Василий Белых - Моторы заглушили на Эльбе

И все же я остался доволен беседами с людьми: нет, не пали духом герои! Они еще более возмужали. Весомее стало каждое их слово. Желание быстрее привести в готовность технику и оружие к новому бою владело каждым бойцом и командиром.

Приехал Колобов. Выстроили полк. Командир зачитал призывы ЦК ВКП(б), обращенные к воинам, и воззвание Военного совета фронта.

В руках у комполка был еще один документ, особенно дорогой каждому нашему солдату, сержанту, офицеру. Колобов громко и взволнованно прочитал:

«Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении орденами соединений и частей Красной Армии.

За образцовое выполнение боевых заданий командования в боях с немецкими захватчиками при вторжении в пределы Бранденбургской провинции и проявленные при этом доблесть и мужество наградить:

Орденом Александра Невского — 1205-й самоходный артиллерийский Радомский Краснознаменный, ордена Суворова полк…

Председатель Президиума Верховного Совета

СССР М. Калинин

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

Л. Горкин

Москва, Кремль

5 апреля 1945 года». [31] ЦАМО. Ф. 1205 сап. Оп. 133 015. Д. 11. Л. 101.

Новая высокая награда Родины еще более воодушевила нас.

Выступая перед полком, я сказал, что войска фронта завязали бой непосредственно на окраинах столицы фашистской Германии. Военный совет фронта зовет воинов на штурм Берлина. Всем известна наша новая задача. Кое-кому может показаться, что призыв штурмовать Берлин обращен теперь не к нам. На первый взгляд, это вроде и так. Но если подумать и прикинуть, что происходит вокруг, то можно с полным основанием считать, что, штурмуя Мальнов, Карциг, Дебберин, Фюрстенвальде, мы штурмовали Берлин. И не так уж важно, где будет уготован ему конец: на улицах города или на подступах к нему. Задача как раз в том и состоит, чтобы разбить группировку врага вне города, не дать ему возможности прийти на выручку осажденному гарнизону. Этим мы поможем нашим товарищам, непосредственно штурмующим Берлин.

— Вперед, на окончательный разгром гитлеровской Германии! — закончил я свою речь словами первомайского призыва Коммунистической партии.

Затем говорили солдаты, сержанты и офицеры. Они клялись родной партии и народу до последнего дыхания оставаться верными сынами Советской Родины, заверяли Военный совет фронта, что сделают для победы все возможное и невозможное.

Колобов вручил ордена и медали награжденным. Орден Отечественной войны I степени получил молодой командир батареи лейтенант Роман Лебедев.

— Жаль, нет Сытытова, — сказал он мне после. — Ведь его ждет орден Славы второй степени за бой на одерском плацдарме. — И добавил: — Писал Игорь из госпиталя, что скоро вернется в строй.

До начала марша еще оставалось время, и люди снова занялись техникой. Офицеры изучали по карте маршрут и местность, на которой предстояло вести бой с окруженной группировкой гитлеровцев.

— Готовились к уличным боям в Берлине, а придется воевать в лесах, — посетовал Емельянов, когда я подошел к нему. — Впереди почти сплошные лесные массивы.

— Вам и в лесу воевать не привыкать, — возразил я.

Однако слова опытного комбата заставили меня призадуматься: воевать в лесу кое-кому будет действительно в новинку. Например, командирам батарей Лебедеву и Жукову. Да и среди экипажей есть такие, что боя в настоящем лесу еще не нюхали.

Этими сомнениями я поделился с Колобовым. Мы с ним сами пошли в батареи и послали офицеров штаба провести беседы в экипажах об особенностях действий самоходки в лесу. Посоветовали командирам батарей строить боевой порядок так, чтобы рядом с малоопытным экипажем шли в бой бывалые воины. Еще раз прочитали листовки, изданные политуправлением фронта: «Бой стрелков в лесу», «Ночной бой в лесу».

Короткий марш — и полк влился в боевые порядки 117-й стрелковой дивизии, которой переподчинялся в оперативном отношении. Знакомиться с новыми побратимами, узнавать друг друга приходилось уже непосредственно в бою. И в бой шли не целым полком и не всегда даже батареей, а дробились до экипажа САУ и лесными просеками вместе с пехотой пробивали дорогу.

Ночью выдалась короткая передышка. Нервное напряжение не спадало, и сон ни к кому из нас не шел. Только некоторые солдаты дремали, прислонившись к броне.

— Снова Москва салютует нашему фронту! — вдруг крикнул кто-то из самоходки, имевшей рацию. Москва передавала приказ Верховного Главнокомандующего: войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились западнее Потсдама, завершив, таким образом, полное окружение Берлина.

Стрелки и самоходчики собирались группами возле машин, оживленно комментировали радостную весть:

— Здорово шагнули!

— С утра и мы поднажмем!

— Готовься поддать огоньку, самоходчик!

— Уж постараемся! А ты, пехота, шагай быстрее, да не пыли, не закрывай прицел!

— Пехота не подведет! Будь спокоен!

Рассвет еще только занимался, когда бой грянул с новой силой. Ночью в тыл противника просочились группы советских автоматчиков, и теперь они били гитлеровцев, как говорится, в хвост и в гриву. Трещали автоматные очереди, строчили пулеметы, ухали одиночные пушечные выстрелы, летящие невесть откуда пули, словно бритвой, срезали ветви деревьев. Весенний аромат хвои сменился запахом гари и порохового дыма. Лес стал молчаливым свидетелем яростной схватки людей, рева моторов, воя смертоносного металла.

Враг в отчаянии сдавал один рубеж за другим. Отступая, гитлеровцы жгли лес. Языки пламени быстро ползли вширь, вверх, вниз. Вот пламя лизнуло ствол стройной красивой ели, взметнулось вверх: ветки затрещали, вспыхнули порохом. В следующую минуту дерево превратилось в пылающий факел. Густой едкий дым, поднимаясь, заслонял деревья, людей, машины, орудия. С трудом можно было разобрать, где свои, а где враг, кто куда стреляет. Выручало солдатское чутье. Гитлеровцы надеялись отгородиться лесным пожаром, оторваться и спастись бегством. Но советские солдаты броском преодолевали огненное пекло или обходили его, настигали и снова громили фашистов, не давая им передышки.

А назавтра прогремел очередной салют в Москве — салют воинам, окружившим врага юго-восточнее Берлина. То был салют и нашему полку. Надо ли говорить, какой радостью наполнялось сердце самоходчика!

Родина-мать неотрывно следила за каждым победным шагом своих сынов и воздавала должное их бессмертному подвигу.

Под натиском советских войск, все более сужавших кольцо окружения, пал Вендиш-Бухгольц — последний оплот врага юго-восточнее Берлина. Франкфуртско-губенская группировка была разгромлена. В приказе Верховного Главнокомандующего в числе отличившихся упоминались войска генерал-полковника Колпакчи (&9-я армия), генерал-майора Труфанова (25-й стрелковый корпус). Лишь отдельные мелкие группы недобитых гитлеровцев с боем прорвались на запад. За ними устремились выделенные для преследования подвижные силы советских войск с задачей либо уничтожить эти остатки фашистских частей, либо взять их в плен.