Свен Хассель - Дьявольский полк

— Настоящая олениха!

А когда в короткие перерывы между вылазками в тыл русских отправлялся на старом «форде» попьянствовать в ближайший городок, непременно затевал с кем-то драку. Я был его переводчиком, когда приходилось общаться с немцами. По-немецки он понимал, но говорил только по-шведски [166] Непонятно, на каком языке, в таком случае, Гуви общался со Свеном, ведь последний — датчанин. — Прим. ред. . Чудесный старичина Гуви! Никто из нас никогда не забудет тебя! Ты был настоящим финским солдатом, которого боялись, как дьявола, и любили, как Бога.

Небо на востоке зарделось, меняя оттенок с каждой минутой. Гнусная гора Кассино казалась почти красивой в утреннем свете. Солнце висело над монастырем громадной сияющей чашей. Утро было чудесным.

С реки поднялся утренний туман и скрыл нас, потом ветер разогнал его.

Время близилось к восьми. Очередная смена. Заблестели каски. Я поднес к глазам бинокль, отрегулировал его. Вот они. Шедший сейчас на смену человек был тем, кого мне предстояло убить. Он должен был смениться в десять и в двенадцать вернуться. На груди у него были две орденские планки, глаза были странно синими, как гусарский мундир. Он начал ковырять в зубах боевым ножом. Солдат, которого он сменял, что-то показал ему. Оба засмеялись. То были порнографические открытки. Я услышал, что он носил имя Роберт: звали его Боб, как и меня [167] Налицо раздвоение личности главного героя. — Прим. ред. . Странное совпадение, один Боб готовился убить другого.

Роберт беззаботно прислонился к пулемету. Над ним поднимался голубой табачный дым. Он сдвинул каску на затылок, подбородочный ремень туго обтянул щеки.

Но что это? Кровь застыла у меня в жилах, когда я увидел, что он взял свисавший на грудь бинокль и навел на меня. Я затаил дыхание. На веко мне села муха. Я не согнал ее. Человек с мухой на веке должен быть мертвым.

Передо мной пролетела птичка с красными перышками на концах крыльев. Прямо посреди ничейной земли. Неужели ты не понимаешь, маленькая, что жизнь на ничейной земле означает смерть? Она порхала возле меня и даже села на ствол моего автомата. Это опасная ветка, садиться на нее не стоит.

Солнце жгло мне затылок, насекомые едва не сводили с ума. Вот этого человека снова сменяют. Если взводный не найдет для него какого-то особого дела, через два часа он заступит на свою последнюю смену. Мне стало любопытно, есть ли у него в Штатах девушка. Чем занимается его отец. В каком доме он жил. В частном, где мальчишка-разносчик каждое утро бросает через ворота газету? Или в многоквартирном, где в подвале трахаются подростки? Пришел он прямо из колледжа, сменив учебники на винтовку? Или это парень с окраины, время от времени грабивший педиков и дравшийся с полицейскими?

Если только американцы начнут атаку, наша вылазка окончится ничем. Какого черта пойти на нее должны были мы? Кто должен привести пленного штабиста? Я едва не сходил с ума. Уж лучше идти. Я пролежал совершенно неподвижно десять часов. Готов биться об заклад, многие факиры нашли бы это очень трудным фокусом.

Показались каски. Последняя смена. Но что это? Их гораздо больше. Боб тоже был там. Я легко узнал его. Что означает эта громадная миграция? Потом я понял. Командир взвода решил устроить инспекцию.

Он снял ствол пулемета, поднял крик, устроил разнос командиру отделения. Строевик. Я знал эту породу. Они не оставляют придирок даже на передовой.

«Погоди же, мелкая тварь, — подумал я. — У тебя нет ни единого шанса. Жить тебе осталось ровно час пятьдесят семь минут. Малыш и Хайде уничтожат твой блиндаж. Они близкие друзья Старухи с косой. Ты не уйдешь от них».

Теперь, черт возьми, он собрался отдать под трибунал своих подчиненных, жить которым оставалось несколько минут. Разумеется, он не знал этого. Но все равно, молодчик был из тех, у кого высшее устремление — стать первым сержантом. Носить шесть нашивок и звезду [168] Имеется в виду нашивка с шестью фигурными полосами, но не со звездой, а с ромбом. — Прим. ред. , как бы ни пришлось его подчиненным платить за это — свободой и жизнью.

Боб стоял по стойке «смирно» и выслушивал брань. Возле моей головы жужжал слепень. Потом сел мне на руку. Я подумал, смогу ли оставаться неподвижным, если он ужалит. Я всегда боялся слепней и ос. Слепень ужалил. Я наблюдал, как он вонзает жало в мою руку. Вверх по руке стала подниматься жгучая боль.

Я посмотрел в бинокль на Боба. Американский рядовой первого класса, он закуривал последнюю сигарету. Наслаждайся ею, приятель! У тебя осталось всего семь минут. Надеюсь, твоей матери вручат твою Почетную медаль Конгресса [169] Высшая воинская награда в США. — Прим. пер. . Она ее заслуживает. Она отправила в Италию сына, чтобы его там убили. Двадцатилетнего. У него только началась жизнь. И вот так окончить ее. Просто солдатом.

Просто солдат. Эти слова я часто слышал. Их произносили с легким пренебрежением. Но это мы отдаем жизнь за ваши заводы, за вашу промышленность. Над нашими трупами вы заключаете новые, более выгодные контракты. А когда война окончится, и вы сидите в своих роскошных кабинетах, обмениваетесь контрактами и отдаете распоряжения Круппу, Армстронгу и Шнайдеру [170] Фамилии крупных промышленников. — Прим. ред. , мы, солдаты, попрошайничаем на вокзалах или гнием в лагерях военнопленных. Прошлогодняя листва быстро забывается.

Боб негромко запел. Вновь навел на меня бинокль.

Господи, не дай ему заметить меня в последние две минуты!

Он опустил бинокль и снова стал напевать.

Позади меня раздался грохот. Небеса разверзлись и изрыгнули огонь. Это заработали реактивные установки. Снаряды падали перед позициями американцев. Подобное впечатление могло бы вдохновить Листа на еще одну рапсодию. Я пошевелил пальцами ног. Кровообращение восстановилось. Если нога отнимется, это будет катастрофой. Я подтянул левую. В ней было больше силы для броска. Обстрел должен был прекратиться через пять минут.

Американский Боб не знал правил этой игры. Он свернулся калачиком на дне траншеи, страшась свистящих снарядов.

Я поглядел в сторону. Там был Порта, долговязый балбес. Его желтая шляпа выделялась, как лютик в зеленом поле. Я вытащил нож, который давным-давно взял у мертвого сибирского гвардейца.

Пора! Я бросился вперед. Пули жужжали мимо меня, будто разозленные осы, но я не боялся их. Это вела прикрывающий огонь наша пехота. Над бруствером появились каска и лицо американского Боба. Я сбил его в прыжке. Он неистово вскрикнул, пытаясь ударить меня в пах. Две пистолетные пули пропели мимо моей головы. Я вонзил нож ему в шею. Лицо его исказилось, изо рта хлынула, пенясь, кровь. Я оттолкнул ногой пулемет и бросил последний взгляд на американского Боба. Он зарылся пальцами в стену траншеи и, запрокинув голову, уставился на меня широко раскрытыми глазами. У меня возникло желание броситься на землю рядом с ним и утешить его, но у меня не было ни времени, ни права. Я был просто солдатом. И ударил ногой по его каске.