Вилль Бертхольд - Гибель линкора «Бисмарк». Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941

Через несколько секунд накатила новая волна. Снова удар о корпус. Бросили веревку. Но на ней уже висел матрос. Рядом спустили еще одну. Должно быть, моряки с борта корабля заметили его. Он ухватился за веревку. «Боже, – молился он, – дай достаточно сил, чтобы продержаться несколько секунд». Он висел в воздухе. Чувствовал вес собственного тела, тянувшего вниз все сильнее и сильнее. Больше держаться не было сил. Он собрался было выпустить веревку из рук.

Но два британских моряка перегнулись через перила, подхватив его под руки, и втащили на борт. Он увидел их улыбку и потерял сознание…

Через несколько секунд был спасен приятель Ржонки Ремер. Огромный водяной вал накатился на корабль и обрушился на палубу, подняв на борт британского корабля двух или трех человек и разбив о корпус еще десяток.

Дьявольская борьба оставшихся в живых членов экипажа «Бисмарка» продолжалась. Звучали крики, проклятия, стоны и команды. По-прежнему пятьдесят рук тянулись к каждой веревке, а волны проносили людей мимо корабля, в нескольких метрах от места спасения.

Сколько времени англичане будут заниматься спасательными работами, трудиться на износ? Сколько людей будут продолжать дрейфовать в море, пока не приберет их смерть?

Затем произошло то самое. Ужасное, чудовищное. Исполнение смертного приговора для сотен людей, которых еще можно было спасти и которым протянули руку помощи их враги.

Была обнаружена германская подводная лодка. Совсем близко от «Дорсетшира». Впередсмотрящий увидел перископ. Прозвучала тревога.

– Все по местам!

Нескольким германским подлодкам, возвращавшимся из боевого похода, командование приказало поддержать «Бисмарк». Но они израсходовали все торпеды и вынуждены были просто наблюдать, как обреченный флагман оказался расстрелян в упор и утоплен экипажем.

Своим появлением подлодки объявили смертный приговор оставшимся в живых членам экипажа «Бисмарка». Англичан бессмысленно было убеждать, что с их стороны никакой опасности не исходит. Они обязаны были предвидеть возможную атаку.

– Полный вперед! – последовал приказ. – Маневрировать!

Но что, о Небо, должно было случиться с людьми, все еще висящими на веревках?

Морская война диктовала свой ответ. Их перерубили. Уцелевшие моряки «Бисмарка» попадали назад в море вместе с теперь уже бесполезными обрывками канатов в руках. Они даже не успели осознать случившееся, но интуитивно поняли, что должны умереть, – среди них был молодой, отважный старшина Линденберг, который только что уступил место раненому, поднятому на борт британского корабля. Линденберг был одним из тех, кто делал гораздо больше, чем велел долг.

«Дорсетшир», набрав максимальный ход, лег на новый курс.

Крики о помощи уцелевших моряков «Бисмарка», теперь уже тщетные, постепенно затихали в бурных водах Атлантики.

Немецкими моряками завладело море, поглощая сотнями смелых людей, прошедших сквозь ад. Они стали его добычей. Судьба записала их слепо и жестоко в списки пропавших без вести, превратив их жен во вдов, а детей в сирот. Она стерла различия в званиях и должностях, теперь все равны – просто мертвецы…

Подобная сцена разыгралась у левого борта британского эсминца «Маори». Здесь обрубили канаты, как только заметили подлодку, немецкие моряки также попадали в море с концами канатов в руках, бросив последний отчаявшийся взгляд на корабль противника, который принял на борт десяток их более счастливых товарищей. Но они ничего не знали о германских подводных лодках, которые стали невольным смертным приговором. Не знали они и о том, что англичане возвращались на базу, почти исчерпав запасы топлива, и по этой причине тоже не могли тратить время на спасение оставшихся в море немецких моряков.

Моряки гибли десятками и сотнями. Их мольбы о помощи звучали все реже и реже.

Некоторые прощались друг с другом, обменивались последними рукопожатиями, обнимались. Через несколько часов их видели с кораблей, проходивших мимо этого места. Двоих вырвала у смерти подлодка вскоре после полудня.

Все остальные к этому времени погибли. Как принято говорить, «смертью героя»…

Даже ожидая атак вражеских подлодок, экипажи «Дорсетшира» и «Маори» стремились спасти жизнь германских моряков, поднятых ранее на борт. Многим угрожало удушье. С них сняли спасательные жилеты и промасленную робу, а покрытые пленкой тела оттирали бензином. Их закутывали в одеяла и тормошили до тех пор, пока те не приходили в сознание. Давали дышать чистым кислородом, желудки промывали бренди или виски, выделяли лекарства, шоколад, сигареты. Британские моряки добровольно сдавали кровь.

На «Дорсетшир» приняли 83 моряка с «Бисмарка», на борт «Маори» – 30. Половине из них еще угрожала смерть – тем, кто наглотался топливного масла и не мог дышать, пострадал от инфарктов, утратил зрение и потерял много крови. Англичане сделали все, что могли.

Они лечили немцев так, как лечили бы своих соотечественников. Когда на корабле истощились продовольственные запасы, британские моряки делились своими пайками. На «Дорсетшире» продовольственная норма для экипажа была урезана вдвое. Но военнопленным давали возможность есть все, что они хотели и могли.

Тем не менее на «Маори» не обошлось без эксцессов. Пленные кричали и бегали по лазарету, пытаясь разгромить его, отбивались от медперсонала и не позволяли лечить себя. Напряжение нарастало. Делалось все возможное, чтобы успокоить немцев. Но безрезультатно.

К месту происшествия поспешил военврач. Возможно, первый спасенный немец, капитан-лейтенант, который крепко спал после принятия снотворного, поможет успокоить своих сослуживцев. Он будил Вернера Нобиса, пока тот не проснулся.

На это ушло несколько минут.

– Вы говорите по-английски? – спросил нетерпеливо военврач.

– Да, сэр.

– Сможете мне помочь?

– Конечно, – ответил Нобис.

– Ваши люди должны немедленно успокоиться и лечь спать, – продолжал военврач. – Я хотел сделать им инъекции морфия, но они не позволили. Дайте мне вашу руку, быстрей.

Нобис попытался встать, но ноги его разъехались. Военврач помог ему устоять. Покачиваясь после сна, немецкий офицер добрался до лазарета, где обстановка накалялась.

– Тихо, матросы! – крикнул Нобис. – Не теряйте разума. Вам ничего не угрожает. Томми хотят вам помочь.

– Я не позволю им отравить себя, – заныл старшина. – Они уже умертвили своими инъекциями троих.

– Вздор, – грубо оборвал его Нобис. Он почти преодолел слабость. Но приходилось изо всех сил бороться с усталостью. – Послушайте, – продолжал он, – ампулы содержат морфий. Небольшая доза поможет вам уснуть. Проснетесь завтра в прекрасном настроении. Даю слово.