МИТРИ КИБЕК (Дмитрий Афанасьевич Афанасьев) - Герои без вести не пропадают. Книга вторая

Владимир Александрович подумал, что в планах гестапо что-то изменилось и его повезут в Линц, но, выйдя на магистральную дорогу, широкой лентой растянувшуюся между поросшими лесом холмами живописного предгорья Австрийских Альп, машина свернула не налево, а; помчалась в обратную сторону. Скоро крутой поворот. Свернув с основного шоссе, шофер повел автомобиль по; довольно крутому склону горы, на вершине которой издали виднелась часть высокой каменной стены с красивой зубчатой башней. Турханов это строение сначала принял за один из средневековых феодальных замков, каких не мало" в Центральной Европе, но когда подъехали поближе, от такого предположения пришлось отказаться. По гребню стены была протянута колючая проволока в несколько рядов, а на площадках красивых башен установлены пулеметы, и возле них стояли солдаты в эсэсовских мундирах с изображением черепа и скрещенных костей на рукавах.

«Гитлеровский лагерь уничтожения Маутхаузен»,- догадался Турханов.

Шофер сбавил скорость, когда машина приблизилась к каменной арке между двумя зубчатыми башнями, на фасаде которой висел огромный чугунный орел со свастикой в когтях. Очевидно, для устрашения вновь прибывших к высокой стене из дикого камня по обеим сторонам ворот стальной цепью были прикованы два полураздетых человека в окровавленной полосатой одежде заключенных. Оба они висели, безжизненно запрокинув головы.

Пропуская машину на территорию лагеря, открылись и с лязгом закрылись железные ворота.

– В политабтайлюнг! – скомандовал Швайцер шоферу. – Для надлежащей обработки,- добавил он, глядя на Турханова.

Владимир Александрович сделал вид, что ничего не понял, но про себя подумал: «Неужели и смертников подвергают политической обработке?»

Однако сомнения на этот счет скоро рассеялись. Правда, политобработка тут оказалась весьма своеобразной. Швайцер сдал Турханова в руки местных конвоиров, которые привели его к дежурному.

– Кто есть ты? – спросил тот на ломаном русском языке, ткнув Турханова кулаком в грудь.

– Советский военнопленный полковник Турханов,- ответил Владимир Александрович.

– За что арестован?

– За нежелание изменить своей Родине.

– Отныне забудь, что ты – военнопленный. Ты есть обычный преступник – враг Германии. Здесь с тобой будут обращаться, как с любым преступником,- изрек эсэсовец.

– Я протестую! – заявил Турханов, но дежурный не слушал его, обернулся к конвоирам и знаком приказал увести заключенного.

– Подвергнуть особой обработке! – бросил он им вслед.

Те привели полковника к парикмахеру. Здесь машинками и бритвами снимают с тела всю растительность.

«Внешне оболванили меня,- подумал Турханов, ощупав наголо остриженную голову. – Но пока жив, внутренне все равно останусь человеком».

Из парикмахерской эсэсовцы вывели Турханова в коридор, а потом втолкнули в какую-то комнату без окон. Юмор смертников давно окрестил ее «комнатой игры в мяч». Заключенного, подвергаемого «особой обработке», здесь ожидали четверо «игроков». Когда захлопнулась железная дверь, один из них ударил Турханова ногой в спину. Удар оказался настолько сильным и неожиданным, что полковник как мяч, отлетел к противоположной стене, где стоял второй эсэсовец. Тот принял живой мяч на кулаки и отбросил к третьему «игроку», стоявшему справа, а этот, подобно футболисту, играющему головой, боднул Турханова в живот и отбросил к первому палачу. Снова последовал удар ногой, потом двумя кулаками и головой. Наконец задыхающегося хефтлинга передали четвертому, который нанес ему сильнейший удар правым плечом. Обычно после этого «обрабатываемый» человек падал на пол без сознания, но Турханов не потерял сознания, а только отлетел к противоположной стене. Здесь новый удар ногой в спину. «Игра» возобновилась. Избитый и измученный Турханов побывал у каждого «игрока» по четыре раза. Наконец, собрав последние силы, он удержался в центре комнаты, но не надолго. Вдруг в глазах у него потемнело. Он зашатался, упал на цементный пол и лишился, чувств.

Как долго пролежал так, он не знает. Какая-то невероятная сила привела его в чувство. Ему показалось, что его рвут на части, немилосердно трясут и вытягивают жилы. С ужасом он открыл глаза. Было светло и тихо. Возле него возились незнакомые люди в белых халатах. В дверях стояли два эсэсовца с засученными рукавами. Руки и ноги Турханова были опутаны электрическими проводами, оголенные концы которых были привязаны к пальцам рук и ног, Бородатый человек в белом халате махнул рукой. Его помощник включил рубильник. В ту же секунду Турханова начало трясти. Все тело сводила судорога. Руки и ноги то сгибались, то выпрямлялись.

– Что вы делаете, изверги! – не своим голосом за кричал полковник.

– Лечим тебя от большевистской заразы,- ответил бородатый человек на ломаном русском языке.

Должно быть, «лекари» свое дело знали в совершенстве. Помощник начал медленно поворачивать ручку какого-то прибора. Турханов тут Же почувствовал, как судорога сводит правую руку и левую ногу. Палач повернул ручку в обратную сторону, и правая рука и левая нога Турханова вдруг вытянулись, но согнулись левая рука и правая нога. Полковник хотел было встать, но руки и ноги его не слушались, а подчинялись только человеку, который продолжал манипулировать ручкой прибора, то уменьшая, то увеличивая силу тока. Бородач в это время следил за изменением давления крови, температуры тела и частоты пульса своего «пациента». Наконец он приказал выключить ток. Его помощник дернул за ручку рубильника. Но ничего этого Турханов не видел и не слышал, так как снова потерял сознание.

Струя ледяной воды, хлеставшая по голому телу, привела Турханова в чувство. Он открыл глаза, огляделся и понял, что лежит на дне довольно глубокого бассейна, который медленно наполняется холодной водой. Юмор смертников этому бассейну дал название купели, а пытку холодной и горячей водой – обрядом крещения обреченных. «Крестили» тут наиболее ярых и активных антифашистов, чтобы убить в них дух сопротивления.

Дрожа от холода, Турханов вскочил на ноги. Уровень воды пока доходил до колен, но он быстро поднимался. Как только Турханов встал на ноги, сильная струя воды ударила его палицу, и он вынужден был опустить голову.

Сверху послышался смех.

– Что голову прячешь? – спросил кто-то по-русски. – Аль не нравится наш душ?

Турханов знал, что человек, поливающий его из брандспойта, издевается над ним, но, чтобы еще больше не обозлить его, решил не ругаться, а поговорить с ним мирно. «Кто знает, может быть, все-таки капелька совести сохранилась в нем»,- подумал он и задал такой вопрос: