Леонид Острецов - Кому бесславие, кому бессмертие

Я обращаюсь к Вам за помощью по просьбе «Филина» — Вы, конечно же, поняли, о ком я говорю. Учитывая Ваши старые теплые отношения с ним, заслуги перед Родиной и хорошие связи в центре, «Ф» уверен в положительном результате, если, конечно же, Вам удастся полностью использовать свои возможности.

Суть дела состоит в следующем.

Последние годы «Ф» является резидентом в «секторе» № 1, обслуживая одно из второстепенных направлений. Им была проведена работа, которая, по его мнению, имеет важнейшее значение как для объективной оценки возможностей противника, так и для контрработы.

А именно: «Ф» собрал множество подтверждений тому, что высшие руководители «сектора» для достижения своих геополитических целей делают огромную ставку на всестороннее изучение и использование оккультных наук. Данный факт известен нашему руководству, но, по мнению «Ф», оно до сих пор не придает ему должного значения. В настоящее время им собрана информация о высокой результативности и многообещающих перспективах этой работы.

Дело в том, что данное направление в «секторе» разрабатывается не только особо одаренными людьми с гипнотическими и иными феноменальными способностями, но и изучается ведущими учеными, для которых созданы все необходимые условия. На сегодняшний день, по самым общим оценкам, в «секторе» функционируют не менее трехсот научно-исследовательских, в том числе научно-технических институтов, которые пытаются соединить знания традиционных и оккультных наук. Эти секретные научные учреждения финансируются по особому государственному бюджету и имеют самые прагматические цели — создание новых технологий для производства новейшего вооружения, более глубокое исследование физических законов, которые могли бы обеспечить новые благоприятные условия для работы современного оружия, создание психологического оружия, способного влиять на состояние людей, и т. п. Над всеми этими организациями стоят ряд тайных обществ, членами которых являются высшие руководители «сектора». Кроме того, существуют историко-лингвистические учреждения, которые тщательно изучают эзотерический опыт древних, производят поиски мистических реликвий с целью обнаружения их скрытых сил, организуют секретные экспедиции на Тибет и т. д.

Вся эта информация стала доступна «Ф» в результате проделанной им многолетней работы в «секторе». Но, к сожалению, эти ценнейшие сведения так и не нашли отклика у его непосредственного руководства. Более того, известный Вам полковник Т. неоднократно предлагал «Ф» не распылять силы на «антинаучные бредовые дознания», а теперь и вовсе отдал приказ прекратить всю работу в этом направлении, законсервировать точку и вернуться в Москву. Таким образом, остаются напрасными многолетние усилия, потраченные на разработку доступов к источникам информации. Но главное: «Ф» установлены контакты с группой под руководством Понтера Зиверга, которому поручена работа по координации деятельности всех подобных учреждений. Сохранение и упрочение этих, уже имеющихся контактов может создать для нас реальные возможности влиять на вышеуказанные процессы изнутри, с позиций СД.

Одной из причин такого непонимания ситуации «Ф» видит личностный фактор полковника Т., его отношение к делу и склонность к единовластному принятию решений, без согласования с высшим руководством.

«Ф» уверен, что его материалы до руководства не доходят, в чем и является суть его просьбы к Вам — связаться с Вашими людьми в Управлении и передать им просьбу изучить в высших инстанциях все его донесения, которые, «Ф» уверен в этом, никогда не выходили за пределы кабинета Т.

Известный Вам по работе в «секторе» № 14 музыкант Р.»

Удивлению не было предела. Антон ожидал, что письмо окажется чьим-нибудь доносом, перепиской врагов народа, интригой по отношению к руководству, но такое…

Он понял, что судьба втянула его в нечто запретное, от него невероятно далекое, тайное, о чем он — простой советский ученый — никак не должен был знать. Но уже за то, что он случайно прикоснулся к высшим тайнам разведки, постоянно бдящая карающая государственная машина ни в коем случае не сможет простить ему подобную случайность.

В дверь раздался стук. Антон выбежал в прихожую и, аккуратно посмотрев в окно, впустил профессора.

— Пока ничего не известно, — сказал он, сняв пальто, — но я сделаю, что могу, Антоша. Я знаю, с кем связаться. Он поможет мне. Сейчас этого человека нет в Москве, но скоро он приедет, и я встречусь с ним.

— Спасибо, Степан Михайлович, — искренне произнес Антон. — Вы так много сделали для меня.

— Еще ничего не сделал… но сделаю. Согрей-ка чайку, а то замерз. Метель. Научили бы вы меня на машине ездить, что ли?

За чаем Антон с замиранием сердца спросил о профессоре Голдмане и Жанне.

— Он всегда хотел уехать отсюда, и его можно понять. Ничего не говорил мне напрямую, но я чувствовал, что он не вернется. Видите ли, многие люди нашего возраста так и не смогли смириться с переменами в России. Слишком свежи для нас воспоминания о прошлом, и слишком видна разница…

Профессор запнулся.

— Вы сказали «для нас»? — осторожно спросил Антон.

— Для кого-то не имеет значения, при каком строе заниматься своим делом, а для кого-то из-за этих перемен все теряет смысл. Семен слишком много пережил при этой власти, а после конфликта в университете он резко принялся хлопотать в Академии наук об этой командировке.

— Но как же Жанна?

— Уверен, что она ничего не знала о планах своего отца.

— Но так же нельзя! — возмущенно воскликнул Антон — Она ведь взрослый человек! Ведь он перечеркнул всю ее жизнь… а заодно и мою.

— Не спешите с выводами, Антон, — тихо ответил профессор. — Ваши проблемы не связаны с поступком Голдмана. Что же касается Жанны… Кто знает, что ждало бы ее здесь.

В депрессии Антон провалялся несколько дней. Он долго в смятении размышлял о своей участи. Вскоре вновь возникший страх заменил появившийся интерес. Тогда Антон еще раз внимательно перечитал текст письма, из которого ему без труда стал понятен термин — «сектор № 1». Проанализировав все, что произошло с ним за последние два дня, он нисколько не усомнился в том, что это письмо не фальшивка и оно не случайно попало в его почтовый ящик.

Но раз уж он прикоснулся к этим секретам и назад пути нет, то почему бы ему не проникнуть в эту тайну дальше? Эта мысль возникла у Антона в голове отчасти потому, что он, в силу своей научной специализации, вполне хорошо представлял, о чем идет речь. Название его диссертации, оставленной в парткоме университета, звучало не иначе как «Мистические представления европейцев в эпоху раннего Средневековья».