Майкл Уолш - Сыграй ещё раз, Сэм

Одно хорошо: в машине больше никого, никто не затаился, поджидая Рика для прогулки. Будь это Нью-Йорк, Рик бы уже был готовый покойник: один выстрел в затылок и мелкие хлопоты с выкидыванием трупа где-нибудь в джерсийских равнинах — практически формальности.

— Что вам нужно, Хайнце? — спросил Рик насколько мог равнодушно, прикуривая и бросая спичку в окно, едва машина тронулась.

— Есть много вопросов по поводу вашего несколько внезапного отъезда из Касабланки, — сказал Хайнце, — но еще больше — во всяком случае, на мой взгляд, — по поводу вашего появления в Праге. Вы, конечно, знаете, что наши страны теперь воюют?

— Доходили слухи, — сказал Рик.

— О, это больше, чем слухи, могу вас уверить, — заметил Хайнце, когда они проезжали по какому-то мосту. — Это очень даже факты.

— Да ну?

— Да, — сказал Хайнце. — И мой долг, как официального представителя рейха, немедленно взять вас под стражу. — Он скорчил гримасу. — Для вашей же безопасности. Не сомневаюсь, вы понимаете.

— Не сомневайтесь, понимаю, — сказал Рик.

— Шутки в сторону! — завопил Хайнце. — Вас разыскивают по всем закоулкам Европы. Вам не улизнуть. Не знаю, зачем или по чьему наущению вас занесло в Прагу, но поверьте мне, мистер Блэйн, в обозримом будущем вы никуда отсюда не уедете. Ваши документы, пожалуйста!

Рик сделал вид, будто шарит по карманам. Он не собирался показывать поддельный шведский паспорт.

— Наверное, забыл в комоде. — Он пожал плечами. — В нашей стране человеку не нужно носить при себе кусок картона, чтобы знать, кто он такой.

Они пересекли остров посреди Влтавы и направились к крутому холму. Рик закурил.

— Куда мы едем?

— Туда, где сможем поговорить наедине, — ответил Хайнце. — Полагаю, вам будет занятно увидеть с вершины Петршина холма лучшую панораму Праги. Советую вам насладиться видом, имея в виду, что, очень возможно, на ближайшее время никакие виды вам не светят.

— Понял, — сказал Рик. — Где мы сможем поговорить о делах, провернуть сделку, а, Хайнце? — Косой взгляд консула подтвердил, что Рик выбрал верную дорогу. — В конце концов, я же бизнесмен.

Машина въехала на вершину холма. Хайнце заглушил мотор, и они вышли. Рядом возвышался старинный монастырь. Пожалуй, сейчас, при Гитлере, спрос на его услуги невелик, хотя, подумал Рик, они теперь нужны, как никогда. Тут, наверху, тишина и покой. И хотя погода хороша, народу немного. А кто есть, усердно избегали смотреть на Рика и Хайнце: двое мужчин в официальной немецкой машине могут означать только неприятности.

Такой, отметил Рик, будет жизнь, если нацисты победят. Как на акварелях Гитлера: сплошные здания и никаких людей.

— Для вас будет проще, если вы сначала все расскажете мне, пока я не отвез вас в Пражский замок и не отдал в руки гестапо, — сказал Хайнце, прикуривая сигарету. — Я знаю, вы думаете, что вы — как вы, американцы, говорите? — лихой парень, но поверьте, вы еще не встречались с настоящими лихими парнями. Когда за вас примутся люди господина Гейдриха, вы запоете жертвенную песнь из «Гибели богов» [133] «Гибель богов» (1871–1874) — опера немецкого композитора Вильгельма Рихарда Вагнера, заключительная часть оперной тетралогии «Кольцо нибелунга». оригинальным сопрано.

— И думать забудьте, — сказал Рик. — Водевили я забросил еще в тринадцать лет.

Он начал похаживать взад-вперед, обдумывая следующий шаг. Привезя его сюда, Хайнце допустил фатальную ошибку и скоро в этом убедится.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, мистер Блэйн, — сказал Хайнце. — К несчастью для вас, майор Штрассер умер не сразу и успел шепнуть имя своего убийцы. Когда он умер, ваше имя было у него на устах.

— Не думал, что ему не все равно, — сказал Рик.

— Так вы признаете, что убили офицера Третьего рейха? — ахнул Хайнце.

— Ну и что, если убил? — парировал Рик. — Вы бы сделали то же самое. Или он, или я. Он напал первым. И насколько я знаю, самозащиту еще никто не отменял, даже в Касабланке. — Рик закурил. — И вообще, что я должен был делать? Принять пулю за Виктора Ласло? А он что-нибудь сделал для меня?

— Вы дали Ласло ускользнуть, — напирал Хайнце. — Вы навели оружие на префекта полиции и не позволили ему исполнить свой долг. И вы получили краденые бумаги от уголовника по имени Угарте и прятали их, пока не смогли продать Виктору Ласло. Как вы это объясните?

— Я же говорю, я бизнесмен, — ответил Рик. — Мне было совершенно безразлично, откуда взялись эти документы и кому я их продам. И еще я азартный человек, я поспорил с капитаном Рено на десять тысяч франков, что Ласло уедет из Касабланки, и я намеревался выиграть пари, потому что пари мне нравятся, только если выигрыш обеспечен. Кроме того, — прибавил Рик, — Америка тогда не воевала. Сбежит ли Виктор Ласло или его арестуют прямо в моем клубе, как Угарте, мне было совершенно все равно.

Рик смотрел на Хайнце, ждал, подействовал ли его блеф.

Свиные глазки фашиста заблестели.

— Через наших шпионов в Лондоне, — сказал он, — мы фиксируем необычайное оживление между Лондоном и пражским подпольем. В последнее время качество их разведданных о наших планах сильно выросло. — Он подозрительно оглядел Рика. — Вы, случайно, ничего об этом не знаете, а? — спросил он.

— Не в курсе, — ответил Рик.

Между тем в голове у него заверещала сирена. Хайнце наверняка видел Ильзу и Ласло у Рика в кафе, а Ильза Лунд — не такая женщина, чтобы жалкий сморчок Хайнце мог ее забыть. Такой женщиной мужчина вроде Хайнце не сможет обладать никогда и потому будет вечно ненавидеть. Если Хайнце увидит ее здесь, беды не миновать.

— Конечно, это немыслимо и невозможно, чтобы чешский сброд, который зовет себя подпольем, внедрил агента в управление гестапо, но в любом случае все говорит о том, что готовится какая-то крупная операция.

— Это называется контратака, — объяснил Рик. — Нельзя же кого-то дубасить и не ожидать, что он даст сдачи.

Хайнце посмотрел так, будто эта мысль никогда не приходила ему в голову. Может, так оно и было.

— К несчастью, мы не знаем, что это за операция, — продолжил он. — А тут вы, и это наводит меня на подозрение, что и Виктор Ласло может оказаться где-то поблизости, хотя я и не могу поверить, что у него хватит наглости вернуться на свою бывшую родину. А это, в свою очередь, наводит меня на подозрение, что именно здесь должно произойти то, что они планируют.

— Знаете, Герман, — сказал Рик, вдыхая табачный дым, — вы гораздо умнее, чем кажетесь. Не сидите на месте, вы знаете это?

— Я знаю, — злорадно сказал Хайнце.

Ну наконец-то. Все попытки получить должность в главном управлении РСХА пошли прахом, вместо того его задвинули на второстепенную дипломатическую службу по Словакии и присоединению Рутении к Венгрии. И вот оно — ему только что вручили билет в Замок. Хайнце не мог поверить в такую удачу. В возбуждении он засеменил туда-сюда по площадке.