Богдан Сушинский - Жестокое милосердие
- Название:Жестокое милосердие
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2010
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9533-4988-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Богдан Сушинский - Жестокое милосердие краткое содержание
Осень 1943 года. После трагических событий годичной давности Беркут вновь собрал мобильную и боеспособную группу. Теперь он изменил тактику, наладил связь с местными партизанами, но действовал по-прежнему лихо и смело. Переодевшись в немецкую форму, отряд Беркута проводит дерзкую операцию под самым носом у своего давнего противника, гауптштурмфюрера Штубера.
Роман входит в новый цикл «Хроника «Беркута» известного писателя Богдана Сушинского и является продолжением романа «Стоять в огне».
Жестокое милосердие - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Четвертые сутки, почти без отдыха, она пробивалась к Подольску, стараясь обходить села, железнодорожные переезды, мосты и вообще все места, где на нее мог упасть взгляд немца-часового или полицая. Но теперь почувствовала, что силы ее на исходе. Нужно было хоть немного передохнуть, отлежаться.
Еще до встречи с Крамарчуком она узнала, что мать ее умерла весной сорок второго, от воспаления легких, буквально сгорела в горячке; младшую сестру увезли в Германию на работы, а старшая…
Вот со старшей — история особая: она уехала с немецким офицером! Как ни странно, известие о старшей сестре поразило ее больше всего, какой-то дичайшей неестественностью поступка. Как это она вдруг могла взять и уехать куда-то с немцем?! Во-первых, куда, на фронт, что ли? Или, может, действительно увез ее к себе в Германию, — что казалось Марии совсем уж невероятным…
Однако выяснить истину было не у кого. От старосты до последней сельской сплетницы, бабы Кирзы, все на селе знали: у бездетной солдатки Галины (Гандзи — как ее прозвали еще в детстве) Кристич заквартировал немолодой уже немецкий офицер. Ну а что ни одному «справному» мужику пройти мимо себя Гандзя не даст, так кому это не известно? А уж то, что, собрав чемодан, Гандзя села с майором в легковую машину, — видели человек десять. Происходило это днем, в самом центре села, к тому же Гандзя и не пряталась при этом от глаз соседок.
Уехать с немцем! Укатить с вражеским офицером на легковушке! Как же она так могла?! Для Марии, проникшейся жесткостью суждений и твердостью характера Андрея Беркута, это вообще было непостижимо.
Три дня провела Мария в доме Гандзи, поскольку их отцовский дом совсем разрушился. За это время успела поговорить со многими родственниками, соседями, бывшими подружками. Однако понять решение Галины так и не смогла. Единственное, о чем она с надеждой спрашивала: не появлялся ли слух о том, что какая-то женщина убила немецкого офицера, пытавшегося увезти ее? Но в ответ женщины лишь многозначительно ухмылялись. А некоторые очень даже понимали Галину: офицер, как говорят, был вдовцом, ладный собой, к тому же ведал снабжением армии, а значит, под пулями не ходил. Да и чин имел высокий: то ли майор, то ли подполковник, и как раз в Германию уезжал, поскольку отзывали. И в Гандзю влюбился вроде бы даже вполне серьезно.
Что во всем этом потоке сведений было правдой, а что вымыслом — пойди, разберись. Но поспешно возникшая ненависть к сестре постепенно таяла, как весенний снежок, и теперь Мария если и вспоминала о Галине, то по-бабьи жалея ее, непутевую. А непутевой, как и удивительно красивой (в сравнении с ней Мария казалась себе обойденной Богом), Гандзя была всегда.
Однако оставаться в селе, чтобы и дальше перемалывать слухи и ждать хоть какой-то развязки этой странной истории, бывшая медсестра дота не могла. Полицай, из бывших соучеников, прозрачно намекнул ей, что появился слушок, будто она воевала, вступила в партию, а сейчас еще и связана с партизанами. И что он вроде бы услышал об этом от старшего полицая. А значит, не завтра, так послезавтра, ею может заинтересоваться гестапо или районная полиция. Сам старший полицай брать грех на душу пока не хотел. Отчасти, возможно, потому, что сестра Марии действительно могла оказаться в Берлине, и тогда, кто знает…
Убеждать полицая в том, что она — беспартийная и не партизанка, Мария не стала. Дождалась рассвета и ушла, сказав себе, что навсегда. Теперь у нее была одна цель: вернуться к окрестностям Подольска, побывать у дота — «навестить своих ребят», а главное — разыскать лейтенанта Беркута. Во что бы то ни стало найти: то ли его самого, то ли могилу. Или по крайней мере точно знать, что с ним произошло. Не может быть такого, чтобы он канул в неизвестность. Такой человек не может пропасть, не может умереть неизвестно как. Возможно, сейчас он в тюрьме, в концлагере… — это другое дело. Но, в конце концов, кто-то же должен хоть что-нибудь знать о нем.
После посещения родного села она жила с ощущением, что теперь у нее есть только эти, мертвые уже, ребята из дота, да лейтенант Беркут и, конечно, Крамарчук. О Крамарчуке девушка то вообще старалась не думать, то вдруг вспоминала с особой болью. Все боялась за него — что погибнет, струсит, попытается отсидеться где-нибудь… А то еще подастся в полицаи.
Нет, она помнила, как когда-то сержант Крамарчук, вместе с поручиком Мазовецким, спасал ее от ареста. О его храбрости в бою она, естественно, тоже не забывала. Но хорошо знала и то, что в жизни — простой, обычной, человеческой, а не окопной, жизни, — этот человек по существу беспомощен. Он ведет себя, как мальчишка. Вот взять да пристать к первому попавшемуся цыганскому табору, что он уже дважды делал, — это да. Это ему по душе. Поэтому Мария считала, что в очередной раз оттолкнув его от себя и в то же время вырвав из трясины, в которую могли затащить Николая хлебосольный хозяин и его дружок, «свой староста», — она предприняла еще одну попытку спасти сержанта.
Конечно, было бы куда проще, если бы он был сейчас рядом с ней. Но что-то произошло с Крамарчуком, что-то с ним произошло. Чисто женское чутье подсказывало Марии, что Крамарчук не станет искать Беркута. Мысленно он уже похоронил лейтенанта, распрощался с ним, и теперь считал, что Мария Кристич должна достаться ему, только ему, как по наследству. Николаю и в голову не приходило, что после смерти лейтенанта она имела право выбора: с кем ей быть, за кого выходить замуж, кого ждать.
Иногда у Марии даже возникало сомнение: а не выдумал ли Крамарчук всю эту историю с гибелью Беркута? Слишком уж быстро отказался он от партизанства, слишком поспешно принялся женихаться, обустраивать их будущую семейную жизнь. Да, слишком поспешно. И если бы она позволила Николаю заманить себя в эти сети и прижиться по соседству со старостой, добывая мрамор для Антонеску, то чем бы она была лучше своей беспутной сестрицы Гандзи?
…Мария спрятала в дупле старой ивы свой пистолет и бросилась в эту речушку, совершенно забыв, что выйти из нее сможет лишь с насквозь промокшими сапогами, да к тому же — на заснеженную равнину. Но впереди виднелось село. И, перейдя речку вброд, она оказывалась на кратчайшем пути к той, крайней, хате, в которую обязательно постучится. Уж там она просушится и хоть немного поспит. Хоть часок. В более или менее теплой хате. Эти четверо лесных суток вконец измотали ее. Одна, в лесах, без оружия — волчьими тропами…
Ее почти не удивило, что хозяйка дома, в который она постучала, еще на пороге начала внимательно присматриваться к ней:
— Ты чья ж это будешь, дочка? Вроде как та, что к Клавке Гурнашевой когда-то в гости приезжала? Аль нет? Еще и ко мне за яблоками приходила? Мария, вроде?…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: