Андрей Ефремов - Блокпост-47д

— Да кто-кто! Они — волки позорные!

Личный состав отряда, заразившись патриотическими чувствами, срочно изобразил на обветренных и загорелых лицах мужество и непоколебимость. И не мешкая, выдвинулся на зачистку горных посёлков в соседний район. В ту же сторону, над их горячими головами, завихрив концы бандан, пролетели два зелёных крокодила (это не глюки, — это боевые вертолёты «Чёрная акула»). Друзья-товарищи, оставшиеся на базе, растроганно помахали вслед кухонными тряпицами. Дескать: «Уже тоскуем, берегите себя!»

Гриша на днях вернулся из Ханкалы. Привёз на вертушке продукты питания для отряда. Чтобы не шляться без дела, у него встал выбор: a). Лёжа на кровати ковырять в носу; b). Идти на заготовку дров; c). Двинуться на очередную зачистку. Он легко, не задумываясь, выбрал последнее.

В расположении остались наряд по кухне да двое-трое на постах. Все дружно занимались разделкой горной козы, возможно, её имя — газель. Раздобыл её в горах Охотник, будучи на заготовке дров. Ну и естественно, как бывает в таких случаях, байки крутились вокруг да около охоты. Кто-то в Ингушетии лучил с вояками на танке зайцев. Кто-то из крупнокалиберного пулемёта стрелял с БТРа уток в степной половине Чечни. Правда, от уток и зайчиков мало что оставалось. В красках вспоминали, как на днях всем отрядом долбили из автоматов по огромадной стае гусей, пролетавших над располагой. И при этом ни в одного не попали. Охота — это такое дело, что говорить о ней можно бесконечно. Вот об этом то и пойдёт речь ниже.

Восходящее солнце осветило верхушки гор. Заплясали солнечные зайчики со стороны дальних лесов — это чехи передают друг другу свои секретные сообщения. Наверняка что-то про погоду.

В палатке слышно как на посту Антоша Слепков кричит:

— Братва! Наши идут!

Все вышли встречать героев дня, как-никак хоть какое-то событие. Само событие разглядывает в бинокль и комментирует Антоша:

— Вот вижу оголодавших, с измождёнными лицами, но, смею вас заверить, непобеждённых соратников. Кто ж их победит то? — сам себя спрашивает Антоша и тут же отвечает, — Не быть тому! Слева нас — рать и справа нас — рать!..Интере-есна! А кто это идёт замыкающим? С таким пижонским красным галстуком? Ась? Неужели Гриша? — Антоша подправляет фокус бинокля, — Прошу прощения, господа, это не галстук. Это его язык!

Приволочился бородатый отряд и самым последним, без оружия и без бронника, истерзанный безжалостными горными дорогами, Гриша. Его груз ещё в дороге распределили между собой бойцы.

Тема для разговоров со смакованием нашлась надолго. Бедный Гриша, с первых дней не разработавший мышцы своих ног по причине выбивания в Ханкале для неблагодарных товарищей калорий, потерял покой и сон.

Покой и сон вернулись к Грише в тот момент, когда означенные покой и сон потерял Гаврила. Цепочка событий следовала таким образом.

Почившая газель дала благотворный толчок для развития охотничьей мысли. И однажды тёплым, ласковым вечерком, Гаврила, валяясь на кровати, предварительно задумчиво поковырявшись в носу, двигает идею:

— Братцы, а не получить ли нам горного зайчика фонарями?

Это был сигнал к действию.

В срочном порядке собирается азартная бригада опытных, судя по байкам, промысловиков. К фонарям приматываются дополнительные батарейки. Предупреждаются посты соседей, чтобы в темноте невзначай не перестреляли казённые фонарики. У Гаврилы была старинная дробовая бердана, соответственно и бразды правления артелью доверили ему. Изредка металлические патроны к ружью давали добрые самаритяне, находившие их в бандитских схронах. Это оказалось очень кстати.

Охотники в наглую, резонно решив, что экстремисты просто не поймут в чём дело и не будут мешать процессу, выдвинулись во тьму ночи с целью очистить прилегающую экологическую нишу от зайцев. Зайцы, вместе с бандитами, как того и следовало ожидать, на фонарики абсолютно наплевали.

Развеявшиеся на свежем воздухе цари природы вернулись ни с чем. В коллективе, без каких либо мук, родилась свежая тема для разговоров и анекдотов. Гавриле пришлось отбрехиваться и переводить стрелки на плохие, по его мнению, импортные фонарики, выпущенные в производство какой-то левой космической фирмой.

Но мысль человека разумного не стоит на месте. Через день, отобрав у Гаврилы «ружжо», стали очищать область обитания наглого зайца на дырявом «Урале». И процесс пошёл! В меню появились «окорочка жареные заячьи с луком и картофелем отварным, в соусе пикантном», «грудинка пареная заячья с макаронами, по баварски» и прочие заячьи кулинарные изыски.

На свою беду Гриша, через некоторое время предлагает покуситься на кабана. Благо диких кабанов в мусульманской земле тьма тьмущая. Было время цветения кукурузы и деревенские фермеры отгоняли эту нахальную живность чуть ли не палками. Ставили петли у своих огородов и, если кабан попадался, всё-таки вызывали «неверных», солдат, предлагая им живое угощение, лишь бы самим не оскверниться через прикосновение к нечистому животному.

Опять собирается бригада волонтеров. Умники вспоминают, что кабан — есть животное семейное. Следовательно, все договариваются стрелять, в случае обнаружения стада, строго одновременно. Этот значимый пунктик подчёркивается особо и неоднократно.

Предупреждены соседи, уточнены пароли, набиты магазины и отважные ребята уже на месте. Распределились метров через десять — пятнадцать друг от друга. Гриша получился фланговым. Выбрал местечко под каким-то мощным лохматым деревом, затаил дыхание, навострил ухо, сфокусировал глаз. Бесшумно снял предохранитель с автомата. Полная луна освещает пейзаж. Мужественное сердце лихорадочно бьётся в охотничьем азарте. В общем — благодать.

Проходит час. Проходит другой. Проходит мощный вепрь метрах в десяти от Гриши. За папой по убывающей идёт мама, и следом семенят остальные члены семьи. Ещё немного и все скроются в ближайших кустах. Почему никто не стреляет? Половина стада уже вне поля зрения! А, была, не была! Гриша одним выстрелом снимает последнего, не успевшего скрыться в чаще, самого крохотного кабанчика.

Дальше события развиваются в течение нескольких секунд. Тишину нарушают визг и дикий рык. На сцену резво выступают разъярённые мама с папой общим весом примерно с полтонны, которые стремительно несутся на кровного обидчика. Кровный обидчик, успев крикнуть: «Братцы-ы!..», — совершает подъем переворотом на сук дерева и невероятным образом умудряется там удержаться.

Видно, как по темноте, с шумом и сопением, бегут, лязгая на ходу затворами, семь фонариков. Свинячья семья, согласно древнему инстинкту самосохранения, не замедляя скорости проносится, уже молча, мимо дерева и исчезает в ночи. Сук ломается, Гриша, пустив петушка, кричит: «Брат!..», — и оказывается снова на земле, на пятой точке. Слово, из принципа, нужно всё-таки докончить, и он добавляет: «…Цы-ы!».