Генрих Гофман - Герои Таганрога

— Друзья! Ведь главная наша цель — поднять вооруженное восстание в городе к моменту подхода частей Красной Армии. Для этого закладывали мы тайники с оружием, для этого создавали боевые дружины. На сегодняшний день мы имеем больше десятка пулеметов, около полусотни автоматов, у многих личные пистолеты. Сотни винтовок, гранат, тысячи патронов заготовили мы. Имея такой арсенал оружия, мы можем вступить с немцами в открытую борьбу, не распыляя своих сил на отдельные диверсионные акты. Но для этого нужно дождаться, пока Красная Армия подойдет к городу. Тогда мы ударим по немцам сжатым кулаком одновременно с нашими войсками. Только так нам удастся нанести врагу заметный урон. А сейчас пока еще нужны выдержка и хладнокровие.

Василий говорил, но видел по суровым лицам товарищей, что ему не удастся убедить их. Слишком уж накипело у каждого на душе, слишком давно они ждали возможности перейти к активным действиям.

Даже Николай Морозов, с которым Василий всегда легко и быстро находил общий язык, на этот раз не согласился с ним:

— На первых порах, когда наша организация только создавалась, я тоже считал, что нам надо главным образом заниматься агитационной работой среди населения, — сказал Морозов. — Но теперь организация достаточно окрепла. Выжидать больше нечего. Надо действовать!

В конце концов Василий Афонов принял компромиссное решение.

— Хорошо! Будь по-вашему, — сказал он, когда Максим Плотников и Георгий Тарарин в один голос заявили, что все равно станут расправляться с немцами и предателями. — Я привык подчиняться большинству. Но давайте продолжать действовать организованно. В Бессергеновке, например, гарнизон всего в шесть немцев да около десятка полицаев. Вот и ударим по ним, чтобы ни одного не осталось. А в городе на время притихнем. Начнем, когда Красная Армия вплотную подойдет к нам. К этому моменту и будем готовиться. Народ призовем. Вовлечем новых членов в подпольные группы. Чтобы было кому охранять заводы, когда фрицы драпать начнут, чтобы дома в городе уцелели, чтобы ни один факельщик живым не ушел. Пусть немец почувствует нашу силу.

— Я согласен с Василием. Уж если бить, то бить наотмашь, с расчетом и с толком, — поднялся со скамейки Морозов. — Я поддерживаю такие действия, думаю, и вы все присоединитесь. По гарнизону в Бессергеновке ударить можно. Это не помешает. Только и Таганрог забывать нельзя. Пусть видят немцы, что мы не покорились, пусть с оглядкой ходят по нашему городу... Пора наказать предателей. Вот я и предлагаю наметить, кого будем уничтожать в первую очередь. Нашей пули уже давно заждались и Стоянов, и Дитер, и ортскомендант, и редактор газетенки «Новое слово» Алексей Кирсанов. Пора бы заткнуть ему глотку, пора избавить от нечисти родной город.

— Правильно! Молодец, Морозов! — разом заговорили члены штаба.

— Что ж, приступим к голосованию, — предложил Василий, видя, что Морозова поддержали почти все. — Кто за то, чтобы подпольные группы приступили к уничтожению фашистов и предателей Родины в городе Таганроге?

— Не только фашистов и предателей, — вновь поднялся Морозов, — но и складов, автомашин и военной техники. Словом, кто за то, чтобы развернуть в нашем городе активные боевые действия против оккупантов?

Предложение Морозова было принято единогласно. Петр Турубаров поднял обе руки. После внутренних колебаний поднял руку и Василий Афонов.

— Разрешите? У меня есть конкретное предложение, — попросил слова Константин Афонов.

— Давай, Костя, высказывайся, — подбодрил его Морозов.

— Я считаю, что мы имеем возможность одним разом разделаться со всем городским начальством, а заодно и с немецкими чинами.

Окружающие притихли. Василий и Николай с любопытством поглядывали на Константина.

— Как же ты с ними справишься? — спросил Турубаров.

— А очень просто. Надо незаметно заложить мину в основание памятника Петру Первому. Ведь когда закончат строительство, на открытие памятника вся верхушка придет. И бургомистр, и Стоянов, да и немецкие генералы наверняка пожалуют. В этот момент и ахнуть мину. Все вверх тормашками полетит.

— Вот это голова! Здорово придумал! — первым нарушил тишину Максим Плотников.

— Придумал, да не подумал, — поморщился Николай Морозов. — Этого делать нельзя. И я категорически буду возражать против такого плана. Ведь немцы не новый памятник отливают, а собираются на новый постамент перенести старый памятник из приморского парка.

— Ну и что же? — удивленно спросил Константин Афонов.

— А то, что этот памятник Петру цены не имеет. Ты знаешь, откуда он появился в нашем городе? Знаешь, кто его создал? — Морозов впился взглядом в Константина.

Тот недоуменно пожал плечами.

— А надо бы знать. Наш город законно гордится своим земляком — Антоном Павловичем Чеховым. И этим памятником мы тоже обязаны Чехову. Чтобы увековечить память основателя Таганрога Петра Первого, Антон Павлович специально ездил в Париж к известному скульптору Антокольскому и уговорил его создать монумент. Вот как появился у нас этот замечательный памятник. Какое же право мы имеем его уничтожать?

— Подумаешь, немцы еще и не то уничтожили, — вставил кто-то.

— Но мы же не немцы, не фашисты, а советские патриоты, — отпарировал Николай. — Люди рискуют жизнями, чтобы сохранить для потомства исторические ценности, а ты, Константин, предлагаешь уничтожить этот памятник.

— Так я же не ценности, а предателей хотел... Но раз нельзя, так и не надо. Могу снять свое предложение.

— И зря, Костя. Можно мне высказаться? — попросил Максим Плотников. — Оно конечно, памятник Петру — это целая история нашего города. Но сейчас не только история, сам город гибнет под гитлеровским сапогом. Так что же нам памятники жалеть? Побьем немца — новый построим. А такой случай, когда всю верхушку фашистскую убить можно, упускать нельзя. Я лично поддерживаю предложение Константина.

Плотников грузно опустился на стул. Мнения разделились. При голосовании большинством в два голоса решили памятник Петру не взрывать.

— А теперь несколько слов о бдительности, — сказал Морозов. — На бирже труда арестована одна из наших подпольщиц. Правда, знает она немного. Кроме Кости Афонова, ни с кем не была знакома. Однако этот случай нас должен насторожить. Может, ее взяли случайно, а может, сболтнул кто лишнее про справки об освобождении от угона в Германию.

— Кто такая? — спросил Турубаров.

— Это не важно, — ответил Морозов. — Она вместе с подругой снабжала наших людей справками с печатью биржи труда. Больше она ничем не занималась. Даже листовок не распространяла. Так что для особой тревоги оснований пока нет. Но до нас дошли слухи, что в группе Пазона появились болтуны.