Сергей Кольцов - Тихая разведка

«Позвонить Крюгеру? Нет. Не стоит. Если он сам позвонит, — промолчать о свежей информации по Гроне. Дивизия СС „Мертвая голова“ находится, в данное время на переднем крае, ведет ожесточенные бои. Доложить о своих сомнениях необходимо только группенфюреру. Ведь, черт побери, Гроне давно сбросил с себя короткие штанишки! Почему при встрече с Фрицем Шлихте он не подал тому условный знак?..»

И все же для очистки совести он позвонил в гестапо.

— Гауптштурмфюрера Ройтенберга.

— У телефона.

— Шеф на месте?

— Отсутствует.

— Зашли бы ко мне на пару минут.

Фалькенберг встретил Ройтенберга у самых дверей своего кабинета.

— Что нового? Оправдали ли себя наблюдения за обершарфюрером Карзухиным? И давайте условимся: Крюгер о нашем контакте знать не должен. Если же все-таки он окажется для нас необходимым, то — самый минимум. Вы знаете: это нужно исключительно для дела. Обершарфюрер СС Карзухин должен быть у нас на крепком крючке. Никакого сбоя. Если вам нечего сказать — вы свободны.

— Возможно, я трачу время по мелочам, — обстоятельно начал Ройтенберг, — но должен доложить о том, что обершарфюрер СС Карзухин ведет жизнь аскета. Но в доме вместе с ним под одной крышей проживает женщина лет сорока, очень миловидна собой, под стать королеве. Я предупредил хозяйку, чтобы она держала язык за зубами, после моего посещения квартиры Карзухина. В комнате у него — первоклассный приемник «Телефункен». Вы знаете, штандартенфюрер, что в нечетные дни недели и в воскресенье, ровно в семь часов утра в диапазоне пятнадцать, после музыки Штрауса, ведется передача цифрового материала, очень похожего на язык шифра…

— Я понял, Ройтенберг, что вы хотите сказать. Но этим цифровым материалом пусть занимаются наши шифровальщики. Не отнимайте у них хлеб насущный.

— А что вы скажете на то, что Карзухин в своем саквояже носит портативный радиоприемник той же фирмы? Может, приемник совмещен с радиопередатчиком? Возможна и иная компоновка: диктофон вмонтирован в радиопередатчик, который одновременно служит и радиоприемником. Люди, овладевшие техникой, вершат чудеса…

— В ваших выводах немного фантазии, но скажу вам, Ройтенберг, мыслите вы на уровне классного ученого-специалиста. Вы вправе держать каналы своей осведомленности в тайне. В том, что в своей квартире Карзухин слушает радиоприемник, крамолы нет. Этим болеют многие. А вот о том, о чем вы предполагаете, о ведении радиосеанса в движении при помощи усовершенствованного диктофона, следует крепко подумать. Конечно, я лично не силен в радиотехнике, но вести такой радиообмен можно с любого транспортного средства при наличии мощной радиостанции, обеспеченной выносной антенной. Хотя уже в первую мировую войну английская разведчица Марта Хари носила шпионский арсенал подслушивания и общения под одеждами на своем теле. Вполне может быть. И это даже очень интересно! Ну, так вот, вы сами и подсказали себе стоящую перед вами задачу. И последний к вам вопрос, гауптштурмфюрер. Вы — заместитель начальника гестапо группы «Феникс», но не желаете ли перейти на службу заместителем начальника контрразведки? Функции, если говорить упрощенно, несколько схожи. Но, если касаться перспективы, то работник гестапо того же звания смотрится более рельефно и надежно.

— Я верен слову, которое давал, и не было случая, чтобы оно было мною нарушено. Ну, а если конкретнее, то я — бывший полевой офицер пехоты, по случаю тяжелого ранения только недавно вошедший в привилегированную команду СС, и мне как-то ближе и живее работа в органах контрразведки.

Фалькенберг очень внимательно слушал Ройтенберга.

— Мне нравится способ отстаивания вашего личного мнения. Сейчас это редкость в отношении начальника и подчиненного. Думаю, что подобная вакансия вам будет обеспечена. Хайль Гитлер!

— Хайль! — отозвался Ройтенберг, твердым шагом выходя от Фалькенберга.

— Ну, что ж, — оставшись один, произнес хозяин кабинета, закрыв дверь за будущим своим заместителем, — нужных, ценных сведений по всем интересующим меня вопросам немало. Но вот еще задача: имел ли Гроне у себя карту и с каким грифом секретности.

От этого зависело отношение к памяти о нем. Не медля, Фалькенберг позвонил в оперативный отдел штаба, где получил справку о том, что действительно гауптштурмфюрер СС Рудольф Гроне, как командир отдельного отряда особого назначения, числившийся в списках ответственных лиц, получил под расписку карту с грифом «совсекретно» для работы над ней, не выходя за пределы штаба. И больше ничего. На месте ли эта карта, выданная Гроне или нет, конкретного ответа Фалькенбергу дано не было. Спустя несколько минут телефонный звонок прервал его за разбором свежей утренней почты. Звонил хозяин штаба бригаденфюрер СС Вайс.

— Полковник, что-нибудь случилось, если вы справляетесь о документе, который брал в свое время гауптштурмфюрер Гроне? Так она на месте, в чем вас и заверяю. Вам этого достаточно?

— Но как же так: карта находилась у Гроне. Он мертв… не сама же она явилась и легла на свое место, где ей и положено было быть. Непонятно, бригаденфюрер.

— Документ раздора был найден сотрудником оперативного отдела вверенного мне штаба, выдавшего его Гроне. Он был обнаружен в полевой сумке гауптштурмфюрера на его квартире. Есть ли вопросы? Благодарю вас, штандартенфюрер.

«Что это? Ход конем в защиту чести мундира? — подумал начальник контрразведки, понимая, что ничем не докажет свою, обратную версию. — Но почему же тогда командир отряда особого назначения, которому, и Бог повелел стать камикадзе, не обратил на себя внимание подъезжающей группы оберштурмфюрера СС Фрица Шлихте?»

Мысли его как-то незаметно коснулись в который раз деятельности обершарфюрера Федора Карзухина. К этому времени Фалькенберг имел на него уже обширное досье и знал, что до прихода в русскую полицию Карзухин в качестве гвардии старшего сержанта до конца сражался в одной из частей Красной Армии. Как и когда, при посредстве кого, с какой целью Карзухин оказался на ответственном посту в полиции?..

В дверь трижды постучали.

— Входите, — небрежно бросил Фалькенберг.

Вошел начальник шифровального отдела штаба «Феникс» штурмбанфюрер СС Зальбух.

— Я вижу на вашем лице отпечаток какого-то внутреннего удовлетворения, штурмбанфюрер, — чуть подавшись вперед, сказал вошедшему Фалькенберг.

— Успех несомненен. Все сошлось удачно, штандартенфюрер.

— Наконец-то, птичка обретет себе спокойное гнездышко…

— Штандартенфюрер, вот что гласила радиограмма. Цитирую слово в слово разгаданный цифровой шифр. «Внимание! „Кондор-один“, я — „Малиновка“! Срочно примите меры личной безопасности. Ни в коем случае до известного вам времени не пытайтесь выйти в эфир. Вы под прозрачным колпаком гестапо и контрразведки. Возобновление вашей активности на прежней волне. Время… сообщим дополнительно. Я — „Малиновка“! Связь заканчиваю…» Штандартенфюрер, остается лишь накрыть «крапленого» — и дело в шляпе.