Василий Белых - Моторы заглушили на Эльбе

Разбудила меня артиллерийская канонада. «Началось!» — мелькнула первая мысль.

— Где Куницкий? — спросил ординарца.

— Разговаривает по рации с командиром полка.

Куницкого застал возле самоходки — он отдавал какие-то распоряжения своему экипажу.

— Что сказал командир полка?

— Приказал держать связь со стрелковым батальоном и действовать согласно плану взаимодействия. Просил передать, чтобы вы остались в нашей батарее.

— Хорошо. Пойдемте к командиру стрелкового батальона.

По всей линии переднего края рвались вражеские снаряды. Били и наши пушки по ранее разведанным огневым позициям немецкой артиллерии. Пока еще невозможно было, да еще с крайней южной точки плацдарма, определить направление главного удара противника. Ничего нового не удалось узнать и у командира стрелкового батальона: он получил лишь приказ быть готовым к отражению атаки. С тем и возвратились на батарею.

— Танки! — доложил наблюдатель.

Противник прекратил артогонь. Вдоль дороги к селу двигались три вражеских танка и редкая цепь пехоты. Когда они приблизились, Куницкий приказал открыть огонь бронебойными и осколочными снарядами. Попав под взрывы, пехота залегла, а танки попятились и укрылись за складками местности.

Тактика противника наводила на мысль, что главное направление удара он наметил в другом месте.

На какое-то время все стихло. Враг, по-видимому, готовился к повторной атаке. Стал явственнее слышен гул боя западнее Турийска, где с включенными сиренами пикировали фашистские Ю-87.

Я понял: противник рвется к городу, чтобы, заняв его, рассечь оборонявшиеся части, разбить их порознь и сбросить с плацдарма. А затем, лишив единственной переправы, вынудить нас оставить технику — через гнилую пойму реки ее не переправишь.

Своими мыслями я поделился с Куницким и уже решил было выехать в батареи, прикрывавшие главное направление, но тут по рации поступил приказ командира полка: 4-й батарее совершить марш на правый фланг плацдарма и поддержать огнем обороняющиеся там подразделения.

На южной окраине Турийска, на том самом месте, с которого не так давно мы наблюдали выход батарей на огневые позиции, стоял майор Кириллов.

— Поджидаю вас, — сказал он. — Приказ командира корпуса: всем полкам занять противотанковую оборону на правом фланге плацдарма, в районе отметки 182,4, прикрыть огнем шоссе Ковель — Турийск. Туда только что ушли батареи полка.

Используя шоссе и танкодоступную местность, враг попытался ворваться в Турийск со стороны Ковеля. На помощь стрелкам вовремя подоспели самоходные батареи. Они с ходу вступили в бой, поддержав огнем подразделения, отражавшие атаку пехоты и танков. Гитлеровцы отступили, оставив на поле боя пять подбитых машин, и скрылись в придорожном лесу. В этот день вражеские танки больше не показывались. С заходом солнца спал и накал боя. Разрывы снарядов и мин сменились вспышками осветительных ракет, а гул артиллерийского боя — треском пулеметных и автоматных очередей, одиночных выстрелов.

Мы с комсоргом полка Николаем Даниловичем Мурашовым всю ночь были в батареях, беседовали с коммунистами, комсомольцами, инструктировали парторгов и комсоргов, узнавали имена отличившихся и рассказывали затем о них в других батареях. Проводили беседы о призывах ЦК ВКП(б) к 1 Мая, информировали о новостях на фронте и положении на плацдарме. Организовали отправку раненых в госйиталь.

Этой же ночью состоялись похороны рядового Л. И. Бафанова — первого воина полка, павшего смертью храбрых в бою за Родину.

Минуло два дня боев на прежнем оборонительном рубеже. После неудачных танковых атак вдоль шоссе Ковель — Турийск, отбитых нашей полевой артиллерией и подоспевшими самоходками, противник с еще большей яростью обрушился на город с запада. Он перепахивал землю бомбовыми ударами с воздуха, накрывал избранный для атаки участок ураганным огнем артиллерии и минометов и, когда там, казалось, не оставалось уже ничего живого, атаковал, метр за метром вгрызаясь в нашу оборону. Обстановка накалялась, становилась все тревожнее. И хотя на флангах враг успеха не имел, в центре плацдарма бой шел уже на западной и северной окраинах Турийска — в нескольких сотнях метров от переправы, соединявшей плацдарм с правым берегом реки.

Кириллов срочно вызвал к себе командиров батарей и, сообщив о приказе командира корпуса — пока мост еще цел, вывести самоходки с плацдарма, — отдал соответствующие распоряжения.

Мог ли я знать в те минуты, что вижу своего командира в последний раз…

Когда самоходки подошли к городу, одиночные фашистские танки, прорвавшиеся на северную окраину, уже вели огонь по насыпи и мосту. По приказу командира полка батареи Куницкого и Емельянова заняли выгодные позиции и открыли огонь по танкам противника. Воспользовавшись огневой дуэлью, Ханукович и Филюшов переправились через реку и закрепились на ее противоположном берегу.

Своим огнем они теперь прикрывали отход 2-й и 4-й батарей. С новых огневых позиций полк обеспечивал отход стрелковых частей, которые оставляли плацдарм под натиском превосходящих сил противника.

Бой не утихал до вечера. Полк занял новые ОП: 1-я и 3-я батареи — на западных скатах высоты восточнее предместья Турийска, 2-я и 4-я — в районе леса южнее, оседлав дорогу Турийск — Соловичи.

С момента, когда майор Кириллов поставил задачу 2-й и 4-й батареям вести бой с танками за переправу, я принимал участие в боевых действиях этих подразделений. К исходу дня попытался уточнить местонахождение штаба полка, однако радиосвязь с ним установить не удалось — сильной помехой являлись разделявшие штаб и батареи лес и болото. И я остался при батареях.

Мы установили связь с командиром стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии и договорились о совместных действиях на случай новой атаки противника.

В экипажах не было обычного оживления. На лица воинов легла тень сосредоточенности, раздумий. Я понимал их внутреннее состояние: ведь оставлен плацдарм. Еще по-настоящему не проявив себя в бою, пришлось познать горечь неудачи. Что ж, война есть война. Бойцы деловито готовились к бою за новый рубеж. Уже где-то за полночь расстелили брезент и прилегли отдохнуть.

С рассветом 30 апреля после сильной артиллерийской подготовки на участке железной дороги и моста через реку Турия противник перешел в наступление в направлении предместья Турийска и, потеснив подразделения 4-й стрелковой дивизии, к 10 часам овладел городом. Дальнейшие его атаки успеха не имели.

Бой стрелковых подразделений за высоту 188,8 поддержали огнем с места самоходчики батареи Куницкого. 2-я батарея Емельянова находилась в резерве.

Часто случается, да, видимо, это и неизбежно, что при отступлении, даже незначительном, как, например, вынужденный отход наших войск с турийского плацдарма, в огромном и сложном фронтовом механизме вдруг не срабатывают его отдельные звенья: нарушается взаимодействие родов войск, где-то теряется связь — приказания и распоряжения не всегда своевременно доходят до тех, кому они адресованы… Так случилось и с нами. Во время боя 4-й батареи, отражавшей атаки противника, ко мне прибежал комбат Емельянов и сообщил, что получено распоряжение о нашем оперативном переподчинении 77-й гвардейской стрелковой дивизии. Ему об этом сказал офицер дивизии и велел передать, что меня, как старшего от командования полка, вызывает комдив.