Владислав Смирнов - Ростов под тенью свастики

Радость людей была неописуемая. Но они были одновременно и растеряны, они видели немецкую технику, а тут пришли солдаты с винтовками да автоматами. У них была вначале неуверенность, что это реальная победа, что это не какой-то налет наших частей, а что они вошли навсегда. Даже мама меня об этом спрашивала.

Я тогда собственно даже домой не зашел, время было весьма ограничено. Пошел догонять своих. Мы шли через Чкаловский поселок, через Северный на Большие Салы.

Со своими родными я увиделся еще раз. Под Большими Салами был бой. У меня почему-то начала чернеть рука, температура поднялась, а медсанбат наш отстал, он находился в Ростове на 2-м Орджоникидзе. Мне помощь на месте не могли оказать, пришлось возвращаться сюда. Пришел я ночью. Куда идти? Конечно, домой. Стучу в дверь: «Пустите, — говорю, — солдата переночевать». А мама отвечает. «Извините, приказ коменданта ни в коем случае без разрешения никого не селить». Я: «Так что же мне, на улице ночевать, зима все же». Оказывается, мама не узнала меня по голосу. Я несколько раз повторил свою просьбу, но не называл себя А потом говорю: «Ну, что, мам, неужели ты и сына не пустишь?». Тогда она почувствовала мои интонации в голосе, дверь моментально раскрылась. Так что я где-то с неделю прожил дома, меня прооперировали, подлечили. И я свою часть догонял уже на Миусе.

Окружение под Сталинградом и разгром произвели на немцев ошеломляющее впечатление. Они после этого очень боялись окружения. Поэтому они оставили в Ростове отряды прикрытия, а войска уходили на запад, так как немцы боялись обхода с севера.

Победа под Сталинградом, наоборот, колоссально подняла моральный дух нашей армии. Но я до сего времени не могу как следует осмыслить, что, невзирая на поражения в 41-м году, труднейшие бои, отступление, наше плохое вооружение: винтовка, пара гранат да бутылки с зажигательной смесью — уверенность в окончательной победе никогда не покидала нас. Прошло столько времени, я пытаюсь это все проанализировать: в чем же дело, то ли в нас настолько вселила эту веру та власть, что мы ее не теряли. А после Сталинграда дело дошло до того, что двигаются наши воинские части в ночное время, горят фары! Словно немцев не существует вообще.

Немцы же, наоборот, никак не могли понять после Сталинграда, что же произошло и почему? Ведь они считали себя непобедимыми.

Ш. ЧАГАЕВ. Когда немцев выбили уже из города, мы обходили район вокзала. И вот около моста, ведущего через железнодорожные пути, я увидел: стоит на коленях бабушка-старушка. Одну ногу она прижала к себе и нагнулась. Стоит — не двигается. Я подошел ближе. Смотрю: возле нее рассыпана крупа какая-то… Ее застала шальная пуля, и она, бедная, видимо, смертельно раненая, опустилась на колени и замерзла. И вот эта бабушка осталась в моей памяти на всю жизнь. Такая худенькая… Глаза у нее остекленели. И во взгляде застыл упрек. Мне она потом еще долго снилась. Много я видел убитых, но эта бабушка потрясла меня…

Я не видел ту старушку. Но, пронзительная картина ее смерти так и стоит перед глазами с тех пор, как я услышал о ней. Может быть, она является символом безвинных жертв оккупации, жертв войны.

Шальная пуля… На войне убивают и шальные пули. И не только бабушек, но и полководцев — так погибли выдающиеся советские военачальники на Украине: генерал армии Н. Ф. Ватутин и в Прибалтике генерал армии И. Д. Черняховский.

Воспоминания людей, переживших оккупацию в Ростове-на-Дону, которые вы сейчас прочитали, представляют собой своеобразную «мозаику». В чем ее особенность? Конечно же, ростовчане видели гораздо больше, но они вспомнили самые волнующие эпизоды, поразившие их. Они вошли в их память до конца жизни. А память обладает удивительным свойством — удерживать самые эмоциональные переживания до мелочей — люди видят то, что с ними случилось много лет назад так, как будто все это произошло только вчера…

Жизнь обладает очень важной особенностью: человеку свойственно забывать страшные картины прошлого, тяжелые воспоминания, драматические, горькие события, сквозь которые он вынужден был пройти. Вернее не забывать, а «отключаться» от них, отодвигать их от себя. Текущая жизнь сегодняшнего дня берет свое. Не случайно говорят: «Время — лучший лекарь». Иначе жизнь теряла бы смысл. Потому что ее главная идея, принцип, основа — продолжение. Она продолжается несмотря ни на что. Так что наше сознание охраняет нас от жестоких стрессов.

Молодые люди вообще живут любовью, эмоциями, увлечениями — детство и юность — и есть «рай» на земле. Жалко только, что люди начинают понимать это значительно позже, когда время «выдворяет» нас из естественного «эдема».

И в то же время война не уходит из жизни людей. Разве можно забыть близких, погибших на фронте, на дорогах войны, умерших от ран в госпиталях. У меня погибло пять двоюродных дядьев в январе 1941-го под Москвой. А родной дядя, Алексей Силантьев погиб в январе 1945 под Краковом. Я их никогда не видел, но вспоминаю всю жизнь.

Чем дальше уходим мы от той страшной войны, тем все больше теряется она в дымке прошлого, это уже история. Человеческое сознание устроено так, что оно воспринимает свою жизнь как текущую реальность сколько бы ты ни жил. История это то, что было до нас.

Уходят люди, пережившие войну и на фронте, и в тылу. Их воспоминания уникальны, у каждого они свои. Глубоко и точно назвала свои мемуары известная русская писательница, наша землячка В. Панова «Мое и только мое». Люди уносят с собой неповторимый, единственный мир своей жизни, история запечатлевает только самое значительное, важное, интересное. Так пусть страницы этой книги сохранят для потомков хоть небольшую часть «другой», личной истории — реальной жизни тех, кому выпала судьба пройти сквозь горнило тяжелейших испытаний.

Чаще всего во вторую половину 40-х годов, в 50-е — советские люди повторяли, как заклинания, слова: «Только бы не было войны!» Потому что война — противостоит жизни, она испытывает жизнь на прочность и часто ломает ее. «Война нас гнула и косила, теперь конец и ей самой». Но вспомним и другую строчку В. Окуджавы, которая тоже о войне: «У жизни со смертью еще не окончены счеты свои…»

После окончания Великой Отечественной войны советские солдаты воевали и с Японией, в Северной Корее, во Вьетнаме, во многих странах Африки, Афганистане — туда их приводила идея «мирового социализма», которую исповедовали и неуклонно (за счет жизни нашего народа), проводило в жизнь руководство страны, воевали и в Чечне…

Сейчас мир изменился — он стал другим под воздействием электронной революции. Стало другим, более мощным, страшным — оружие. Ядерное оружие своей разрушительной силой сдерживало войну несколько десятилетий. Ядерное оружие, огромная армия в СССР служили нам надежным щитом, «Хочешь мира — готовься к войне!» Сказано давно, но суть высказывания остается актуальной и в наше время.