Валерий Гусев - Паруса в огне

Летом сорок первого года положение сложилось угрожающее. Немцы готовили наступление значительными силами. В районе реки Западная Лица сосредоточились горнострелковые дивизии. Это были хорошо подготовленные к ведению боя в таких условиях егеря, усиленные частями СС.

Мы же здесь оборонительных рубежей практически не имели. Предстояло в самые кратчайшие сроки — дни и часы — создать сухопутную оборону, развернуть строительство укреплений, усилить пехотные части.

Регулярной морской пехоты как таковой у нас еще не было. Она была создана в считанные дни. Из добровольцев-моряков. Но ведь с кораблей много людей не возьмешь. В морпехи спешно набирали молодых краснофлотцев, проходивших учебу в школах корабельных специалистов, брали из береговых частей и тыловых служб, собирали моряков запаса, прибывавших с Большой земли. Меня тоже из учебки забрали. Получил я стальную каску, винтовку, подсумок и пошел немца воевать. Боевого опыта у нас не было, не хватало умения. Зачастую и оружия не хватало.

Но была у нас флотская гордость, неукротимая ненависть к врагу. И лихачество наше морское. Как в атаку — так каски долой, бескозырку на голову, ленточку в зубы и вперед: «Полундра!» Перепоясывались, как помнится, на манер революционных матросов, пулеметными лентами. Но это не шик был, не бравада, а необходимость. Не надо в горячке боя по карманам обоймы шарить, да что там обоймы — россыпью порой патроны гремели. А в ленте — они всегда под рукой, да и запас приличный.

Окапыванием пренебрегали. Да там, на голом камне, в сопках, не особо и окопаешься. Шли в рост под огнем, не пригибаясь. И несли, конечно, из-за этого большие потери.

Но немцы не выдерживали нашей бесшабашной краснофлотской отваги. Опытные, обстрелянные егеря, хорошо обученные и огневому бою, и рукопашному, панически срывались со своих позиций, особенно когда мы, морпехи, шли в штыковую атаку. «Полундра!»

Однако сил, чтобы опрокинуть и отогнать немца, нам не хватало. Командующий обратился в Центр, к самому Ворошилову, за подкреплением. Но Москва не смогла дать существенной помощи — фашисты угрожающе наступали по всему меридиану. Гитлер вытягивал линию фронта от Архангельска до Астрахани. Хорошо, хоть прислали оружие. Подняла тогда в воздух свою эскадрилью военно-транспортных самолетов знаменитая героиня Валя Гризодубова. Доставили нам крупную партию винтовок, боеприпасы.

Словом, наступление «Серебристой лисицы» удалось сдержать, но шкуру с нее еще не сняли, положение оставалось напряженным. Командование приняло решение о высадке десанта с моря в ближние тылы противника, чтобы отрезать передовые части. Немец, он страх как боится воевать, когда у него за спиной тылов нету. Одновременно с этим вступили в действие тяжелые орудия береговой обороны и главные калибры двух эсминцев. Напомню (с гордостью), что в этом районе боевых действий враг так и не пересек нашу государственную границу. Ни разу за всю войну.

Словом, все силы были брошены на то, чтобы сорвать наступление немецких частей на Полярный и Мурманск.

В эти дни нарком ВМФ адмирал Кузнецов дал Военному совету Северного флота телеграмму: «Любом положении Северному флоту оставаться Полярном, защищая последней крайности».

Но мы и без приказа решили: из Полярного не уйдем!

Наступление гитлеровцев, рассчитанное на быстрый захват Полярного и Мурманска, выдыхалось. Наступил перелом. Противник перешел к обороне. Но это еще не означало, что угроза Полярному миновала. И очень скоро нам пришлось в этом убедиться. И сказать свое веское слово в его обороне.

Подводников к тому времени вернули в базу — флот начал укрепляться, пошла матчасть железной дорогой; своим ходом двинулась бригада подлодок с Дальнего Востока, нужно было срочно укомплектовывать экипажи специалистами. Меня назначили на «Щучку», как мы ее называли, под командование капитана 2-го ранга Курочкина.

Стало быть, приняли мы свой корабль. Торжественно подняли на нем военно-морской флаг. Командующий, поздравляя экипаж, напомнил, что в традициях российского и советского флота флаг в бою никогда не спускать. Так у нас и в Уставе записано: «Погибаю, но не сдаюсь!» Волнение в нас большое было. Словно мы еще раз присягу принимали. И каждый в душе, наверное, клятву давал — сражаться беззаветно, до Победы.

Капитан у нас очень боевой был. Ему фамилия не Курочкин, а Орлов была бы кстати. Воевал беспощадно и умело. Его, как и каждого из нас, сильно война обездолила. Исчезла в ее ненасытном пламени вся семья капитана. Накануне получил он весточку от жены: вместе с детишками — десятилетним Егоркой и совсем уж малой дочкой — поехала она погостить к своему брату, что служил полковым врачом в Белоруссии, на самой границе. И с той поры никаких известий от них не было. Ни от жены с детками, ни от брата-

Зло воевал Курочкин. Отважно, решительно. К тому же был он человеком творческим. Устав есть Устав, приказ приказом, но частенько успех в бою обеспечивало неожиданное решение, противное всем уставам и приказам.

Курочкин одним из первых применил на подлодке надводный бой, из которого экипаж вышел победителем, а сам командир… сам командир из боя живым не вышел.

Решение провести надводный бой было неординарным. Ведь основное оружие подлодки — торпеды и минные заграждения, но никак не орудие и пулеметы.

В районе мыса Харбакен лодка обнаружила вражеский транспорт. Это было в первые дни войны. Немецкое командование в ту пору не было обеспокоено безопасностью транспортных караванов и не обеспечивало их конвоем. На транспортном судне устанавливалось вооружение и отчасти усиливался экипаж.

Капитан Курочкин намеревался нанести торпедный удар, но из-за большого курсового угла торпедная атака стала невозможной. Подлодка всплыла и открыла огонь по транспорту из орудий, усиливая его действие пулеметными очередями. Обстрел был удачен, транспорт был остановлен, и затем — добит и потоплен.

За этот бой командир орудия Одесса-папа получил свой первый орден, капитан 2-го ранга Курочкин был удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно). Потерь экипажа лодка почти не понесла, единственной пулеметной очередью с гибнущего транспорта был смертельно ранен только ее командир. Лодка с победой вернулась в базу. На нее был назначен новый командир, тоже боевой и опытный офицер.

«Щучку» нашу и еще две лодки из бригады соединили с торпедными катерами, поставив задачу контролировать Варенгер-фиорд, не позволять противнику доставлять морским путем на сушу подкрепления и технику для бешеной «Серебристой лисицы».

Разные задачи мы выполняли. Ставили минные заграждения, высаживали скрытно на берег наших разведчиков, принимали разведку, возвращавшуюся с задания, подбрасывали топливо, боеприпасы, эвакуировали раненых.