Андрей Ефремов - Кавказ в воде

— Соссунки-и!.. Всех уррою!..

Первым на тревожный симптом реагирует замкомвзвода — старший сержант Филиппов: намётанным глазом заметил отсутствие кольца на гранате:

— Товарищ капитан!.. — сержант схватил своего командира за руку, а тон такой, будто убеждает его: «В чём-то вы не правы!», — спокойно, спокойно, — на левой руке офицера повисло ещё двое солдат с бледными лицами, — хорошо… хорошо… ещё пальчик…

— Ка-азлы-ы!.. — широко раскрытые глаза у командира на смуглом лице не шевелятся, даже не моргают.

— Товарищ капитан…

— …Уррою-у!

— Ну, всё, мужики, положите его!

Тело вяло сопротивляющегося командира унесли в его закуток, раздался звон упавших со стола бутылок; в запал гранаты, принимая все меры предосторожности, парни воткнули булавку — так будет проще и быстрее: где-то искать и вставлять родную чеку в запал, когда от неприятного возбуждения трясутся все поджилки — долго и муторно.

Блинообразное азиатское лицо Филиппова расплылось в довольной улыбке, отчего и без того узкие глаза превратились в совершеннейшие щёлочки:

— Где дежурный!? Открывай оружейку!

Для традиционного вложения злополучной гранаты в ящик в помещение набилось человек пять любопытствующих.

Кто-то, напрягая указательный палец, считает в ящике количество гранат с булавками:

— …Пять, шесть, семь…

Кто-то возмущается:

— Козёл безбашенный!..

Нашлись и защитники:

— Да у него всю роту в своё время положили, вот башня и съехала.

— Вот завтра он нас поимеет!

— За что?

— Так скрутили-то как пацана!

— Не вспомнит…

Филиппов командует «молодым», фразы небрежно бросает, как бы ни к кому лично и не обращаясь:

— Разгрузку его притащите, а то ещё очухается — стрелять начнёт!

Один из самых «зелёных» побежал:

— Автомат принести?

— Не надо, — сержант захлопнул крышку ящика, — магазины заберёте, и хватит.

Правда на следующий день Филиппов вспомнит, что автоматные магазины, при желании и даже не напрягаясь, можно легко обнаружить под любой кроватью, но на сегодня вроде бы всё обошлось. Поджилки же не могли погасить вибрации до самого отбоя.

Задача у этой разведгруппы — скрытное обнаружение и сообщение «наверх» о местонахождении и количественном составе банд, сбор информации. После инструктажа в расположении группа вышла на очередное задание. Первая группа: снайпер, пулемётчик, два автоматчика; вторая идёт на расстоянии видимости, обычно метрах в пятидесяти от головной: командиром группы на этот выход пошёл сам ротный, связист, замкомвзвода Филиппов — он же снайпер с бесшумной винтовкой и доктор. И замыкающая группа, также на расстоянии видимости: пара автоматчиков, пулемётчик и снайпер. Передвижение — цепочкой. Из-за жары и тяжести боевого груза все одеты в лёгкую спортивную одежду — хоть какой-то комфорт.

— Товарищ капитан, — связист сообщил командиру поступившую информацию, — в квадрате 36-Д у речки с нами омоновцы пересекутся, в количестве двадцати человек! — информация ценная, их же можно ошибочно и за бандитов принять.

— А как мы их узнаем? — поинтересовался капитан, — спроси.

Связист, выслушав ответ на запрос, доложил:

— Говорят: красные нарукавные повязки будут!

— Охренеть!.. Хорошо, разберёмся.

Впереди отчётливо слышен шум горной реки. Командир вполголоса, чтобы другие не слышали, окликнул впереди идущего сержанта:

— Филиппов!

Снайпер, чуть повернув голову вбок, ответил:

— Я, товарищ капитан!

— Что вчера было то?

— Без происшествий, товарищ капитан!

— Ясен пень, а то б я вас… а я что делал?

— Спали, товарищ капитан!

Старший головной группы подал знак рукой: всем стоять!

Выяснилось: у реки, на этом же берегу, замечена группа вооружённых людей — вроде как вброд переправляться задумали. Но до них далеко, даже в бинокль не разобрать — есть у них на рукавах повязки или нет; надо бы выяснить — кто такие. Недолго думая командир, отдав приказ располагаться на привал в прибрежной рощице, послал на разведку Филиппова с двумя автоматчиками:

— Посмотри в оптику: что там у них на руках. — Филиппов удалился, командир спросил уже самого себя, — какой дебил повязку будет таскать?

Первым делом сержант перед выходом из рощи оценил обстановку: параллельно реке — каменистая дорога, между ней и рекой огромные валуны — это очень хорошо: за камнями можно незаметно подойти поближе к берегу. Вода в реке шумливая, бурная, так-что можно не беспокоиться о том, что передвижение группы разведчиков кто-то услышит. Главное — визуальная скрытность. Показав автоматчикам рукой влево-вправо, мол, прикрывайте, сам выдвинулся вперёд.

Пройдя мимо пары больших камней, осмотрел в оптику берег, двинулся дальше. Покуда никого не видно — и это настораживает. Куда все подевались? Ну не могли же они так быстро переправиться!

На полусогнутых, и низко пригнувшись, мягко, по-кошачьи скользнул к следующему камню, высунул ствол из-за укрытия, приложился глазом к оптике…

— Брось оружие! — хоть и шумно у реки, но эта спокойно произнесённая фраза за спиной прозвучала как гром среди ясного неба! Пальцы разжались, бесшумка сама-собой выпала из рук, руки остались в том же положении — на уровне груди; душа чугунной чушкой ухнула в пятки, в животе похолодело.

По некоторым западным источникам душа у человека находится в животе, и когда с ней, с душой, всё в порядке, то и в животе тепло, но за обыденностью явления этого не замечается. Если же душа, не приведи Господи, покидает организм, то тело начинает коченеть. При возникновении внезапных стрессовых, пугающих человека, ситуаций, душа может временно перемещаться по организму, чаще всего — в пятки, но иной раз по пути, между делом, может и вытиснуть что-нибудь из организма: твёрдое, жидкое, или газообразное — такое тоже часто случается.

Так как процесс происходит очень быстро, то и реактивное состояние в животе начинает ощущаться сразу-же. Автору про эту теорию как-то под Рождество рассказал сам Юра Филиппов, а вычитал он эту муть из дешёвой жёлтой прозападной газетёнки — названия точного не помню, звучит примерно как «Mustangs Igogs». Замечу: автор с этой теорией категорически не согласен: как это душа может что-то выдавить из организма? Она же — нематериальная!

Стоит, значит, разведчик с холодным животом в полусогнутом состоянии, да и немудрено — полный цинк патронов на спину давит — от долгой дороги ещё тяжелее стал; не шевелится, только глаза на побледневшем лице сами-собой влево-вправо запрыгали, и поджилки, естественно, затряслись. К чести российского воина следует отметить — из организма ничего не выдавилось.

— Кто такие?

— Пехота, — ответил сержант механически, как учили на курсах (вот`те, бабка, и Юрьев день!), — за водой пошёл.