Сергей Кольцов - Тихая разведка

— Попробуем, — тихо проговорил Черемушкин.

По бронированной двери командного пункта густо ударили выстрелы. Пули не пробивали металл. Но от отслаивающейся окалины, брызгавшей во все стороны, по лицам разведчиков поползли тонкие струйки крови.

Чтобы как-то спасти от надругательств тело товарища, разведчики положили его среди вражеских трупов. И тут заметили крышку люка, о котором, по-видимому, упоминал в свой предсмертный час Экерт.

— Немедленно нужно уходить. Мы и так потеряли немало времени. Вперед!

По двери забухали массивным металлическим предметом. Затем стали раздаваться размеренные удары по бетонированному полу. По ту сторону двери явно готовили гнезда под взрывчатку.

Спустившись, словно в омут, в кромешную тьму, разведчики стали продвигаться к кольцевому тоннелю. Вслед раздались звуки шагов. Черемушкин и Ласточкин легли, тесно прижавшись друг к другу. Мимо прошла группа эсэсовцев в шесть человек. Солдаты вышагивали на некотором расстоянии от высокого, длинноногого оберунтерштурмфюрера с включенным аккумуляторным фонарем. Когда эсэсовцы скрылись в отдалении, за поворотом тоннеля, Черемушкин сказал Ласточкину:

— Это патруль. За поворотом правее нас работают связисты. Идем прямо к ним. Будь начеку, Рувим.

За поворотом, действительно, были солдаты. Прижимаясь к шершавой стене, разведчики приблизились к ним. У каждого висел на груди сигнальный электрический фонарик. Четверо наращивали тянувшийся под потолком кабель. Пятый же по их просьбе подавал нужный инструмент.

Ласточкин уже сжимал в руках осколочную гранату «лимонку».

— Бросай с замедлением, после щелчка, — напомнил ему Черемушкин.

Густой, сопровождающийся бурным всхлипом, точно граната прошла сквозь толщу воды, по тоннелю прокатился взрыв. Упругий, горячий воздух вихревым потоком промчался мимо разведчиков. Лихорадочно затряслись стены, завибрировал пол. Мгновение спустя автомат Ласточкина шквальным огнем ударил по падающим фигурам.

Торопясь, перешагивая через лежащие в разных позах безжизненные тела, разведчики вдруг догадались о значении стремительно нарастающего за их плечами шума. К месту взрыва ручной гранаты и автоматной стрельбы спешила ранее прошедшая мимо них группа эсэсовцев.

— Вместе нам не уйти, командир! Не расстраивайся! — уверенно сказал Ласточкин. — Один из нас останется здесь. Это должен сделать я. И потом… что-то у меня с правой ногой. Рикошетом… захватила щиколотку проклятая пуля. Поспеши, командир… Я отсекаю встречным огнем фрицев, задерживаю их, насколько возможно. Береги себя, Женя! Тебя, только тебя, прежде всего, ждут в дивизии живым и только живым.

— Прощай, Рувим… — голос Черемушкина прервался. Предательские спазмы сдавили ему горло. Он оставался один, совершенно один, последним из разведгруппы, и его судьба тоже висела на волоске.

Лейтенант не прошел и сорока метров, как из глубины донеслись пришептывающие строчки родного ППШ, разрыв ручной гранаты и ответный перестук немецкого автомата. Он беспрепятственно добрался до кольцевого тоннеля и достиг бокового, уводившего его на юго-восток. А еще через несколько десятков метров ему пришлось остановиться. Дальше дороги не было. Луч электрического фонарика высвечивал серовато-черную, с наплывами бетонной смеси стену тупика. Обозлившись, лейтенант несколько раз ударил прикладом автомата. Потом двинулся назад, изредка освещая фонариком дорогу. Достигнув кольцевого тоннеля, свернул налево и, прижимаясь к стене, весь превращаясь в слух, зашагал дальше.

Укрывшись за выступом входа в колодец, Ласточкин стал стрелять короткими очередями. Закончив автоматный диск и вставив запасной, он с силой метнул в тоннель «лимонку».

Солдаты патрульной группы, стремительно вырвавшиеся из-за поворота, дружно ударили по мерцающим вспышкам ППШ. По времени Ласточкин мог уже понять, что маневр сдерживания эсэсовцев достиг своей цели и нужно было поторапливаться к выходу из колодца наверх, к последнему своему привалу. Правая стопа ноги разведчика занемела и находилась как будто в сосуде с клейким горячим раствором. Боль усиливалась, поднимаясь по голени к бедру. Слегка тошнило, и на глаза стал наползать туман. Заняться перевязкой он не мог, так как это значило оторваться от наблюдения.

Звук, похожий на движения скребущей в подполье мыши, дошел до его сознания. И только тогда, когда через люк колодца проник слабый красноватый свет, Рувим метнулся к противоположной стене, успев кое-как набросить на плечи бахрому оборванных проводов. По металлической лестнице, спиной к разведчику, с пистолетом в правой руке, спускался офицер СС. За ним — трое солдат с автоматами. Их объемные тени причудливо скользили по фигуре Ласточкина. И когда появившиеся гитлеровцы вошли в тоннель, Ласточкин, насколько это было возможно, стремглав шагнул к лестнице. Он успел выбраться наверх из люка, наполовину закрыть крышку, как в подземелье тут же вспыхнула ожесточенная стрельба.

Рослую, широкоплечую фигуру вышедшего из-за бомбардировщика сразу же заметили. Камуфляжный костюм десантника, в руках русский автомат. Часовые, находившиеся в помещении, стали плотным кольцом смыкаться вокруг разведчика.

Опасаясь поджечь, повредить самолет, они не стреляли и надеялись захватить Ласточкина в плен.

— На психику давите, сволочи?

Считая, что тыл временно обеспечен стоящим сзади самолетом, Ласточкин метнул гранату правее себя, а сам, насколько позволяла рана, ринулся вперед под защиту мощной опорной колонны.

Кто-то из гитлеровцев застонал, перемежая вопли с бранью. Над одним из самолетов после взрыва гранаты появился серый дымок, подсвеченный тонким языком огня. Тогда, потеряв терпение и всякую осторожность, фашисты обрушили на разведчика шквал огня. Тот самый бомбардировщик «Ю-88», под которым находился люк колодца, неожиданно вспыхнул голубовато-белым пламенем. По его желтому брюху, стекая огненными полосками, капал на пол горячий бензин. Коптящее пламя с непостижимой быстротой стало перебрасываться на другие машины.

Ласточкин, пронзенный несколькими пулями, расстреливая последние патроны, приближался к заветной цели. Отбросив в сторону бесполезный теперь ему автомат, он вынул из-за пояса последний свой резерв — «парабеллум». Из склада боеприпасов навстречу разведчику пробкой вылетел задержавшийся там офицер. Увидев перед собой окровавленного человека и поняв, с кем свела его судьба в полутемном узком коридоре, он оторопел… Пистолетная пуля ударила ему в грудь, опрокинула на спину и уложила у полуоткрытых стальных дверей склада. Разведчик, оставляя позади себя на полу кровавые полосы, перешагнул через труп офицера. Очередная пуля часового склада впилась ему в левый бок. Но плоть, превратившись в единый, пылающий огнем ком боли, не почувствовала удара. Задыхаясь и теряя сознание, не целясь, ефрейтор Ласточкин успел послать очередную пулю в часового. Затем припал головой к нижней части огромного стеллажа, заваленного авиабомбами. Помещение до отказа было заполнено ящиками с толом, снарядами для пушек. «Только бы не сдать… Найти еще силы и тогда…» — думал в эту минуту Рувим Ласточкин, почти уже ничего не видя перед собой…