Генрих Гофман - Герои Таганрога

Шаги в прихожей прервали их разговор. В дверях показалась Валентина.

— Костя! Тарарин пришел, тебя спрашивает. Я сказала, посмотрю, дома ли ты.

— Зови его сюда.

— Сергей, здравствуй. Ты мне и нужен, — взволнованно сказал Тарарин, как только вошел в комнату. — Василия продал Мусиков. Это точно!

— Откуда вы взяли? — спросил Константин.

— Когда Василия уводили из цеха, этот гад глаза поднять боялся. А потом сказался больным и ушел домой... Он предал! Не пойму только, почему меня не забрали...

— Действительно, странно, — задумчиво проговорил Вайс. — Ведь Мусикова вы вербовали в подполье.

В комнату стремительно влетел Андрей Афонов. За ним вошла раскрасневшаяся от волнения миловидная девушка и смущенно остановилась у дверей.

— Нина? Зачем ты сюда пришла? — удивился Вайс.

— Это я ее привел, — сказал Андрей. — Послушайте, что она вам расскажет.

Подпольщица Нина Жданова работала воспитательницей детского сада, который располагался рядом со зданием городской полиции. Большое окно детсада выходило во двор и находилось всего в четырех-пяти метрах от зарешеченных окошек подвальных камер, где содержались арестованные.

Май выдался жарким, а потому окно было распахнуто целый день. Собираясь уходить домой, Нина подошла, чтобы закрыть его, и вдруг... У девушки замерло сердце. За одной из тюремных решеток она увидела Василия Афонова.

Василий тоже заметил ее и стал подавать какие-то знаки. Нина высунулась из окна, склонилась над подоконником.

— Передай ребятам, что я здесь и Сахниашвили тоже, — негромко сказал Василий.

Он говорил еще о чем-то. Но Нина не расслышала, только разобрала фамилию — Мусиков. Переспросить же Василия ей не удалось. Во дворе появились два полицая.

— Все ясно, — сказал Вайс, выслушав рассказ Нины. — Предал Мусиков. Его я беру на себя... Теперь о побеге. В полиции арестованных выводят на прогулку в пять утра. В это время они выносят парашу. Самый подходящий момент. Подбирай, Константин, решительных ребят — человек восемь-десять, нападаем на полицию. Только надо условиться с Василием и подготовить какой-нибудь грузовик. Мы ведь и Морозова так же хотели освободить, да не успели.

— Машиной займется Тарарин. В крайнем случае, прямо с завода возьмем. Я людей подготовлю. А ты, Сергей, пока с Мусиковым и Раневской не кончишь, не приходи сюда.

— Сегодня не успеем. Надо еще Пазона найти. А впрочем, может быть, и сегодня управимся. Но завтра крайний срок.

— Желаю успеха, — сказал Константин. — Бейте наверняка.

— Костя! Я тоже хочу Василия выручать, — решительно сказал Андрей, глядя на старшего брата.

— Где же без тебя обходились?! Конечно, пойдешь с нами. Смотри отцу с матерью не проговорись.

— Не... Что я, маленький, что ли?

Когда Вайс ушел, Тарарин и Константин проинструктировали Нину Жданову, что передать Василию. Потом, проводив ее за калитку, вернулись в дом и стали прикидывать, кого еще привлечь к нападению на полицию.

Андрей и двое связных городского подпольного штаба ходили в это время по квартирам руководителей групп, предупреждая их об аресте Василия.

Поздно вечером Сергей Вайс забежал к Пазону, вызвал его на улицу.

— Я уже спать собрался, — проговорил Пазон, зевая и потягиваясь всем телом.

— Потом выспимся. Есть срочное задание. Штаб поручил нам уничтожить предателя...

— Кого?

— Мусикова. Это он выдал Василия. Бери пистолет и айда со мной. Ты же знаешь, где он живет?

— Дом знаю, а квартиру найдем...

Сонливость словно сдуло ветром. Пазон вернулся в дом за оружием и вскоре вышел к Вайсу.

— Сергей! Давай возьмем с собой Юрку Товеля, — предложил он. — У него немецкая форма есть и документ, что он работает переводчиком на электростанции. Если на патруль напоремся, легче будет выкрутиться. Я для него на всякий случай браунинг прихватил. А то он у нас пока безоружный.

— Документ-то у него не липовый?

— Что ты! Нонна Трофимова у своего шефа чистый бланк выкрала. Его и заполнили.

— Хорошо! Идем за Товелем.

Товель жил в Донском переулке, неподалеку от Пазона.

Возле дома четырнадцать Георгий оставил Вайса у ворот, а сам скрылся за калиткой. Через несколько минут он вышел вместе с Товелем, на котором аккуратно сидела форма солдата гитлеровской армии.

— Пошли! — Вайс первым шагнул в темноту. — Давай и мы белые повязки наденем, — предложил он. — Так будет безопаснее, раз идем в открытую. Немецкий солдат с двумя полицаями ни у кого не вызовет подозрения.

— А если встретим немецкий патруль? — спросил Пазон.

— Пойдем нахально навстречу. Станут документы спрашивать — убьем гадов. Только это на крайний случай. Основное — выполнить задание штаба. Убить Мусикова! Ясно?

По дороге они договорились, как будут действовать, у Вайса был уже подготовлен план.

На темных улицах не было ни души. Но на одном из перекрестков неожиданно раздалось короткое «Хальт». Возле большого дома ребята увидели трех полицаев с винтовками.

— Сволочи! Немецкий выучили, — тихо процедил Пазон. — А ну, Юрий, выругай их за то, что пугают.

— Не надо! — строго предупредил Вайс и громко ответил: — Свои, что, не видите?

Не сбавляя шагу, подпольщики миновали полицейский патруль, перешли на другую сторону улицы. До самого Некрасовского переулка, где проживали Мусиков и Раневская, им больше никто не встретился.

— Кажется, здесь. — Пазон осветил фонариком номер дома. — Юрий, ты в форме, стой во дворе у ворот, а мы с Вайсом пойдем вытаскивать его из квартиры. Только в какой он живет, это еще надо выяснить. Я тогда с Тарариным не заходил, возле ворот оставался.

Он подошел к ближайшему окну и смело постучал.

— Вам кого? — донесся из форточки настороженный голос, и тут же к стеклу прильнуло испуганное женское лицо.

— Простите, Мусиков где проживает?

— Вон с того крыльца ступайте. Левее двери его окно.

Вайс с Пазоном поднялись на ступеньки, настойчиво постучали по стеклу. В комнате послышались возня, грохот падающего стула.

— Кто там?

— Полиция, открывайте!

— Сейчас, сейчас, — ответил мужской голос.

Через минуту звякнул крючок, дверь отворил сам Мусиков. Пазон сразу узнал его, Вайс же видел впервые. Освещая фонариком темные сени, они прошли вслед за Мусиковым в комнату. На железной кровати, натянув одеяло до подбородка, приподнялась Софья Раневская.

— Одевайтесь! Вас приказано доставить в полицию, — сказал Сергей.

Мусиков торопливо стал натягивать галифе. Раневская потянулась за платьем.

— За что вы нас арестовываете? — спросила она.

— Мы ничего не знаем. Нам приказано доставить вас в полицию.

Мусиков чиркнул спичкой и, освещая угол комнаты, молча вытащил из ящика хромовые сапоги.