Теодор Константин - И снова утро (сборник)

Я увидел его только под вечер. Гитлеровцы перешли в атаку при поддержке трех «тигров». Два танка были быстро выведены из строя, но третий на большой скорости двигался в нашу сторону. Казалось, ничто не может его остановить. И вдруг через амбразуру пулеметного гнезда я увидел человека, ползком направлявшегося навстречу «тигру». Это был мой «гражданский». Я увидел, как он поднялся и бросился со связкой гранат под гусеницы фашистского танка. Инстинктивно я закрыл глаза. Последовал сильный взрыв…

Гитлеровцы не вошли в Бухарест.

Около полуночи колонна все еще продвигалась ускоренным маршем по проселочной дороге, подгоняемая пустотой, которая, все нарастая, сгущалась сзади. Ночь стояла ясная, теплая, тихая, и только изредка ее оживляло легкое дуновение ветерка. Августовское небо, прозрачное и высокое, было усыпано звездами. Низко, у самой земли, стлалась густая пелена тяжелой сухой пыли, пахнущей глиной и битым камнем, которая закрывала шоссе и поле. Полковник Матеяну, скорчившись в коляске мотоцикла, опустив голову и закрыв глаза, не мог разобраться в царившей вокруг суматохе. Но все же он отчетливо различал непрерывный скрежет идущих позади танков, глухой рокот грузовиков, переполненных солдатами, изнуренными этим медленным движением, Время сделать очередной привал давно прошло, и он знал, что измученные солдаты клюют носом в автомашинах или на ходу, уцепившись за борта грузовиков, стволы орудий, что шоферы ведут грузовики, засыпая с открытыми глазами, что тени тех, кто не поспевают за колонной, все дальше отстают от нее. Он знал, что даже минута отдыха пошла бы им на пользу, но не мог дать им этой минуты, потому что они еще не оторвались на достаточное расстояние от советских войск, которые, несомненно, устремились по их следам. Впереди, покрытые краской, мигали время от времени слабым голубоватым светом фары, и в их нечетком свете он видел шоссе с разбитыми повозками и опрокинутыми в канаву орудиями, разбросанными и искореженными касками и винтовками, перевернутыми и сдвинутыми к обочине зарядными ящиками, с разбухшими от дневной жары трупами лошадей и группами бредущих по краям канав солдат, догоняющих прошедшие накануне колонны. И чем больше он думал о том неожиданном приказе, в соответствии с которым он оставил свои боевые позиции, тем больше его охватывали страх и беспокойство, что вскоре русские его нагонят… «Если бы немцы около месяца назад не отвели свои танки для прикрытия прорыва на Висле… Однако все напрасно. Это ничего не изменило бы, все равно мы оказались бы в таком положении… А что будет теперь? Какой смысл в этом нашем марше и почему мы должны делать такой крюк, если большая дорога ведет прямо на юг?» Матеяну вздрогнул, будто наяву почувствовав, как над колонной прошла холодная волна.

Мысли снова унесли его назад, к тому оставшемуся для него непонятным моменту, когда он, выполняя приказ, был вынужден выделить одну, танковую роту для прикрытия, чтобы прикрыть остальные силы, стремившиеся оторваться от советских войск. Заняв позицию на высоте у опушки леса и закрыв выход из долины танковой ротой, которая оседлала шоссе, он спокойно и уверенно, насколько можно было в сложившейся ситуации, ожидал советские танки. Но и долина перед ним, и проходившее по долине шоссе еще много часов оставались пустыми, как полигон, на котором солдаты, изображавшие противника, еще не установили мишени. Задержка советских танков, которые были замечены уже давно, сбила Матеяну с толку, и он приказал связать его со штабом дивизии.

— Не отвечает, господин полковник, — встревожено доложил лейтенант Войня.

— Тогда со штабом армии, и побыстрее…

На этот раз командиру взвода связи повезло, у аппарата оказался сам начальник штаба армии.

— Вы где? — с беспокойством спросил начальник штаба.

— Все там же…

Матеяну коротко доложил обстановку.

— Еще раз, — торопливо перебил его начальник штаба, — место, где вы находитесь!.. Так… оставайтесь у аппарата!

Но в то же мгновение Матеяну бросил наушники и микрофон сержанту и схватился за бинокль, Долина загрохотала: на другом конце, слева, на шоссе, наконец-то появились советские танки. Они шли на полном ходу, окутанные облаком желто-серой пыли. Земля сотрясалась под их гусеницами. Обеспокоенный, Матеяну молча перевел взгляд на противоположный конец долины. Он нахмурился, пальцы его крепче впились в бинокль. Подходили все новые и новые танки, и казалось, им не будет конца. В наушниках, которые держал сержант, послышался шум, и он схватил их, не отрывая взгляда от долины.

— Что делать, господин полковник? — спросил майор Олтян, командир танковой роты.

— Оставайся на месте и жди!.. После того как ввяжешься в бой, подойдет и Михуляк…

Он опустил наушники, отыскал взглядом Михуляка и подал ему знак. И уже через несколько минут лес наполнился ревом двигателей — это танки вышли на опушку, накрытые ветвями, и выстроились в линию. Один из танков остановился рядом с его укрытием. «Если мы задержимся, — забеспокоился он, — над лесом скопится дым и нас обнаружат».

— Приглушить двигатели! — приказал он и вновь схватил бинокль.

По ровной и длинной долине плотной колонной, охватывая шоссе, шли танки с красными звездами на башнях из массивной брони. На какое-то мгновение мелькнула мысль, что можно ударить по ним сбоку. Но долина была очень широкой, и советские танки, превосходящие по численности румынские в пять-шесть раз, могли бы их окружить… «Нет, там, когда они скопятся в конце долины и ввяжутся в бой с Олтяном». Но тут советские танки неожиданно начали обстреливать лес. Снаряды, однако, падали слишком далеко в глубине леса, возможно, на позициях батальона горных стрелков и саперов, по укрытым под деревьями грузовикам и орудиям.

Советские танки довольно быстро достигли румынских позиций в конце долины, волоча за собой облако пыли и дыма. Они плотно сбились на шоссе, что выдавало их намерение прорвать позицию в этом узком месте и, таким образом, вырваться на дорогу, ведущую на юг.

Матеяну, с трудом сдерживая нетерпение, смотрел на долину, где пыль и дым постепенно редели.

— Григоре, — сказал он в микрофон, — подпусти их как можно ближе… пусть они скопятся на шоссе.

— Э, они и так всего в трехстах метрах, господин полковник! — послышался в трубке возбужденный голос Олтяна.

— Подпусти еще на сотню метров, на сотню метров!

Но советские танки замедлили свой ход; они стали продвигаться вперед осторожно, однако шоссе не оставили. Матеяну напряженно следил за их медленным продвижением по долине. Но его танкисты, находившиеся позади, потеряли терпение, потому что не видели того, что происходило в долине. Время от времени они запускали двигатели на полные обороты. Лес грохотал от разрывов. Еще через какое-то мгновение загрохотали орудия танков Олтяна, и первые взрывы сверкнули короткими лилово-голубыми вспышками. Советские танки с ходу открыли ответный огонь прямо по желобу долины.