Генрих Гофман - Герои Таганрога

Фронт все дальше откатывался от Таганрога, и жизнь братьев Кирсановых входила в нормальную колею. Владычество гитлеровцев в городе казалось незыблемым.

Правда, по-прежнему на улицах находили убитых немецких солдат, по-прежнему появлялись на стенах домов листовки «Вести с любимой Родины». Присутствуя на первом спектакле открывшегося драматического театра, братья Кирсановы были свидетелями того, как с балкона в зал посыпались целые стаи этих листовок.

Алексей Кирсанов сунул одну из них себе в карман. Его интересовало, о чем пишут большевики. Вернувшись домой, он прочел листовку. Это был ответ на обращение бургомистра города Таганрога.

«Мы, граждане советских районов, временно оккупированных гитлеровскими захватчиками, глубоко уверены, „дорогой“ господин Дитер, что впереди нас ждет не светлое будущее, а рабство, смерть от голода и холода.

Мы знаем, зачем пришли сюда гитлеровские грабители. Им нужны наше богатство и множество даровых рабов. Что мы получили от „освободителей“? Принудительный труд, биржи труда, избиение и издевательство над населением, голод и холод, виселицы, расстрелы ни в чем не повинных людей.

Спрашивается, кому нужно такое „освобождение“, кто звал этих грабителей и разорителей в пределы нашей Родины?.. Соловья баснями не кормят, мы уверены, что только тогда для нас наступит настоящее освобождение, когда на нашей земле не останется ни одного гитлеровца и изменника, и этого светлого будущего мы добьемся с помощью нашей славной Красной Армии, отдадим все свои силы и жизнь на помощь ей».

Алексей Кирсанов брезгливо поморщился и, разорвав листовку, бросил ее в горящую печь.

В его голове не укладывалось, как можно рассчитывать на Красную Армию, которая почти разбита. О каком освобождении может идти речь, если немцы вышли на берега Волги?

И все же что-то засосало у него под ложечкой — лучше бы он не читал этого листка. А последние строки и вовсе испугали его. Впервые Алексей Кирсанов подумал о возможном возмездии. Где-то были люди, с ненавистью следившие за всей его деятельностью, люди, которые ничего не простят, если на их улице будет праздник.

...Немцы застали Софью Николаевну Раневскую в одной из станиц под Армавиром.

В эту станицу ее привел сложный путь.

До войны она жила под Челябинском и работала в средней школе преподавателем немецкого языка.

Когда началась война, под угрозой нашествия немецких орд тысячи советских женщин, детей, стариков, покидая родные места, устремились на восток, Софья Раневская вместе со своей десятилетней дочерью двинулась на запад, навстречу немцам. Объясняла она это беспокойством за судьбу матери, оставшейся в Таганроге.

Однако в Таганрог она сразу не попала. Фронт вплотную подступил к Ростову, и связь с Таганрогом была прервана. Но Раневская не вернулась обратно на Урал. Вместе с дочерью она поселилась в небольшой станице неподалеку от Армавира.

Летом 1942 года фашистская армия хлынула на Кубань. И вновь Раневская имела возможность уехать в тыл вместе с тысячами других советских людей, но не уехала. Трудно сказать, о чем думала Раневская, поджидая немцев, на какую жизнь рассчитывала.

Во всяком случае, как только немцы оккупировали Ростовскую область, а затем и Краснодарский край, она сейчас же устроилась работать переводчицей. Присутствовала на допросах, которые гитлеровцы учиняли советским людям, призывала их к повиновению, одобряла гитлеровские порядки. Прошло совсем немного времени, и Раневская стала работать в фашистской тайной полиции.

К осени при помощи новых друзей она переехала в Таганрог к матери и брату, который тоже служил в полиции. Для виду ее устроили работать в госпиталь медицинской сестрой. Однако и здесь она продолжала заниматься своим грязным делом: доносила на советских людей в гестапо, сообщала немцам обо всех недовольных.

Раневская была спокойна и жила в свое удовольствие: она считала, что с Советской властью уже покончено навсегда.

В конце октября «отцы города» вместе с представителями немецких частей пышно отпраздновали в театре годовщину освобождения Таганрога от большевиков.

В торжественной обстановке ортскомендант от имени германского командования вручил награды отличившимся работникам бургомистрата и полиции. Орден «Служащих восточных народов» второго класса получил и редактор газеты «Новое слово» Алексей Кирсанов. В ответ бургомистр города господин Дитер наградил ценными подарками нескольких офицеров германской армии.

В ознаменование этой даты и как символ незыблемости новой власти бургомистрат принял решение о сооружении памятника основателю Таганрога — Петру Первому в самом центре города на Петровской улице. И хоть голод валил людей, хоть не на что было восстанавливать разрушенные дома, по указанию бургомистра рабочие приступили к закладке фундамента.

В декабре долгожданный снег запорошил улицы города. Еще вчера промозглая слякоть хлюпала под ногами, а утром белое покрывало окутало степь, улеглось на крышах домов и на тротуарах. Только серое свинцовое море по-прежнему хмуро катило свои волны, поглощая мириады снежинок.

По дороге в редакцию Алексей Кирсанов забежал в здание бургомистрата. В кармане у него лежали гранки новой статьи Дитера, которую автор должен был завизировать. В кабинете бургомистра находился начальник городской полиции. Кирсанов хотел дождаться, пока тот выйдет, но услышал приветливый голос Дитера:

— Милости прошу. Хорошо, что зашли. Садитесь, — и протянул Алексею Кирсанову измятый клочок бумаги: — Вот полюбуйтесь, чем порадовал нас господин Стоянов.

Увидев на листовке тот же убористый текст, какой он читал дома, Алексей хотел сказать, что уже знаком с этим обращением, но сдержался. Он поднес листовку к глазам и прочел заголовок: «Вечернее сообщение 6 декабря». Это была другая листовка. Сводка Советского Информбюро заставила Кирсанова углубиться в текст.

«В течение дня наши части продолжали упорные наступательные бои на Сталинградском и Центральном фронтах. С 29 ноября по 5 декабря сбито в воздушных боях 192 самолета, в том числе 108 трехмоторных транспортных.

Северо-западнее Сталинграда наши части отбивали контратаки противника и продвигались вперед. Враг потерял 1400 убитых гитлеровцев, 38 танков, много минометов и другой техники.

Юго-западнее Сталинграда враг крупными силами атаковал наши позиции. Все атаки были отбиты, и части Красной Армии продвигались вперед.

На Центральном фронте в районе Великие Луки освобождено несколько населенных пунктов...»

Алексей Кирсанов услышал раздраженный голос бургомистра:

— Я требую положить этому конец! Неужели городская полиция не в состоянии выловить ничтожную кучку большевистских агитаторов? Извольте всерьез заняться делом, господин Стоянов.