Марин Ионице - На крутом перевале (сборник)

— Я знаю, ты любишь горы, но ты должен и остерегаться их! — предупреждала она.

— Так о женщинах говорят, — усмехнулся Стойкицэ, демонстрируя свой «опыт» в сердечных делах.

— Это ты о чем? — встрепенулась Марьяна, сбрасывая с плеч шинель.

— Но ведь говорят; опасайся именно той женщины, которую любишь. Перед ней ты беззащитен…

— Вот, значит, какое у тебя представление о любви! — Она рассердилась и замолчала.

Когда он поцеловал ее, прощаясь, Марьяна мягко отстранилась и быстро ушла, даже не оглянувшись. У него в душе зародилось какое-то смутное беспокойство, но он постарался погасить его: что он, новичок, что ли? Горы его не остановят.

Они были еще на исходной позиции, на опушке леса у подножия гор, когда к Стойкицэ подошел старший сержант Нату.

— Вы, лейтенант, положитесь на жителей гор, — шепнул он ему. — Для них горы — дом родной.

Сейчас, после всего случившегося, Стойкицэ понимает: Нату правильно сказал, но тогда…

Со вчерашнего вечера издалека слева доносилась ожесточенная артиллерийская дуэль: там начался «бой» за ущелье, которое пересекало горный хребет. До них доходил только глухой рокот, да земля порой как будто вздымалась, потом успокаивалась в зависимости от хода «боя». Ни рева танков, ни стрекота пулеметов и автоматов не было слышно.

Отсюда они не могли следить за тем, как разворачиваются события, но было ясно: «Горе» пока не удается углубиться в ущелье. К вечеру шум «боя» стих. Солдаты поднялись из окопов, прислушиваясь, ловя каждый звук, доносимый ветром. Стойкицэ был тогда на командном пункте «Хвои-2», и полученное там сообщение только подтвердило их выводы: механизированное соединение, которое пыталось овладеть ущельем, не сумело прорвать оборону «противника». Теперь в дело должны были вступить горные стрелки. Капитан Нетя, командир «Хвои-2», обратился к солдатам:

— Недаром нас зовут орлами Карпат. Нас ждут горы!

Стойкицэ долго всматривался в возвышавшиеся впереди хребты. Их оборонял «противник», и только некошеная поляна да редкая рощица разделяли его позиции и позиции горных стрелков. Он целый день изучал «противника» в бинокль. Лес поднимался вверх далеко по склону. За ним вздымались каменные громады. Там должны были действовать горные стрелки. Надо было найти способ проникнуть в тыл «противнику».

Передний край обороны «противника» проходил по опушке леса. Но в течение дня наблюдатели заметили лишь нескольких солдат, пробиравшихся под прикрытием елей, пулеметный расчет, который оборудовал огневую позицию в кустарнике, и связного. Ельник старый, густой, в нем царит сумрак, который не рассеивают даже лучи полуденного солнца. Позиции «противника», прикрывающего вход в ущелье, выгодны для обороны, хорошо укреплены и замаскированы. Трудно будет через них просочиться. Но это и есть задача горных стрелков: проникнуть как можно глубже в тыл обороняющимся по труднодоступным хребтам, овладеть перевалом и обрушиться на «противника» сверху.

Когда стемнело, Нетю вызвал к себе командир «Ели» майор Рукэряну. Рота получила задачу преодолеть горный хребет, сбросить «противника» с перевала и стремительной атакой с тыла опрокинуть его оборону у выхода из ущелья. Решающая атака была назначена через сутки, на рассвете.

Поздно ночью, когда взошла луна, разведывательные дозоры от каждого взвода покинули свои позиции и по-пластунски двинулись в трех направлениях. Подразделения в течение дня оставались на исходной позиции, готовясь к предстоящим действиям, намечая путь следования через расположение «противника».

Все подразделения «Ели» должны были, обходя ущелье, пройти десять — двенадцать километров, а затем, перевалив через хребет, сосредоточиться у выхода из ущелья. Задача была сложной: только обходный маневр мог обеспечить внезапность и стремительность удара горных стрелков. Но как его совершить? Разведдозоры, правда, просочились через расположение «противника», но одно дело несколько человек, а другое — подразделения с оружием и боеприпасами, вьючными лошадьми, горными орудиями и минометами.

На рассвете Нетя со своими командирами взводов выдвинулся на опушку и провел рекогносцировку. Впереди овраг. По нему продвигается разведывательный дозор. Там пока тихо и темно. Солнце еще не пробилось сквозь кроны. Поляна перед позициями искрится от множества нагруженных росой травинок. В кустарнике у входа в овраг несколько солдат «противника» спешно отрывают окопы. Надо искать новое место прохода.

Офицеры с биноклями ведут наблюдение. Они не один час в засаде, оцепенели от неподвижности, но не обнаружили у «противника» ни малейшего движения.

К обеду разведдозор «Светлячок» доложил Нете, что вышел к долине, обозначенной на его карте. Долина — глубокая и узкая — как раз подходила для скрытного проникновения «Хвои-2» к вершине. Нетя приказал дозору продолжить путь и обозначать вехами тропинку по дну долины.

Взвод Стойкицэ должен был идти первым.

— Долина отличная, но как к ней выйти? — озабоченно спросил капитан.

— Может, попробуем обойти поляну? Здесь мы уж слишком у них на виду.

— Овраг можно использовать только ночью, когда взойдет луна. Он весь в тени, близко… До него один бросок.

— Не попасть бы в засаду, — шепнул тихонько подобравшийся к ним старший сержант Нату. — Может, они специально дали дозору пройти?

— Тогда смотрите, думайте. Нам нужен проход, — поторопил Нетя.

После полудня на залитую солнцем поляну выкатилось стадо овец. Чабан, жилистый и стройный, в накинутом на плечо кожаке и с переброшенной через другое плечо сумой шел за стадом, время от времени останавливался, опираясь на палку. Круглая, с небольшими полями, шляпа была сильно надвинута на глаза. Овцы с жадностью накинулись на сочную траву, но вскоре насытились. Медленно, лениво передвигались они по поляне.

Старший сержант Нату начал вдруг шипеть, как гусак, подавать чабану какие-то таинственные знаки. Сам он из горной Вранчи, службу проходил в горных стрелках. Служба ему понравилась, и после окончания школы подофицеров он остался на сверхсрочную. Нату приземист, крепко сложен. Смуглое лицо его, словно вырезанное из дерева, опалено солнцем, как у чабана.

Повинуясь его сигналам, чабан подогнал стадо к самой опушке. Бубенчики на овцах звенели совсем рядом. Нату с чабаном удалились в заросли ельника. Вскоре сержант появился в одежде чабана — крестьянские штаны, опинки, наброшенный на плечо кожак, сума, шляпа, надвинутая на глаза.

Нату выгнал стадо на поляну, подгоняя овец палкой. Чабан остался в ельнике, покуривая его сигареты и улыбаясь, как ребенок, которому нравится забава. Нату направил стадо к лесу, занятому «противником». Почти до вечера он гонял овец, выбирая траву посочней да погуще. Стало уже прохладно, когда он вернулся.