Андрей Пржездомский - Секретные объекты «Вервольфа»

Бёме не на шутку разошелся. На лице его выступил румянец, стало заметно, как начала слегка подрагивать левая щека. Готцель знал, что это — верный признак наивысшего недовольства шефа, и даже поежился от ощущения собственной беспомощности и невозможности исправить оплошность.

— Вы, Готцель, опытный контрразведчик! Мне известна ваша работа в Норвегии. Я знаю о ваших успехах в Орле и Брянске. На вашем счету заброска агентуры, которая нанесла серьезный урон врагу. Как могли вы, Готцель, допустить, что о наисекретнейшем объекте СД знают все, кому не лень?

— Простите, оберфюрер. Но об объекте знают очень немногие. Вот список… — Готцель потряс перед собой листом бумаги. — В нем указаны всего семнадцать человек немцев. Остальные — русские и поляки из Шихау — уже ликвидированы. У меня есть расписка охранного взвода СС.

— Да, но эти… Из «отряда 038». Вы говорите, они все погибли?

— По нашим данным — все. Но…

— Что «но»?

— Но, господин оберфюрер, вы же знаете, в боевой обстановке могут быть всякие неожиданности.

— Знаю. Поэтому не верю ни одному вашему слову о том, что все, кто не был убит в перестрелке у Шёнвальде, приняли яд и не рассказывают сейчас в русской контрразведке все, что им известно.

Готцель не знал, что и возразить. Он и сам не верил в то, что кто-либо из отряда, оказавшись в безвыходном положении, примет яд. Война, было всем очевидно, заканчивалась, и никому не хотелось уходить из жизни по своей воле. Это мог сделать либо фанатичный безумец, каких к этому времени в Германии оставалось не так то уж и много, или человек, точно знающий о том, что в стане врага его ждет неминуемая смерть.

«Мне-то уж точно придется принять яд, — подумал Готцель. — Русские, конечно, не простят мне ста тридцати брянских евреев и сорока партизан, „ликвидированных за антигерманскую деятельность“».

— Ладно. Мне все ясно. Объект «Б-Зет» может быть расшифрован, и нам следует считаться с этим. Да, кстати, а кто еще из немцев участвовал в оборудовании объекта?

— Это, в основном, группа оберштурмфюрера Вурца. Ну и, конечно, советники Гербах и Мунир.

— Готцель, вы головой отвечаете за обеспечение конспирации групп «Вервольфа». Эти специалисты, я имею в виду советников, очень хорошо помогли нам в оборудовании объектов «W». Они с честью выполнили свой долг перед фюрером и рейхом. Но они — гражданские люди. Служба в фольксштурме не в счет. Представляете, что будет, если они попадут в руки русских. В НКВД они быстро расскажут все. Не только расскажут, но и покажут…

— Я согласен с вами, господин оберфюрер. Но вы сами дали указание эвакуировать их из города в Германию, — возразил Готцель.

— Вы же опытный человек, Готцель! Неужели я вам должен объяснять, как следует исключить любую утечку информации к противнику. Любую! Даже потенциальную! Вы меня поняли?

— Так точно, господин оберфюрер. Любая утечка будет исключена.

— Да, и еще. Посмотрите у Гербаха на квартире. Не исключено, что у него дома может храниться большой архив, который ни в коем случае не должен попасть в руки русских. Для них получить чертежи подземных сооружений Кёнигсберга — значит получить ключи не только к нашим объектам, но и к хранилищам «груза». Понимаете, о чем я говорю?

— Так точно, господин оберфюрер. Все будет сделано. Об исполнении я вам доложу.

— Ну уж нет, Готцель, увольте меня от подробностей. Я верю в то, что вы справитесь с этой задачей и не допустите в будущем оплошности, которая получилась с объектом «Б-Зет».

Готцель с готовностью кивнул и вышел из кабинета.

Взвод эсэсовцев, прибывший к дому номер шесть по Штайнштрассе около одиннадцати, естественно, уже не застал супругов Гербах в своей квартире. Они покинули ее около четырех часов назад с двумя чемоданами и одной большой сумкой. В квартире был беспорядок — всем было понятно, что сборы супругов были столь поспешными, что обращать на это внимание они не стали.

Командир взвода с петлицами шарфюрера приказал быстро обыскать всю квартиру, а также узнать, кто из жильцов дома может сообщить о местонахождении Гербахов.

Через пару минут в квартиру ввели перепуганного профессора Мерца. По всему было видно, что он уже спал, когда в его дверь забарабанили эсэсовцы, и сейчас не мог взять в толк, чего от него хотят.

— Старик, скажи, куда ушел Гербах? Почему его нет дома?

— Я не-е-е знаю, — заикаясь, тихо произнес профессор. — Они были дома, господин советник заходил ко мне…

— Когда это было? — перебил его шарфюрер.

— Часа три-четыре назад.

— Зачем он заходил?

— Он сказал, что они с Эммой (это его жена) завтра утром уезжают в Саксонию и что он просит присмотреть за квартирой…

— Завтра утром? Но их же нет уже сейчас! Где они?

— Господин… офицер, я не знаю.

— Куда они могли уйти? Кто у них есть в городе? Родственники, друзья?

— Господин офицер, я не знаю. У них погиб сын, а все родственники живут в Саксонии, по-моему.

— «По-моему» или точно?

— Я не могу ручаться. Я не знаю.

— Ладно, отпустите старика.

Когда профессор Мерц скрылся за дверью, командир взвода эсэсовцев приказал:

— Все чертежи, все схемы, которые найдете в столе и шкафах, сваливайте на пол.

Через полчаса, когда все столы были обшарены, а содержимое книжных шкафов было свалено рядом с ними бесформенной грудой, в центре комнаты образовалась гора рулонов, пакетов и планшетов с чертежами. В эту кучу заодно полетели многочисленные коробочки с негативами.

— Это все? — спросил шарфюрер.

— Так точно. Остались только книги, подшивки журналов и газет. Да еще фотографии каких-то предприятий и портовых сооружений.

— Бросайте сюда же. Потом, ефрейтор, сложите все в мешок и вынесете…

Последняя фраза командира взвода эсэсовцев утонула в приближающемся вое летящего на небольшой высоте самолета.

— Флигералярм! Флигералярм! [174] Fliegeralarm! (нем.) — Воздушная тревога! (сигнал). — заголосил кто-то на улице.

Шарфюрер приказал быстро всем оставить квартиру. Солдаты торопливо побросали все в мешок и вслед за своим командиром бросились на улицу.

Там творилось что-то невообразимое. Вой самолетов, грохот разрывов, треск пулеметных очередей. Вспышки от взрывов и огненные всполохи начинающихся пожаров, мириады искр, взлетающих в темное небо.

— Все в укрытие! Быстро! — прозвучала зычная команда.

Неподалеку раздался грохот. Что-то сильно ухнуло, ударило мощной струей теплого воздуха, затем запахло гарью и паленой резиной. На стене дома заиграли яркие отсветы пожара. Видно, бомба упала где-то совсем рядом и от нее загорелась какая-то хозяйственная постройка.

Эсэсовцы, орудовавшие в квартире Гербахов, попрятались от налета в подвал соседнего дома, на стене которого белой масляной краской огромными буквами было написано «LSK» [175] LSK — Luftschutzkeller (нем.) — бомбоубежище. .