Генрих Гофман - Герои Таганрога

Николай с грустью взглянул на них — они даже не понимали, как серьезно меняло их жизнь его предложение.

— Пошли сейчас же домой, — предложила Нонна.

Они шли по улице. Весеннее солнце плавало в лужах. Деревья наливались почками, в садах вот-вот должны были зацвести белоснежные вишни. Нонне казалось, что жизнь начинается заново.

Вот и Полтавский переулок, где живет Нонна. Они шумно вошли в дом. Бабушка Нонны встретила их приветливо, расспросила про родных и знакомых, посетовала на трудную жизнь. Увидев, что они вошли в комнату Брандта и включили приемник, она испуганно замахала руками.

— Что вы, дети, что вы, родимые! Зачем вам это?

— Бабушка, нам ужасно хочется послушать музыку, — соврала Нонна и покраснела. — Мы же молодые...

Старуха грустно покачала головой и ушла на кухню.

— Крикни нам, если немца увидишь, — бросила ей вслед Нонна.

Анатолий повернул ручку приемника. Что-то затрещало в нем, а затем сквозь шорохи и треск пробилась далекая знакомая мелодия русской песни. Сердца у ребят замерли.

«Это ру-усское приволье, это русская земля-а...» — выводил сильный женский голос.

Анатолий снова взялся за ручку.

— Подожди, еще немножко послушаем, — умоляюще прошептала Нонна. Это было как чудо — русская песня в их комнате.

В этот день они впервые записали сообщение Советского Информбюро. Записывала Нонна — она делала это четко и быстро. Николай остался доволен.

Вечером Николай Кузнецов уговорил Пазона принять Нонну и Анатолия в подпольную группу. Судьба Нонны Трофимовой и Анатолия Мещерина была решена.

Теперь в группе их было пятеро: Пазон, Кузнецов, Мещерин, Трофимова и Раиса Капля, которую Георгий Пазон хорошо знал еще с детства.

Чаще всего они собирались у Нонны, когда Брандта не бывало дома — будто для того, чтобы повеселиться и потанцевать под музыку радиоприемника, а сами слушали и записывали последние известия из Москвы. Вечерами просиживали у Пазона, переписывая листовки со сводками Информбюро.

Нонна гордилась тем, что ее приняли в подпольную организацию. Жизнь ее приобрела смысл. Почти ежедневно по заданию группы ходила она в лазарет для военнопленных, где работала ее мать. Надо было хоть чем-нибудь облегчить положение раненых. Специально для них ребята с большим трудом доставали продукты, и Нонна подкармливала выздоравливающих.

Однажды она узнала, что у одного из тяжелораненых 15 мая день рождения. Чтобы как-то обрадовать военнопленных, ребята раздобыли муку. Рая Капля и Нонна испекли сдобный пирог и вручили свой подарок советскому командиру. Пирог разделили на всех раненых, лежавших с именинником в огромной палате.

Главный врач третьей больницы Мартирос Арменакович Сармакешьян был давним другом семьи Трофимовых. Он помнил Нонну еще маленькой девочкой и теперь приветливо встречал ее в больнице. С некоторых пор он стал к ней приглядываться.

В лазарете военнопленных уже месяц действовала подпольная группа, состоящая из медиков, работающих в третьей больнице. Руководил ею аптекарь Георгий Сахниашвили. Эта группа была создана по заданию Василия Афонова, который придавал большое значение работе среди военнопленных. Сармакешьян решил и Нонну вовлечь в эту группу. Для начала он предложил ей поступить в больницу медицинской сестрой. Однако Нонна отказалась, объяснив это тем, что она и так достаточно помогает раненым.

Сармакешьян насторожился. Каково же было его разочарование, когда он узнал, что его любимица Нонна работает переводчицей у немецкого гарнизонного врача полковника Шмидтке. «Значит, я ошибся в ней», — с горечью думал старый врач. Он перестал здороваться с Нонной, избегал встреч. Девушка страдала от этого, но ничего не могла сказать ему.

Откуда мог знать пятидесятилетний добряк и шутник Мартирос Сармакешьян, что Нонна выполняет ответственное задание подпольного центра. Это она, пользуясь своим новым положением, раздобыла ночные пропуска для раненых военнопленных, которых группа врачей готовила к побегу.

Темной майской ночью шесть беглецов выбрались из больницы и, пользуясь ночными пропусками, миновали два полицейских патруля. По пустынным улицам города они пришли в условленное место, где их ожидали Лев Костиков и Константин Афонов. Все вместе они бесшумно спустились с обрывистого берега, отыскали приготовленный рыбацкий баркас, столкнули его в море. Ветер мигом подхватил распустившийся парус и помчал баркас к берегам Азова.

Когда Лева Костиков и Константин Афонов, возвращаясь в город, ползком пролезали под колючей проволокой, протянутой вдоль берега, в небо взвилась ракета. Яркий сноп света упал на поверхность залива, вырвал из темноты одинокий парус. Тишину распороли беспорядочные выстрелы. Гирлянды ракет повисли в воздухе. Но баркас быстро проскочил освещенную зону и скрылся в непроглядной мгле.

Несколько дней ожидали руководители подпольного центра весточки с той стороны. В случае благополучного прибытия на советский берег пленные обещали сообщить командованию Красной Армии о таганрогском подполье, передать разведывательные данные. В подтверждение полученных сведений советская дальнобойная артиллерия должна была трижды ударить по городскому парку, в котором располагался немецкий склад с боеприпасами.

Подпольщики напряженно вслушивались в каждое эхо артиллерийских залпов, докатывавшихся до Таганрога. Наконец на четвертый день после бегства военнопленных над центром города просвистели снаряды. Они громыхнули в парке, против здания городской полиции. С интервалом в одну минуту туда же обрушились и еще два залпа. Снаряды крушили деревья, рвали землю, раскидывали штабеля ящиков с патронами, минами и пулеметными лентами. А еще через полчаса на городской парк обрушился шквальный огонь советской артиллерии. Гитлеровцы заметались в панике.

Так командование Юго-Западного фронта подтвердило благополучное прибытие военнопленных, бежавших из третьей больницы. Успех окрылил подпольщиков. Руководители центра дали указание Сахниашвили и Сармакешьяну готовить к побегу новую группу выздоравливающих. А Константин Афонов получил задание раздобыть у рыбаков еще один баркас или лодку.

Вилли Брандт продолжал ухаживать за Нонной. По его протекции она устроилась на работу к немцам. Вечерами он рассказывал девушке о Германии и уверял ее в скорой победе немецкого оружия.

— Посмотрите, что делается вокруг, — говорил он, — русский народ с радостью принимает новый порядок. Нам благодарны за освобождение от большевиков. Только фанатики ведут еще бесполезное сопротивление. Кому нужны эти излишние жертвы? Через месяц-два война в России закончится, и тогда мы покончим с основными виновниками — с Англией и Америкой. Черчилль и Рузвельт развязали эту убийственную войну...