Виктор Манойлин - Базирование Военно-морского флота СССР

Развал Союза показал, что многие политработники только на словах были идейными бойцами. Первый из них — генерал-полковник Волкогонов — один из руководителей Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. На второй день после развала он стал активно ругать то, что раньше пропагандировал. Ельцин за его предательство присвоил ему высочайшее звание — генерал армии. Второй — Степашин, ныне крупная политическая фигура, бывший премьер России. Окончил высшее военное политическое училище, профессиональный политработник. Кандидат наук по особенностям организации партийной работы в военизированных частях. Стал одним из самых ярых критиков идей, пропагандируя которые он зарабатывал себе на хлеб в советское время. Хорошая есть поговорка: «Нельзя всех стричь под одну гребенку». Среди политработников тоже были идейно убежденные, были честные и порядочные люди, преданные долгу и службе.

По своей должности мне приходилось работать с областными и городскими комитетами партии разных регионов страны. В тех условиях только эти структуры могли без проволочек решать вопросы, затрагивающие интересы организаций разных ведомств. К Военно-морскому флоту в комитетах относились с вниманием и оказывали реальную помощь. Уровень профессиональной подготовки кадров был высокий, работа четкой, я почти всегда получал положительные решения, поэтому у меня нет личных причин пинать ногами эти структуры.

У многих слоев граждан СССР, особенно у творческих работников, с парткомами были свои отношения. Об этом они сами писали, пишут и будут еще долго писать. В их воспоминаниях негатива хватает.

За время моей работы в институте многие сотрудники, в том числе и я, получили правительственные награды, стали лауреатами государственных премий, заслуженными строителями Российской Федерации. Некоторые работники института, в том числе и я, защитили диссертации и стали кандидатами технических наук. Институт был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 1989 году по возрасту я был уволен в отставку на пенсию. На должность начальника 23 ГМПИ был назначен инженер-полковник Алтухов В. П., бывший до этого моим заместителем.

Но вести жизнь пенсионера мне не пришлось.

Меня пригласили работать в Центральный научно-исследовательский институт военного кораблестроения, где я и работал до тех пор, пока Ленинград не стал Санкт-Петербургом. Должность моя в этом научно-исследовательском институте Военно-морского флота называлась старший научный сотрудник в отделе войсковых атомных электрических станций (ВАЭС). Отдел был только что образован.

Примерно в 1985 году Инженерные войска Советской Армии приступили к созданию ВАЭС. Это должны были быть мобильные электрические станции на автомобильном ходу, способные обеспечивать быстрое развертывание войск в необжитых районах. Идея отличная. Не надо бочек с бензином. Не надо беспокоиться, что бензин кончился и т. д. Перспективы радужные.

Все существующие в мире атомные электрические станции работают на трех видах теплоносителя: вода, жидкий металл и газ. О первых двух видах я уже писал. Реакторов с газовым теплоносителем в Вооруженных силах нашей страны не было. Белорусская академия наук (БАН) выступила инициатором создания ВАЭС с газовым теплоносителем. Под это дело были выделены солидные средства, рядом с Минском построен крупный испытательный центр, из специалистов ВМФ сформировали команды испытателей. В 1988 году были построены два опытных образца. На испытаниях не удалось добиться требуемых параметров работы. Автомобильные ВАЭС не были приняты на вооружение.

Разразился скандал. БАН требовала продолжения работ и новых денег. Минсудпром и ВМФ дали заключения, что на газовом теплоносителе продолжать работы бессмысленно. Министерство обороны приняло решение поручить эти работы ВМФ, а головным назначить ЦНИИ военного кораблестроения. В работу были вовлечены конструкторские и научно-исследовательские организации Минсудпрома, Минатомэнерго, а также институты Академии наук Союза ССР. Разрабатывались три типа ВАЭС: первый — плавучий с водным теплоносителем, второй — на железнодорожном ходу с жидкометаллическим теплоносителем, третий — блочный с водным теплоносителем.

ВАЭС могли быть чрезвычайно эффективно использованы в системе базирования Военно-морского флота, особенно в пунктах маневренного базирования и в качестве резервных источников энергоснабжения.

Мне было поручено инженерное оборудование мест базирования ВАЭС. Здесь все было, как для кораблей, те же пункты базирования, те же пункты перезарядки, хранения и утилизации радиоактивных отходов, те же заводы по их ремонту и т. д. Новые ВАЭС проектировались мощностью в десятки раз больше, чем были автомобильные.

Работа была чрезвычайно интересна тем, что нигде в мире таких станций еще не было. Не было также требований по их размещению на местности. Инструкции МАГАТЭ (Международное агентство атомной энергетики), обязательные для применения всеми странами мира при проектировании, строительстве и эксплуатации атомных электрических станций, начинались со слов, что они предназначены только для стационарных АЭС. Мне как раз и было поручено разработать «Требования к размещению ВАЭС». Документ был разработан, прошел сложнейшую систему согласования, проверки и утверждения. Технические проекты некоторых ВАЭС были разработаны, и определены их заводы-изготовители. Выявлены будущие потребители и владельцы ВАЭС. Советский Союз был развален, работа по ВАЭС прекращена.

ЦНИИ военного кораблестроения в советское время был мощнейшей научно-исследовательской организацией с двумя полигонами в Хари-Лахте и Балаклаве, о которых я уже писал. Здесь зарождалась идея любого нового военного корабля, здесь формировался его будущий облик, здесь вырабатывались основные технические требования (ОТТ) к кораблю. ЦНИИ сопровождал все конструкторские и научно-исследовательские работы, принимал законченные проекты, наблюдал за постройкой и участвовал в испытаниях.

Во время моей жизни и работы в Ленинграде во главе Советского Союза поочередно были Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, К. У. Черненко и М. С. Горбачев.

Время правления Л. И. Брежнева получило название «период застоя». Основания для такого определения, конечно, были.

В моей же личной жизни это был период самой активной деятельности и результативности в достижении успехов, на него приходится пик моей служебной карьеры.

Известно, что мемуаристы вольно или невольно пытаются свои собственные настроения и представления экстраполировать «на всех». Поэтому еще раз хочу напомнить читателю, что я пишу о своем видении этого периода, рассчитывая на то, что приводимые мною факты, вроде мелкие, вроде не имеющие никакого исторического значения, помогут читателю составить свое собственное представление о том, что было и как было. Кажущаяся бессистемность примеров жизни не должна смущать читателя. Она подобрана так, что позволяет представить как позитивную, так и негативную сторону той жизни.