Георгий Зангезуров - У стен Москвы

Иван Антонович коротко доложил о создавшейся обстановке.

Из его слов Кожин уяснил, что немецкие танки внезапно появились со стороны Тарасовки. Первый фугас, который находился от штаба полка на расстоянии пяти километров, почему-то не был взорван. Это и дало возможность гитлеровцам беспрепятственно пройти по тылам полка целых два километра. Второй пост вовремя заметил противника, взорвал большой заряд тола, вывел из строя дорогу и этим на некоторое время задержал прорвавшиеся танки, а также сигнализировал штабу об опасности.

Выслушав Воронова, Кожин сказал:

— Ясно. Какие приняты меры?

— Полковая батарея выдвинута на прямую наводку, к тому месту, где рокадная дорога из леса выходит на щукинскую поляну. Правее батареи я расположил роту, сформированную прошлой ночью, левее — саперную роту. У развилки проселочных дорог занял оборону секретарь партбюро полка с группой бойцов, которые к утру были вызваны на заседание, где должны были рассматриваться их заявления о приеме в партию.

— Согласен с твоим решением. Но этого мало… — сказал Кожин и обернулся к дежурному: — Поднимай разведчиков, комендантский взвод, музыкантов, химиков, командный состав штаба… Всех, кто окажется под рукой, — в окопы. Занять оборону и преградить путь танкам, не дать им возможности прорваться в сторону Кубаревки.

— Есть!

— Все противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью выдать людям на руки. Выполняйте!

Дежурный выбежал из комнаты. А за стенами дома лесника уже разгорался бой с танками и пехотой противника.

Зазуммерил телефон. Командир полка взял трубку.

— Двенадцатый… А вы спокойнее можете говорить, товарищ старший лейтенант? — без тени волнения в голосе спросил Кожин. — Вот теперь ясно.

Александр положил трубку.

— Командир батареи доложил, что танки уже вырвались на поляну и начали обходить наш заслон.

— Я — к развилке. Там мало людей и направление наиболее опасное.

— Хорошо.

Воронов вышел из комнаты.

— Голубь! — приказал Кожин ординарцу, который находился в той же комнате. — Помначштаба Сорокина ко мне!

— Есть! — ответил Валерий и выбежал за дверь.

— Олег! — обратился Кожин к мальчику, который уже давно не спал. — Знаешь, где стоят наши зенитчики?

— Знаю, — ответил Олег и, спрыгнув с печки, стал одеваться.

— Беги к ним. Передай мой приказ: зенитно-пулеметную установку — к штабу.

— Есть к штабу!

Мальчик скрылся за дверью. Тут же в штаб вбежал невысокий, пожилой старший лейтенант, с худощавым лицом и большим шрамом на правой щеке — след недавнего ранения.

— Садись к телефонам, Сорокин, — приказал командир. — Держи постоянную связь с майором Петровым. Он на энпе. Если что — доложи. Я буду на командном пункте тылового узла обороны…

Кожин вышел из дома и бросился к южной стороне усадьбы лесника, где находился командный пункт тылового узла обороны. По пути он успел заметить, как из штабных землянок выбегали люди с встревоженными лицами, держа в руках винтовки, гранаты, бутылки с горючей смесью, прыгали в заснеженные окопы, щели и готовились, быть может, к своему последнему бою.

Добежав до угла, Александр повернул направо, спрыгнул в ход сообщения и оказался у невысокого холма, в который был врезан блиндаж со смотровыми щелями и бойницами. В углу, над телефонным аппаратом, склонился связист и, прижимая к уху трубку, вызывал кого-то.

Командир полка огляделся. Впереди, метрах в двухстах от КП, уже шел бой с танками и пехотой противника.

Рокадная дорога, по которой прорвались немецкие танки и пехота, на всем пути с двух сторон сжималась подступившим к ней лесом. Поэтому немцам приходилось двигаться в одну колонну. Когда перед ними открылась огромная поляна, они сразу же рассредоточили свои силы.

Одна группа танков двинулась прямо на полковую батарею, пытаясь с ходу ворваться на ее огневые позиции и смести со своего пути орудия. Но артиллеристы не подпускали их к себе. Бронебойные снаряды рвали землю впереди фашистских машин и фонтанами поднимали ее вверх, обсыпая орудийные башни мерзлыми комками земли. Вот снаряд попал в гусеницу головного танка. Тот завертелся на месте и остановился. Второй снаряд угодил в соседний танк и поджег его. Остальные танки, извергая на ходу пучки огня из жерл своих орудий, упорно продвигались вперед.

Две другие группы танков пошли в обход. Не подозревая, что на их пути может сказаться препятствие, они быстро двигались вправо и влево от дороги — вдоль опушки леса. Раздался взрыв. Это один из танков наехал на мину и подорвался. Другие машины замедлили ход и стали выискивать наиболее безопасные направления. А со стороны Тарасовки, из лесу, по которому пролегала рокадная дорога, выползали все новые танки и грузовики с пехотой. С них соскакивали автоматчики и прямо с ходу вступали в бой.

— Командира дивизии! — не оборачиваясь от смотровой щели, сказал Кожин.

— «Волга»!.. «Волга»!.. — стал выкрикивать в трубку телефонист.

В ту же минуту Кожин увидел, как слева, из-за угла усадьбы, на полном галопе выскочила тройка, запряженная в большие розвальни со счетверенной пулеметной установкой. Возле командного пункта тройка развернулась и… полыхнула огнем четырех станковых пулеметов по автоматчикам, наступающим справа. Спасаясь от этого шквального огня, гитлеровцы хлынули назад, укрылись за танками…

В блиндаж вбежал возбужденный Олег.

— Есть, товарищ майор! Привел! — доложил он. — Видели, как зенитчики шарахнули по фашистам?!

— Видел, — взявшись за плечо мальчика, ответил Кожин. — Беги к командиру установки и передай, чтобы он долго не задерживался на одном месте. Ясно? Иначе его подобьют. Пусть меняет позиции.

— Ясно! Я сейчас! — И Олег бросился вон из блиндажа.

— «Волга» на линии, товарищ майор, — подавая телефонную трубку Кожину, сказал связист.

Хуже обстояло дело левее усадьбы лесника, где билась с немцами группа Воронова. Здесь было всего двадцать пять человек — сам комиссар, секретарь партбюро и бойцы, которые были вызваны перед этим на заседание. Иван Антонович с противотанковой гранатой в руках лежал в неглубоком кювете и следил за надвигающимся танком. Слева от него за ручным пулеметом лежали Чайка и Озеров. Справа от Воронова приник к земле секретарь партбюро полка политрук Платонов. Его только что ранили в плечо. Превозмогая боль, он старался не упустить момент, когда можно будет метнуть под гусеницы танка гранаты.

— Чайка!.. Чайка!.. Оставь танки. Бей по автоматчикам, отсекай их от машины!.. — сквозь грохот выстрелов кричал комиссар.

— Есть!.. Понял!.. — не отрывая глаз от прицельной планки, ответил Николай и стал длинными очередями бить по перебегающим автоматчикам.