Михаил Грулев - Записки генерала-еврея

Недолго мне пришлось сидеть в Фергане. В 1897 г. я был произведён в подполковники и переведён в Ташкент, где генерал-губернаторствовал тогда барон Вревский. Выдающиеся качества этого администратора в таком обширном крае, имевшем огромное значение во всех отношениях, заключались в том, что, как старый кавалерист, он хорошо ездил верхом, хотя ему было уже за 70 лет. Зато вне верховой езды это был полный рамолик, одряхлевший душой и телом, не потерявший, однако, вкусовых ощущений молодости, если судить по тому, что в генерал-губернаторском доме жила его содержанка - англичанка мисс Хор, на всех правах жены генерал-губернатора, так как она принимала визиты дам, высших офицеров и чиновников, доминировала среди дам в официальных случаях и т.д.

Это предосудительное поведение генерал-губернатора нашло себе отголосок в «Новом Времени», где прежде всего тут усмотрели измену, - что в лице этой мисс Хор скрывается английская шпионка; и тогда барона Вревского сразу убрали. Назидательно было то, что полнейшее ничтожество барона Вревского как администратора было у всех на глазах - как на месте, в Туркестане, так и в высших административных сферах, в Петербурге, - и это нисколько не мешало его продолжительному и благополучному пребыванию во главе важнейшей и обширнейшей окраины; а то, что никому не было видно и было очень сомнительно, возведено было в капитальное преступление.

На место Вревского назначен был приамурский генерал-губернатор Духовской, который, следуя проторённой дорожкой окраинных администраторов, находился тогда в Петербурге, якобы для проталкивания в министерствах привезённых с собою реорганизационных проектов, а на самом деле для выслеживания для себя нового назначения, - что ему и удалось.

Зная меня ещё по моей службе на Амуре, Духовской вызвал меня из Ташкента в Петербург. Находясь ещё в Петербурге, новый генерал-губернатор начал управление Туркестанским краем до некоторой степени самоотверженным актом: мне приказано было составить всеподданнейший доклад, что генерал-губернатор полагает необходимым раз навсегда отменить традиционные подарки бухарского эмира вновь прибывающим генерал-губернаторам.

Дело в том, что эти скандальные подарки, воспетые в саркастической прозе и стихах, иллюстрированные даже в юмористической живописи, имеют свою очень пикантную историю. В Туркестане по рукам ходила серия юмористических рисунков, в которых изображено было, как предшественник Вревского, генерал Розенбах, со своей свитой, этими традиционными подарками чуть ли не догола обобрали эмира; одному из адъютантов ничего не досталось, и он тянет с эмира штаны.

Вот, зная эти толки и пересуды, Духовской и хотел с первого шага проявить самоотверженное бескорыстие. Мой доклад был одобрен. Акт бескорыстия оценён в высших сферах. Высочайшим повелением подарки были отменены.

Здесь я вынужден, для цельности рассказа, перескочить немного через события и довести этот эпизод с подарками до финала. По прибытии в край, при торжественной встрече Духовского бухарским эмиром, этот последний во время «досторхана» (угощения) просил принять заготовленные подарки: богатые ковры, шёлковые материи и прочее, что было сначала отклонено генерал-губернатором; но когда в свите узнали, что среди подарков имеется для жены Духовского очень ценное жемчужное ожерелье, то он, под влиянием, вероятно, своей супруги, раскаялся в своём опрометчивом бескорыстии и послал телеграмму военному министру Куропаткину, что эмир настаивает на принятии подарков, что отказ в их принятии, по утверждению эмира, будет для него оскорблением в глазах его подданных, так как это будет толковаться как немилость со стороны генерал-губернатора, и проч. Ответ Куропаткина был краток и внушителен: «считаю неудобным входить с новым докладом по состоявшемуся уже высочайшему повелению». Духовской повторил своё ходатайство, обещая передать подарки в благотворительные учреждения, и затем, не дожидаясь ответа из Петербурга, распорядился о принятии подарков. Кое-что было действительно передано в благотворительные учреждения из того, что «на тебе, боже»; но ожерелье и лучшие ковры были направлены по старой традиционной дорожке.

Впрочем, что говорить про подарки генерал-губернатору. Несравненно разорительнее для нищего бухарского народа были несметные подарки эмира, которые делались им во время приезда в Петербург Николаю II, царской семье и многочисленным высшим сановникам.

Возвращаюсь к прерванному повествованию о нашем пребывании в Петербурге. Мы благодушествовали в столице под благовидным предлогом необходимости справок в разных министерствах, как вдруг - гром с чистого неба: получилась телеграмма об Андижанском восстании. Высшие сферы всполошились не на шутку, и мы оказались первыми жертвами этого восстания: Духовскому приказано было моментально ехать на действующий театр. Мы стали укладывать чемоданы, посылая проклятия восставшим халатникам, которые так неожиданно нарушили наше блаженное пребывание в Петербурге.

Вскоре по возвращении в Ташкент мне поручено было взять на себя редактирование «Туркестанских Ведомостей». Созданная по образцу обычных губернских ведомостей, газета эта в течении своего 30-летнего существования приобрела выдающееся положение среди нашей провинциальной печати, как в виду исключительного военно-политического и экономического значения Туркестанской окраины, так и благодаря некоторым талантливым редакторам с известными литературными именами, руководившим направлением газеты. Наконец, это всё же был орган не губернский, а генерал-губернаторский. Должен сказать, однако, что ко времени моего вступления в редакторство газета очень захирела и представляла собою сухой официальный листок, выходивший 2 раза в неделю. Мне предоставлена была полная независимость относительно направления газеты, которая в короткое время совершенно преобразилась, стала выходить пять раз в неделю, завела отдел передовых статей и все прочие отделы больших столичных ежедневных газет. К моему большому удивлению, я стал получать из какого-то «Bureau de la presse», из Парижа, массу вырезок из всевозможных газет Западной Европы с перепечатками из моих передовых статей. Оказалось, что, считая «Туркестанские Ведомости» органом генерал-губернатора, т.е. «вице-короля» Туркестана по терминологии англичан, направляющего всю политику России относительно Индии (?), английские корреспонденты по телеграфу передавали выдержки из моих передовых статей в Лондон, а оттуда, конечно, они расходились по всей западноевропейской печати.

Заведуя влиятельным органом печати в крае, мне приходилось входить в соприкосновение с разнородными проявлениями жизни края. Нелёгкая, - о, очень тяжёлая - это была задача, не кривя душой стоять на страже правды и справедливости на окраине далёкой, где не изжиты были ещё заветы щедринских господ ташкентцев, где и среди администраторов ещё встречались старые могикане из этой плеяды!