Олег Татарченков - Группа сопровождения

После отъезда мачо сразу обнаружил всплеск энергии гомосексуальный секретарь. Он протиснулся поближе к шефу и что-то зашептал ему на ухо, показывая глазами на раздраженную прессу.

Менеджер кивнул и шагнул навстречу журналистам. У него с лица сдернули маску греческой трагедии, поменяв ее на прямо противоположную — широко и радушно улыбающуюся.

— Извините, господа, — произнес он, — Произошла накладка, она нас особо не обескураживает: в провинции еще не привыкли к подобным шоу, поэтому надо быть готовым к любым неожиданностям.

— Можно полюбопытствовать, чем это Самара столичнее нашего города? — ехидно полюбопытствовал Володя Стасов, бородатый, под два метра ростом, вечно желчный, но не лишенный злого остроумия журналист из городской газеты.

Менеджер понял, что дал маху, и решил сразу же исправить ошибку:

— У Самары те же самые проблемы. И поэтому… — он решил взять ситуацию в свои руки, — мы для лучшего информирования людей надеемся на помощь прессы. Не беда, что вы не увидели шоу. В конце концов, мы так просто не отступаем от намеченных целей и планируем вернуться в ваш город осенью, когда население сможет немного расслабиться после битвы за урожай на своих участках…

Шоумен первым улыбнулся на свою шутку, заметив удовлетворенно, что журналисты стали слушать более заинтересованно и даже включили диктофоны.

— Но мы уже сейчас собираемся исправить недочет в освещении фестиваля, — продолжил он с большим воодушевлением, — и хотим рассказать нашим читателям и зрителям, что же из себя, собственно, представляем! Для этой цели я приглашаю всех вас, господа, на наш теплоход. Там вы можете выпить коньячку и в непринужденной обстановке поговорить с конкурсантками. Хочу вас уверить, господа, это не только длинные ноги и красивые головки. Вы сами сможете убедиться, что в этих очаровательных женских головках тоже есть мозги!

Закончив свой спич на кудрявой фразе, менеджер выдержал паузу, словно ожидал аплодисментов. Естественно, их не было, поскольку пишущая братия усиленно царапала в блокнотах, по определению не склонная к проявлению бурных восторгов. Тогда менеджер деланно-оживленно поинтересовался, нужен ли для журналистов автобус или они сами доберутся до речного порта. Услышав брошенную вполголоса реплику Стасова, по-прежнему недовольного столичным снобизмом самарского гостя, что мол, сами знаем дорогу, управляющий красотками довольно, словно услышал комплимент, улыбнулся:

— До встречи на теплоходе, господа!

Вслед за этим выдавил из себя жеманную улыбку и его секретарь.

…-Как тебе это все нравится? — поинтересовался у Игоря Стасов, глядя на вихлястую спину секретаря, удалявшегося от журналистов последним.

Уфимцев пожал плечами:

— В этой сфере всегда крутятся люди подобного сорта. Но… сходить и посмотреть нам ничего не мешает. Поднаберемся впечатлений, злее будет материал.

Белый речной теплоход, ошвартованный у стенки причала, сверкал огнями и гремел музыкой. Рядом с матросом, стоящим у трапа, гостей встречала крашеная платиновая блондинка лет сорока. Она представилась помощницей, а также женой «главного устроителя этого мероприятия» (по ее определению), и тут же предложила подняться на верхнюю палубу. Там столичные гости, сопровождавшие шоу в поездке, уже угощались коктейлями и просматривали на видео запись конкурса стриптиза, который, как выяснилось, тоже проходит в рамках «конкурса красоты».

…В большой застекленной надстройке, чем-то напоминающей капитанскую рубку (по — сухопутному ее обозвали бы просто «холлом») на полочке у стены мерцал телевизор. Однако не девушки, которые раздевались перед камерой, в первую очередь привлекли внимание Уфимцева.

Над Волгой полыхал закат. Волны реки брызгали оранжевыми, желтыми, красноватыми бликами, словно некий чародей раскидал по ней множество бутафорских апельсинов с новогодней елки. И теперь они весело прыгали по воде, сверкая боками и разбрасывая искры света во все стороны.

Садившееся солнце заливало розовым все вокруг: мост, берега, здание речного вокзала и белые строгие линии теплохода. Множество стекол в импровизированном видеозале раздвигали границы помещения, и казалось, что эта «видеорубка» уже плывет, растворяясь в игре красок вечера на великой русской реке.

В мягких креслах «рубки», вольно раскинувшись, сидело пять мужчин самого разного возраста. Все они, словно, по команде, держали в правой руке по высокому коктейльному бокалу, из которого регулярно делали по глотку. Игорю показалось, что и глотают они тоже одновременно. Все они смотрели на экран телевизора.

Юная гетера с гладкой прической танцевала под приглушенную музыку, медленно разматывая со своего тела серебристую длинную материю. Судя по всему, кроме этого длинного лоскута блестящей ткани, на ней ничего не было. Лоскут разматывался, тело извивалось в такт медленной томной музыки… Вот обнажилась грудь… «Члены жюри» дружно отхлебнули из бокалов…

В этот момент полный седой мужчина, заметив вошедших, нажал кнопку дистанционного управления. Девушка нервно дернула левой грудью и замерла, обиженно мерцая в цветном экране. В зале раздалось несколько недовольных возгласов.

— Внимание, господа! — произнесла сопровождавшая журналистов платиновая блондинка, — Это представители местной прессы. Они будут писать о нашем шоу… Присоединяйтесь, господа, — повернулась она к вновь прибывшим.

— Будем знакомы…э-э, коллега… — пророкотал приглушенным басом полный, протягивая руку Уфимцеву. Игорь узнал в нем известного московского журналиста. Уфимцев отрекомендовался, сделал шаг вперед и подал ладонь следующему, мужчине средних лет с выбритым до синевы богемным лицом и, как показалось Игорю, подведенными глазами.

— Борис, — прожурчал он, протягивая руку ладошкой вниз.

Уфимцев на мгновение в затруднении замер — обычно так делают при знакомстве женщины, поднося свою кисть словно для поцелуя. Он исхитрился, ухватил протянутую ладонь с боку, пожал ее и только собирался отпускать, как с удивлением, возмущением и стыдом почувствовал, как пальцы этого странного Бориса острыми ногтями (Игорь мог поклясться, что они наманикюрены) поцарапали — пощекотали внутреннюю сторону его ладони.

Он прекрасно знал смысл этого знака — намека, поэтому резко отдернул руку и поспешил отойти подальше. Познакомившись еще с одной парочкой ценителей женской обнаженной красоты, которые при рукопожатии оказались нормальными мужиками, не выдав двусмысленных финтов, Игорь сел в свободное кресло и осторожно покосился через плечо: макияжный Борис ласково и укоряюще смотрел на него.

Уфимцев резко вернул голову с исходное положение и раздраженно подумал: