Яков Кривенок - За час до рассвета

Константин торжествовал: «Фрицы! Отлично!» Он поднялся во весь рост и бросил гранату. Семен — еще одну.

Бежали они от моста километра три. Путь их лежал по сухому руслу реки Ус. Потом остановились. Константин внимательно оглядел местность и свернул вправо. Вскарабкались на глинистый берег. Впереди что-то зачернело. Приблизившись, Ирина увидела лесополосу. Она старалась не отставать от брата. Ширина лесополосы была метров двенадцать, не больше, а ей показалось, что она пробивается сквозь тайгу. Ветки секли лицо, рвали фуфайку, чулки. Постепенно волнение улеглось. Впереди спокойно шел брат, а сзади ни на шаг не отставал Сема, ее Сема.

Мелькнули тусклые звездочки. Константин пригнулся, долго всматривался, что-то искал. От моста все еще доносились глухие раскаты взрывов: видимо, в эшелоне были вагоны с боеприпасами. Наконец, Костя выпрямился:

— Сюда.

Шагов через тридцать наткнулись на лошадь, запряженную в телегу.

— Усаживайтесь, — скомандовал Костя и, наклонившись к вознице, сказал: — По дороге опасно. Валяй напрямик.

— Знаю, не учи.

Ехали долго. Телегу трясло, раскачивало. На Ирину напала нервная дрожь. Семен легонько прижал ее к себе. Вскоре она задремала.

Телега накренилась и чуть не опрокинулась. Въехали в ворота. Знакомый голос заставил ее очнуться.

— Батюшки, какими судьбами?! Ируся, дорогая, да ты совсем закоченела.

— Настюшка, здравствуй, — обняла ее Ирина.

Зашли в хату. Настя была низенького роста, пухленькая, щечки розовые. Она засуетилась. На столе появились лепешки, кринка молока. В печке запылал огонь.

Позже всех вошел закутанный в шерстяной шарф Василий Трубников. Раздевшись у порога, приблизился к столу, тускло освещенному висячей лампой, и, потирая руки, сказал:

— Ветрище собачий…

Еще что-то собирался добавить, да остолбенел:

— Ты ли, Семен!.. Метелин! Вот так встреча. А я, дурень, и не подозревал, кого везу. — И погрозил брату пальцем: — Ну, Костя, погоди, не прощу.

На радостях Василий и Семен принялись тискать друг друга, при этом Василий выговаривал Косте:

— Вот фокусник. Пристал ко мне, как репей: «Отвези нас с Иришкой к Насте». Я говорю: «Мне не по пути сегодня». А он так спокойненько предлагает: «Да мы пешком дойдем до Волчьей балки, ты там нас и подожди в одиннадцатом часу». До меня и не дошло сразу… Подъезжаю к мосту, слышу: бах-бах. Смекаю — мост на воздух поднялся. Эге, так вот зачем, думаю, моим родственникам понадобилась Настя… Что, разоблачил тебя, великий конспиратор?

Ничего не ответив, Костя пошел мыть руки.

— Выходит, по мнению моего милого братца, мне осталось только вожжами править… Дай-ка мне, Настенька, бутылочку… Напьюсь с горя, — вроде бы недовольно бурчал Василий.

Возбужденная приездом гостей, хозяйка тоже шутила:

— Вот еще нашел причину. Ничего не получишь. Гостям налью, а ты и не мечтай.

Она проворно расставила стаканы, достала из укромного уголка бутылку.

Василий переоделся, прибавил в лампе огня.

— Что в рот воды набрали? Сработали отлично! Ведь вы взорвали? — допытывался он у брата. — Ну, что молчишь?

— Важно не кто, а что! — ответил Костя.

— Э-э, не скажи, после войны найдутся такие, что себе припишут славу. Скажут: мы пахали…

— Славой как-нибудь сочтемся, — перебил Костя, — мы не гордые.

— В славе ли дело, Василий? — упрекнула Ирина.

— А в чем еще? Она, так сказать, воодушевляет, мобилизует, ведет… Динамит-то где раздобыли?

Настя осадила его:

— Отчепись ты, репей. К столу прошу, гостюшки дорогие.

Она разлила самогон в стаканы. Все выпили и, несмотря на позднее время, с аппетитом принялись за еду.

— Фрицы закапывают баки в землю, — ни к кому не обращаясь, проговорил Василий. — Не иначе — бензохранилище устраивают…

— Где? — живо заинтересовался Метелин.

— Метрах в двухстах от Северного виадука. Проезд там запрещен. — Поднял стакан. — Ну что ж, давайте по второму. За ваш успех, невидимые герои, за брата, за сестру, за тебя, Семен Степанович.

Константин гневно стукнул стаканом о стол:

— Хватит паясничать, Василий… Кстати, никаких Семенов Степановичей здесь нет, перед тобой Иван Бугров. Понятно?

Выпив еще, Василий немного захмелел, оживился и на правах хозяина не в меру многословил:

— Кругом фантазеры развелись. Позавчера в очереди у магазина бабка говорила: «У немцев танки на воде работают». Кто-то рассмеялся: «Не загибай, мамаша!» А та продолжает: «Истинный бог, сама видела. Взял немец у меня ведро воды, залил в бак для горючего, всыпал порошок и поехал»… Мистика! Прикрикнуть бы: не бреши, вертихвостка. А люди молчат. Я где-то читал: нет ничего трусливее перепуганного мещанина. Это, конечно, верно. Но, с другой стороны… Моторов у них не счесть… Солдат не сделает и шагу пешком, всюду на машине…

— Порошок вместо бензина — чепуха, — заговорил Метелин. — Вот так и распространяются нелепые слухи. Бред бабки ты передал нам, кто-то из нас — другому да еще от себя добавит: «Сам слышал от лейтенанта Красной Армии, а он человек компетентный, с высшим образованием». А фрицам на руку, их непобедимость этим утверждаем. От подобной чепухи действительно может кое у кого зародиться страх, паника. Вот для чего нам надо развеивать этот миф о непобедимости вермахта…

С рассветом Ирина и Костя поспешили на работу. Семен и Василий, пока хозяйка готовила завтрак, обстоятельно поговорили. Василий рассказал, как попал в окружение под Минском. Немецкие автоматчики погнали пленных на запад. Ночевали у речки. Перед рассветом, Василий забрался в воду и, опустившись на дно, дышал через камышину, пока не ушла колонна. Крадучись, пробрался через всю Украину к себе домой.

— Не хочу отставать от меньшого брата, — твердо сказал Василий. — Окажи доверие, не отталкивай. У меня лошадь и пропуск во все концы города…

— Лучше не придумаешь, — одобрил Семен, — запоминай штабы, склады с горючим, квартиры генералов.

— Эх, план города раздобыть бы.

— Тебе он ни к чему: данные передавай Ирине, а она знает, что с ними делать.

— А я думал — тебе…

Помня наказ Максима Максимовича всегда быть предельно осторожным, Метелин схитрил:

— Меня в городе не будет.

— Значит, повоюем, — потирал руки Василий. — А то я совсем захирел.

Уезжая, Василий наказал Насте получше накормить гостя и до темноты не выпускать из дому.

Днем Метелин вышел в сенцы. Отсюда одна дверь вела в коровник, другая — в катух к кабану, третья — в сарай, где дрова и сено. Заглянул в сарай, увидел деревянную лесенку в погреб.

Дом построен удобно: под одной крышей расположены все хозяйственные службы… Забрался на чердак — весь хутор как на ладони. Он разместился в Безымянной балке, вдали от проезжих дорог. Крутые склоны балки сплошь заросли колючим терном. Название свое — Пятихатки — хутор и впрямь оправдывал. Семен насчитал семь домов. Их камышовые крыши прятались под высокими фруктовыми деревьями. По дну балки протекает ручей.