19-й и части 4-го мехкорпуса смогут подтянуться к линии фронта не ранее 26 июня. Под рукой есть только разбросанные 9-й, 15-й и 22-й. Поэтому дату наступления следовало перенести с 24 на 25 июня. Дать имеющимся в наличии трем мехкорпусам время собраться, надлежащим образом уплотнить боевые порядки. Даже в трех этих мехкопусах танков в два раза больше, чем у Клейста. Пусть только они сконцентрируются и организуют взаимодействие между собой. В этом случае у немцев уже не будет свободы маневра. Скоординированных действий Кондрусева, Рокоссовского и Карпезо хватит для того, чтобы полностью сковать противника. Да еще следовало направить комкорам специальное указание: маневрируйте! Если увидите перед собой хорошо организованную немецкую оборону, не проламывайте ее лбами, а ищите уязвимые места и по ним бейте. Ваш одновременный натиск по всем направлениям сам по себе для противника очень опасен. Вытяните его на себя, заставьте бросить в бой все наличные резервы. Пару дней поизматывайте, а там подойдут еще три наших корпуса и мы своим превосходством задавим немца.