Свен Хассель - Дьявольский полк

Нам дали пять дней увольнения. Когда мы отправлялись в тыл, мимо пронесся защитного цвета «мерседес». Наш английский пленник сидел на заднем сиденье рядом с немецким генералом. Нас обрызгало грязью.

Мы плюнули вслед большой, роскошной машине. Потом стали представлять себе, что будем делать, когда явимся в бордель Бледной Иды, и при мысли о ее девицах забыли обо всем остальном.

Гора содрогалась, словно умирающее животное. Над монастырем висела густая желтая туча дыма и пыли, она медленно краснела от пляшущих языков пламени. Мы знали, что там оставалось еще несколько монахов; но не знали, что они в это время служили мессу под базиликой.

— От них, должно быть, и следа не осталось, — пробормотал Барселона, когда мы в ужасе смотрели на дымящиеся развалины.

Из-за большой лужи грязи появился майор Майк. С ним был падре.

— Добровольцы пойти в монастырь — ко мне.

Мы составили винтовки в козлы. Минометы молчали. Мы побежали вверх по склону, за нами пристально наблюдали американцы, англичане и французы. Позади остались руины стен. Падре Эмануэль бежал первым, следом за ним — врач. Мы надели противогазы, когда вошли в монастырь и стали собирать то, что могли найти в том, что недавно представляло собой внутренний двор.

Монахи молча выходили из монастыря, неся во главе длинной колонны большое деревянное распятие. Мы дошли с ними до поворота. Там они запели псалом. Вышло солнце. Казалось, что Бог на миг взглянул на нас с небес.

Американцы стояли на брустверах траншей, глядя на странную процессию. На нашей стороне поднялись десантники и танковые стрелки. Кто-то приказал: «Снять каски!» По-немецки или по-английски? Мы сняли их и стояли, благоговейно склонив головы.

Последнее, что мы увидели, было распятие, словно бы плывущее в воздухе.

Потом мы побежали на свои позиции, и дула наших пулеметов снова стали смотреть вперед.

Рядом со мной вдруг упал ефрейтор Шенк. В двухстах метрах перед нами погибла американская огнеметная команда. Французский лейтенант шел в атаку вниз по вьющейся дороге. Он сошел с ума.

В течение нескольких кратких минут мы были людьми. Теперь это забылось.

Монастырь представлял собой груду развалин. Его непрерывно обстреливали из орудий. Повсюду пылало пламя.

Мы по одному пробежали через открытое пространство перед воротами и скатились в какой-то подвал. Окопавшиеся там десантники начали дразнить нас.

— Продали свои танки? — насмехались они.

Пламя лизало вырезанное над воротами слово PAX [186] Мир (лат.). — Прим. пер. . Центральный внутренний двор со статуями святого Бенедикта и святой Схоластики был завален битым кирпичом. Мы окопались.

В ту ночь на монастырь совершили налет двести тяжелых бомбардировщиков. За два часа они сбросили на нас две с половиной тысячи тонн бомб. Наши окопы сровнялись с землей.

Мы с Портой лежали бок о бок, когда увидели, как в воздух взлетел громадный кусок кирпичной кладки. Мы наблюдали за ним.

— Бегите! — крикнул Порта.

Мы вскочили и помчались стрелой. Кладка с оглушительным грохотом упала как раз туда, где мы все только что лежали. Под ней оказалась погребена треть роты. Откапывать этих людей было безнадежно.

Когда рассвело, мы вытащили из земли и грязи свои пулеметы, установили на треноги, зарядили их, проверили ленты. Все было в порядке.

— Они скоро пойдут в наступление, — предсказал Порта.

К нам подполз Майк. Он потерял каску. Один глаз ему закрывал свисающий лоскут кожи.

— Как дела? — спросил он, попыхивая толстой сигарой.

— Ужасно.

— Будет еще хуже.

Майк был прав. Дела стали гораздо хуже. Святая гора содрогалась, как умирающий бык на арене. Громадные куски камня разлетались во все стороны. Плиты многовековой давности превратились в порошок. Из развалин неистово выбивались языки пламени.

Мы ушли со своих позиций в крипту [187] Крипта — подземная церковь под храмом. — Прим. пер. ; снаружи никто не мог бы уцелеть. Нашли за алтарем помещение и растянулись там. Потолок двухметровой толщины начал подаваться. Он ходил вверх-вниз, будто бурное море. Несколько десантников пытались его подпереть.

Ничего не вышло. Потолок с грохотом рухнул, похоронив их.

Наш новый музыкант, ефрейтор Бранс, получил контузию. Схватил свою трубу и принялся играть джаз. Потом ему взбрело в голову, что он должен нас всех взорвать. Малыш отнял у него противотанковую мину и швырнул ее во двор; грохот взрыва заглушил гром рвущихся снарядов.

Посреди пола лежал в луже крови десантник, которому обе ноги раздавило рухнувшей кладкой.

— Застрелите меня, застрелите! О, Господи, дай мне умереть!

Всегда готовый Хайде поднял пистолет, но Старик выбил оружие у него из руки. Санитар Глезер наклонился над кричащим, вонзил иглу шприца с морфием сквозь мундир и сделал укол в охваченное болью тело.

— Вот и все, что я могу сделать для тебя, приятель. Будь ты лошадью, мы бы тебя пристрелили. Бог милостив.

И злобно плюнул на распятие.

Падре Эмануэль, весь белый от пыли, пробрался между грудами кладки. Наклонился над изувеченным десантником, поднес распятие к его губам, сложил руки и стал молиться. Лицо его было рассечено снарядным осколком. Глезер хотел перевязать ему рану, но падре сердито оттолкнул его и пошел к гауптштурмфюреру СС, которому разорвало живот зажигательным снарядом.

— Убирайтесь, падре, — прошипел умирающий офицер. — И заберите с собой своего Бога.

Он осыпал бранью все на свете.

Падре Эмануэль оставался глух к ней. Отделаться от него было невозможно. Он поднял святой крест над бранящимся гауптштурмфюрером. У того из разорванного живота вылезали кишки.

Подбежал Глезер и попытался вернуть окровавленную массу на место. Раненый завопил. Порта задумчиво поиграл пистолетом. Малыш взял дубинку. Если этот человек не умрет в течение ближайших секунд, мы убьем его. От его воплей кровь в жилах стыла даже у нас.

Морфия у Глезера больше не было.

— Заткните ему рот! — крикнул Порта в отчаянии.

Падре Эмануэль пошел к другим умирающим. Их было много. Как только они умирали, мы выбрасывали их наружу. Невыносимо было видеть, как на них набрасываются крысы.

Над криптой взорвалась десятитонная бомба [188] Первое применение английской бомбы Grand Slam (9988 кг, носитель — тяжелый бомбардировщик «Ланкастер»), о которой говорит автор, произошло 13 марта 1945 г. — год с лишним спустя после бомбардировки Монте-Кассино. — Прим. ред. , посыпались балки и кладка. Мы оказались замурованными за алтарем.

Бомбы продолжали взрываться. Мы едва не задыхались от пыли. Бомбежка продолжалась час за часом. Мы утратили чувство времени, не представляя, день сейчас или ночь.