Сергей Кольцов - Тихая разведка

Генерал Валентинов впервые услышал из уст командующего такую высокую оценку вражеским генералам и инстинктивно осмотрелся вокруг: нет ли нечаянно рядом с ними посторонних людей. И невольно меняя тему разговора, сказал:

— Могу предложить чашечку кофе. Вы не против, товарищ генерал-лейтенант?

Тихо и успокаивающе заблеял молодым барашком полевой телефон. Переверзев удивленно посмотрел на аппарат, затем на Валентинова и усмехнулся:

— Что это у вас, товарищ генерал, подчиненные овчарню, что ли, устроили? — И не дожидаясь ответа добродушно рассмеялся.

— Да, есть здесь один из последователей того, кто мог блоху подковать. Связист Самороков. Вчера лишь вечером…

В дверь трижды коротко постучали.

— По стуку — ваш адъютант, товарищ командующий. Разрешаете?

Чуть пригибаясь, вошел высокий сутуловатый майор Симаков.

— Товарищ генерал-лейтенант! На проводе командующий фронтом. Ждет…

— Вы догадались предупредить связистов, что нахожусь у начальника штаба.

— Не забыл. Слышите, как ягненок жалобно блеет…

Все трое сдержанно рассмеялись.

— Хорошо. Вы свободны, товарищ майор. Он поднял телефонную трубку: — Первый! Первый! Третий у аппарата. Слушаю вас…

Разговор оказался непродолжительным и по уверенным ответам Переверзева Валентинову стало ясно, на чем в основном концентрировался. Он с повышенным интересом следил за продолжением диалога двух военачальников разных уровней. На противоположном конце провода голос умолк, а командующий армией, домысливая сказанное, все еще продолжал держать телефонную трубку.

— Я разделяю беспокойство Федора Игнатьевича. На такую объемную, колоссальную военную операцию, какой является «Багратион», мы еще не замахивались. Верховный беспокоится о положении дел в войсках. Торопит и генеральный штаб. Ну, а здесь наши союзники наконец зашевелились. Смекаешь? Правда, англо-американские войска значительных успехов пока не имеют. И другое положение — в верхах третьего рейха не на шутку обеспокоены вторжением. Открытие второго фронта состоялось. На годик бы раньше… Пожалуй, было бы намного веселей для нас, солдат Восточного фронта.

— Жигалев! — вызвал адъютанта Валентинов.

В комнату с подносом, припадая на левую ногу, вошел симпатичный, лет двадцати, старший лейтенант.

Переверзев хорошо знал историю появления Жигалева в качестве адъютанта начальника штаба и то, что, судя по наградам, бывший комбат стрелкового задерживаться в штабе армии, даже у такого человека как генерал-майор Валентинов, по всей видимости, не собирался.

— Разрешите идти, товарищ гвардии генерал-лейтенант! — козырнул адъютант.

— Погоди, — остановил его командарм. — Строй, как предвижу, и во сне явью приходит. Не так ли, гвардии старший лейтенант, а попросту старлей? Нравится мне это слово! — И поняв, что попал в самую точку, улыбнулся, и посмотрел в сторону генерала Валентинова — умаю, окончательно на ноги станет, вновь вернется к Чавчавадзе, в прежней должности. Знаю, возражать не станешь. Можно на этом поставить точку, товарищ генерал?

— Подчиненному остается лишь выполнить приказ своего начальника, — соглашаясь отозвался Валентинов и доброжелательно посмотрел на адъютанта.

— Надеюсь, что разрешены все ваши надежды и сомнения, капитан, — как бы подводя итог встрече со старшим лейтенантом Жигалевым, заключил командарм. — Ну, бывай, гвардии капитан Жигалев!..

Смакуя глоток крепкого дымящегося кофе и надкусив бутерброд с кетовой икрой, Переверзев, сказал насторожившемуся начштаба.

— Генерал армии предупредил меня как командующего армией о возможных террористических актах со стороны уцелевших в последних боях отрядов эсэсовцев, кочующих в лесных районах ее дислокации. Кроме того, в результате осуществления прорыва нашими войсками обороны противника автоматически включаются в активную борьбу с нами на партизанской основе подразделения особой бригады спецназа, имеющей в списочном составе с бору по сосенке: эсэсовцев, ярых представителей националистов из дивизии «Галиция», разный уголовный люд. К ней, бригаде спецназа, имеют прямое отношение службы безопасности и гестапо армейской группы «Феникс». Шефом и вдохновителем является оберштурмбанфюрер СС Крюгер. Один из наших давних знакомых. Надеюсь, вы помните эту фигуру, Иван Данилович?

Генерал Валентинов ответил кивком головы.

— Готовя нашим тылам удар в спину, бригада фашистов наметила район для своего расквартирования — треугольник населенных пунктов: Сорочья Падь — Стрекалино — Станичка. Разумеется, это пока ориентировочные данные.

— Товарищ командующий, — очень внимательно выслушав Переверзева, обратился генерал Валентинов, — разрешите задать один беспокоящий меня вопрос?

— Прошу, Иван Данилович.

— То, о чем вы говорили — понятные вещи и, естественно, по всем направлениям будут приняты соответствующие контрмеры. Но для разведгруппы Черемушкина, рейдирующей в этих районах проблема выжить весьма сомнительна… Я правильно понимаю ситуацию?

— Крайность — это не самая лучшая позиция, генерал. Майор Черемушкин как разведчик бывал и в худшем положении, однако, выходил победителем из более сложных и опасных ситуаций. Я лично сам буду глубоко сожалеть, если ваши слова в чем-то окажутся пророческими. Ежедневно в армии гибнет не одна тысяча человек. И все они, эти люди, по-своему прекрасны и мудры… И давайте, Иван Данилович, не будем сейчас об этом. — Он извлек из верхнего кармана френча узкий, схожий с телеграфным бланком синий листок бумаги. — Из соседней армии о гибели моего племяша…

Оба помолчали.

— Мне кажется, Иван Данилович, мы не закончили наш разговор, и я чувствую ваш настрой на продолжение, чтобы во все внести ясность.

— Если хотите знать мое мнение, товарищ командующий, то следует добавить: противник начинает серьезно нервничать, чувствуя, что его передний край на всю глубину эшелонированной обороны основательно засвечен русскими. Что касается блокированной разведгруппы Черемушкина: помочь ей из-за вынужденного радиомолчания довольно сложно. Пожалуй, этим, товарищ командующий, разрешите ограничится.

— Что вы, Иван Данилович, все, товарищ командующий, да товарищ командующий! Обижаете! Мы не на людях. Приятней в этакой обстановке слышать: Георгий Севастьянович. Так-то, уважаемый Иван Данилович.

— Виноват. Сию минуту исправлюсь, — мягко улыбнулся собеседнику Валентинов.

— Хотел познакомить вас, Иван Данилович, с одной цидулькой начальника оперативного управления генерального штаба рейха Хозингера, взлетевшего под покровительством фюрера. Правда, подобная схема уже работала. Очевидно, вы знакомы с ней, и это лишь повтор в несколько сокращенном и измененном виде. Он воскрешает формирование механизма тайной войны, иезуитского вероломства рыцарей плаща и кинжала. Подобному роду документам определенные круги в армии уделяют надлежащее внимание. Хотя… возьмите и прочтите сами.