Денис Райнер - Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

Это был замечательный период, во всяком случае с точки зрения судовождения. Мы ходили взад-вперед по Лох-Лонгу со скоростью 30 узлов не только днем, но и ночью. Мы довели до совершенства все свои обычные маневры и даже выучили ряд новых, так как было известно, что их часто применяют итальянцы. Мы достигли воистину высочайшего уровня судовождения, редкого даже в мирное время, когда движение на высокой скорости практикуется нечасто из соображений экономии.

Мы научились выполнять самые сложные зигзаги, следуя вместе в тесном строю. Это была ювелирная работа и не могла не радовать глаз – ведь на свете не существовало более красивых кораблей, чем мои. Проекты «Худа», тяжелых крейсеров «Хокинс» и «Фробишер», а также эсминцев класса S были созданы примерно в одно время. Это был период, когда красота, изящество линий удачно сочетались с требованиями эффективности. По моему мнению, ни один из современных кораблей, возможно за исключением некоторых эсминцев, созданных перед самой войной, не был так красив. Построенные позже корабли уже не имели плавных обводов своих предшественников и поэтому не были столь изящными. Наиболее впечатляющим зрелищем было движение группы эсминцев класса S на высокой скорости. Из-под высоких, крепких форштевней в стороны разбегались волны, словно птицы расправляли крылья. Поворот руля – и корабли синхронно поворачиваются, корма каждого описывает широкую дугу, как бы разглаживая волнующееся море. Узкие корпуса медленно выравниваются – корабль устанавливается на новом курсе, и группа в том же безупречном порядке следует дальше.

Я до сих пор не знаю, как нам удалось избежать несчастных случаев с нашими субмаринами. Но моментов, когда казалось, что катастрофы уже не избежать, было множество. Элемент опасности присутствовал всегда, и это не могло не тревожить офицеров. Ведь в любую минуту, даже не выполняя никаких сложных маневров, можно было протаранить свою же субмарину, капитан которой на секунду растерялся. Постоянное напряжение сказывалось на многих из нас, люди чувствовали переутомление, лично я тоже страстно желал оказаться где-нибудь в другом месте – все равно где.

От напряжения нельзя было избавиться нигде – здесь оно висело в воздухе. Плавбаза, у которой мы швартовались, когда находились в гавани, была школой подводников. Встречаясь с ее учениками, мы не могли не обратить внимание на колоссальные учебные нагрузки, которые эти ребята выдерживали. И ведь они справлялись – одни лучше, другие чуть хуже, но справлялись все! Лично мне кажется, что представители каждой из многочисленных служб, родов войск, считали, что несут на своих плечах все тяготы войны, и вкладывали эту мысль в головы молодых офицеров. Хотя правда заключалась в том, что определенная доля этих тягот выпадала на долю каждой – сегодня одной, завтра другой. Сегодня в сражении участвуют летчики, завтра – моряки, послезавтра успеха добиваются подводники. А в конце концов всех спасает незаметный трудяга-пехотинец, который на своих двоих проходит по территории врага и говорит остальным: «Порядок, парни, можете расходиться по домам. Мы победили».

Мы зашли в Лондондерри для очистки котлов, и я, воспользовавшись возможностью, нанес очередной визит адмиралу Хортону. После операции «Розовый сад» мы встретились впервые. И он мне кое-что пообещал. Он сказал, что вскоре у нас произойдут большие изменения. Американцы заканчивают постройку новых фрегатов класса «Капитан», а с наших верфей в ближайшем будущем начнут сходить новые фрегаты класса «Ривер».

В заключение он сказал:

– Как бы там ни было, Райнер, я рассчитываю на вас как на перспективного старшего офицера. Куда бы я ни послал вас временно, можете не сомневаться, что рано или поздно у вас появится новая группа.

Прежде чем покинуть группу, я имел удовольствие поприветствовать еще одного офицера из КВДР – лейтенанта-коммандера Э. Плейна, назначенного на «Сардоникс». Кроме того, я слышал, что лейтенант-коммандер Норман Вуд, как и я, из дивизиона Мерси, получил эсминец класса «Хант». В целом я считаю, добровольческий военно-морской флот оправдал доверие поддерживавших нас кадровых офицеров. Нас никогда не было много, потому что всегда существовал кто-то, уверенный, что выходцы из КВДР могут служить только младшими офицерами, и не более того. К счастью, нас поддерживали достаточно серьезные люди.

Вернувшись на «Шикари», я получил приказ следовать в Грэнджмаут в сухой док, а там меня уже ждало назначение на корабль его величества «Уорвик» – вместо коммандера Маккливса.

В октябре 1943 года я выехал в Ливерпуль – на «Уорвик».

В середине сентября 1943 года подводная война в Атлантике миновала свою решающую стадию. Гросс-адмирал Дёниц изменил тактику, которой придерживался ранее, и приказал считать корабли эскорта не менее важными целями, чем торговые суда. Я вовсе не хочу сказать, что немецкие подводники, пытаясь предотвратить атаку, грозящую им гибельными последствиями, до этого ни разу не выпускали торпеды по нашим кораблям эскорта. Я только имею в виду, что в вопросе выбора цели у немцев изменились приоритеты. И вот в одном конвое были торпедированы четыре корабля эскорта.

Узнав о гибели наших кораблей, я вспомнил о реплике коммандера Говарда-Джонстона на одном из совещаний. Когда его спросили, до какой степени капитан может подвергать опасности собственный корабль, атакуя немецкую подводную лодку, он ответил: «А никакого риска нет. Немецкие подводные лодки выходят в море, чтобы топить торговые суда. Для их командиров вы вовсе не мишень, а лишь досадное недоразумение, мешающее до этой мишени добраться. Когда первый корабль эскорта будет потоплен намеренно, можно будет с уверенностью утверждать, что немчура разбита и война выиграна. Все остальные операции будут уже окончательным уничтожением противника».

Теперь стало очевидно, что оценка Говарда-Джонстона была совершенно правильной. Видимо, следует вкратце упомянуть о том, что же изменилось с тех дней, когда мы смотрели в лицо поражению, казавшемуся неизбежным. Предполагаю, наиболее полно перемены можно определить словом «координация». Именно благодаря координации эскортные группы стали сильными командами, в которых каждый знал, что должен делать сам и как будет вести себя сосед. К тому же теперь нам помогала авиация наземного базирования на всем пространстве, куда такие самолеты могли долететь. А на участке, находящемся за пределами дальности полета береговой авиации, мы вскоре начали использовать «свордфиши», базирующиеся на легких эскортных авианосцах. Последние были в основном переоборудованными судами и благодаря огромному мужеству и самоотверженности молодых летчиков, поднимавшихся в воздух на «свордфишах», оказались необычайно эффективными. Неугомонная натура Макса Хортона помогла провести эти серьезнейшие реформы.