Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

Судя по нарисованной им картине, Виссе может теперь сориентироваться и в частично освещенной луной местности, и в тени.

— Приятель, так это же прекрасно, что вы все тут так хорошо знаете! Благодаря вашим данным мы уже наполовину выиграли!

Виссе оглядывался назад, на колонну. Идущие на дистанции в двадцать метров самоходно-артиллерийские установки напоминают броненосцы, которые, избегая освещенных луной мест, плывут в темноте кильватерной колонной.

За ним беспорядочным строем, но держа шаг, пыхтят, пригнувшись, румынские солдаты. Огромной тяжестью висят в их руках ящики с боеприпасами, потому что кроме карабинов они тащат еще и пулеметы, и гранатометы. Резкое дребезжание ударяющегося друг о друга оружия, которое они несут, слышно даже сквозь грохот идущих танков.

— Стой! — командует Виссе как руководитель всей операции и спрыгивает с самоходки. — Четвертый взвод, налево! Вы обойдете позицию, займете склон горы и останетесь слева от нас, а оба другие взвода будут держаться справа от нас! — приказывает Виссе молодому лейтенанту. — На красный сигнал, одновременно с взводами справа от самоходок, вы открываете огонь из всех видов оружия. Как только я выстрелю белым и освещу местность, начинайте штурмовать! Все три боевые группы атакуют фронтально, а я пробиваюсь с самоходками на артиллерийскую позицию.

Молодой румынский лейтенант пытается скрыть свою неуверенность и страх. С автоматом, готовым к стрельбе, он ведет свой взвод.

Меньше чем в пятидесяти метрах от самоходных установок, как видит теперь Виссе, поскольку глаза начали привыкать к темноте, держатся два других румынских взвода. Не будучи заметны с самоходок, они все это время шли параллельно.

В несколько прыжков преодолев освещенную луной поверхность, к Виссе подбегает румынский капитан, который командует обоими взводами.

Он на полголовы ниже Виссе. Широкоплечий, с бычьей шеей, приземистый, двигается быстро и плавно.

Несмотря на колючий мороз, он без шинели и без перчаток. Вместо высокой меховой шапки на его крупной голове — кепи с козырьком набекрень.

Как и у Татарану, у него лицо римлянина, только удлиненное, костистое, смелого, классического рисунка. «Почти два тысячелетия назад, — фантазирует Виссе, — один из его предков был капитаном в одном из тех римских легионов, которые своими дерзкими дальними боевыми походами завоевали мир, утверждаясь в своих маленьких опорных пунктах против варварских народов; покрывали завоеванные земли сетью дорог, по которым за ними следовали купцы, художники и ученые, несли культуру и цивилизацию, создавали Европу».

Капитан взмахом руки подзывает румынского солдата, который должен служить переводчиком. Виссе удивляется, как много фольксдойче в румынской армии.

— Я специально шел всю дорогу почти рядом с Вами, чтобы в случае внезапного нападения мы могли прийти на помощь друг другу.

Спокойный, опытный, полный сил и решимости действовать, никак не старающийся выделиться, надежный товарищ, этот капитан — как раз подходящий боевой спутник для такой операции.

Земля дрожит, и далеко вокруг ночь наполнена грохотом танковых моторов, который с воем усиливается, когда водители через короткие интервалы поддают газу, чтобы моторы не заглохли.

— И до сих пор не прозвучало ни единого выстрела? — Капитан кивает, подтверждая, что и он удивлен этим.

«Проклятье, если бы можно было отключить эти штуки, шум от которых слышен так далеко», — думает Виссе. И словно он сказал это вслух, румынский офицер как бы продолжает его мысль:

— Мне кажется, мы так близко от русских, что могли бы услышать, как они храпят.

— И действительно! — Виссе кажется, что он видит русских прямо перед собой после нечеловечески напряженного дня, промерзшие, они сидят плотно друг к другу в окопе, завернувшись в плащ-палатки или одеяла, или заползли в бункер.

Это спокойствие противника таит в себе что-то пугающее.

— Невозможно представить, чтобы русские, не обезопасив себя, расположились здесь на ночной отдых!

— Это исключено!

— И что их часовые не подают сигналов тревоги? Они принимают наши самоходно-артиллерийские установки за свои танки — иначе я не могу объяснить их поведение!

— Они знают, что у нас, румын, нет танков!..

— И считают невозможным, чтобы кто-либо иной, кроме их Т-34, разъезжал здесь среди ночи?

— Наверняка, это так. Вражескую танковую атаку ночью они считают невозможной, и шум моторов, их приближение так успокаивает их и придает такое чувство уверенности, что даже выставленные посты не обращают на это внимания и спят с открытыми глазами. Без шума танков наша пехота не смогла бы незамеченной приблизиться к ним!

— А позиция артиллеристов, которую они держат в окружении?

— Да и они, наверняка, дремлют и ждут утра в надежде, что и без них все в порядке: их танки разъезжают вокруг и бдительно охраняют порядок. Наши люди, если хоть кто-то из них еще жив, наверняка остерегаются и не двинутся из своей мышеловки… А вдруг это ловушка? — румынский капитан считает не исключенной и эту возможность.

— Это мы вовремя заметим, господин капитан. Но вряд ли это требует подготовки, а мне кажется, за то короткое время, что Иван мог услышать нас, это просто невозможно! Разве что…

— Да нет! — Виесе отметает все сомнения. — Мы проедем через ущелье, вот будет спектакль, а вам, господин капитан, я предлагаю в это время попытаться по возможности незаметно достичь той гряды холмов справа. Как только вы овладеете высотой, стреляйте красным как сигнал нападения. Находящийся слева от нас взвод тогда одновременно с вами откроет огонь. Когда мы услышим шум боя, мы прорвемся через балку на артиллерийскую позицию. Как только мы прорвемся, начинайте штурм. Только оставьте нам вершину, чтобы вы не угодили в зону нашего обстрела.

Для русских наша атака наверняка будет неожиданной, потому что в балке мы ворвемся в их собственный фронт!

От солдата к солдату, шепотом, приказы капитана передаются по цепи.

— Итак, ни пуха, ни пера!

Самоходки тем временем в тени горного конуса подъехали к ущелью.

Виссе приходится кричать прямо в ухо командирам боевых машин и групп, чтобы они могли услышать его в шуме моторов.

— Держитесь сзади нас и не теряйте контакта. Мы поедем вдоль ущелья. Примерно в восьмидесяти метрах слева от него отходит балка. Если стреляют красной ракетой, это сигнал к атаке. Если у нас будет время, мы остановимся перед балкой.

Вы остаетесь позади нас, выезжаете на минимальной дистанции, но только до тех пор, пока вам ущелье служит прикрытием, на случай если нас начнут обстреливать. Вы ждете, пока я стреляю белой ракетой и освещаю балку. Тогда вы жмете вперед, палите из всех стволов, идете за нами следом, пересекаете балку наискосок и вместе с нами прорываетесь в котловину к позициям нашей артиллерии! Люди должны по возможности оставаться сидеть на машинах. Если нас начнут обстреливать, и они спрыгнут, то им необходимо держаться возле самоходок и продвигаться вместе с ними! Все ясно? Ну, тогда начали!