Григорий Покровский - Развал

— Я сказал Туркину, он всё необходимое загрузил: и батареи, и трубы и обои.

— Скажите Айдману, пусть у немцев насос разыщет. Там вода близко, метра три, не больше. Колодец выроем, насос поставим и можно водопровод сделать. А остальное, конечно, плохо — кругом болото, дорог нет. А главное, нет бензина, по крохам собирал. Такое впечатление создаётся, что там наверху, начиная от министра, враги народа. В баках бензина хватило, чтобы технику с платформы согнать, а дальше думай, как хочешь. В округе на довольствие не ставят, бензин не дают, продуктов не дают, кормить солдат нечем, бегал картошку у бабок за свои кровные покупал, чтобы хоть как-то людей кормить. Хорошо, что отсюда взяли немного продуктов, вот тем и жили. Ездил в штаб, там сидят такие мордовороты — не пробьёшь. Отвечают одно — нет директивы ГШ. Дивизию выводят в чистое поле, а им трудно бумажку написать. Создаётся впечатление, что это все специально делается, чтобы разбежались или передохли. Один генерал, знаете, как мне ответил: «Мы вас сюда не звали, там, у немцев отъелись, теперь поголодайте». Я понял, почему страна так плохо живёт. Потому, как завистники все, и ненавидят из-за зависти друг дружку.

— Евгений Иванович, это же один из семи грехов, от которых Христос предостерегал человечество. Преодолеем, начнём жить хорошо. Не преодолеем, так и будем жить зверем друг на друга смотреть, завидуя и творя, друг другу пакости.

— Надо, Василий Петрович, с этим эшелоном загрузить контейнер с продуктами. Туркин парень нерасторопный. Они там с голоду перемрут.

— Пожалуй, так. Я сейчас дам команду Айдману, пусть готовит. И, наверное, бочки с бензином и соляркой в пятитонный контейнер загрузим.

— А если бензовоз поставить на платформу?

— Попробуем и бензовоз, но я боюсь, обнаружат и заставят снять. Главком запретил вывоз топлива из Германии.

— Я это знаю, Василий Петрович. Они топливо немцам продают, а спишут на вывод войск. Я думаю попробовать надо, а контейнера для страховки.

Зазвонил телефон. Бурцев взял трубку. Звонил дежурный.

— В полк прибыл командующий армией, — доложил он.

Новоиспечённый командарм генерал Пиманский смотрел на Бурцева гордо и, не подавая руки, поздоровался.

— Всё-таки помог московский генерал, — подумал Бурцев. — Какой гордый Пиманский стал, земли перед собой не видит.

— Эшелон грузишь? — спросил командующий.

— Жду подхода платформ.

— Свяжись с начальником перевозки, закажи ещё десять платформ.

— Я не подготовил столько техники.

— Загрузишь КАМАЗы, бывшая техника ГДР. Укажешь в документах, как техника полка. Там встретят и заберут их у вас. Сейчас их пригонят, колонна на подходе.

— А кто заберёт? По каким накладным их передавать?

— Это вас не касается, — буркнул Пиманский.

Командарм уехал, а Бурцев стоял раздумывая.

— Приказ начальника — закон для подчинённого, даже если этот начальник ворует.

Эшелон был загружен и к вечеру убыл. Утром Бурцева разбудил телефонный звонок. Звонил Туркин.

— Ты откуда звонишь? — спросил Бурцев.

— Пока из Германии, ещё от станции не отъехали. Тут такие дела. Комендант прислал бензовоз, хотят перекачать топливо из нашего бензовоза.

— А комендант какое отношение имеет к нашему эшелону? И где он взял бензовоз, у него, что техника есть?

— Говорит, получил приказ с группы. Кто-то, наверное, настучал, что бензовоз с топливом стоит на платформе.

— Выставь караул и никого не пускай.

— Выставил. Сам приехал и с пеной у рта кричит, что за простой эшелона с меня и с вас деньги взыщут.

— А чего его так наши деньги волнуют?

— Не знаю, говорит, что надо срочно эшелон отправлять. Но он что-то темнит, тут ещё четыре эшелона стоят, раньше нас прибыли.

— Ему не спится? Прямо спозаранку прибыл приказ выполнять?

— Да, в пять утра приехал.

— Я догадываюсь, чего он такой ретивый. Деньгами запахло: эшелон уйдёт, а пять тонн солярки останется. Продадут, «бабки» будут. Пусть не всё ему достанется, но все равно заснуть трудно. Туркин, никому без меня ничего не выдавать. Сейчас приедет начальник ГСМ полка с бензовозом и откачает топливо. Я сейчас приеду, жди меня.

Бурцев зашёл к коменданту. Круглолицый краснощёкий подполковник Закревский важно сидел в своём кабинете. Он держался высокомерно, и так был доволен собой, делал вид, что не замечает вошедшего Бурцева.

— Командир полка полковник Бурцев, здравия желаю.

Комендант медленно поднял голову, скользнул взглядом на Бурцева.

— Товарищ полковник, — глядя куда-то в потолок, начал комендант, — мне приказано слить топливо с бензовоза и отправить эшелон.

— Кем приказано?

— Мне позвонили из штаба группы.

— Кто позвонил?

— А чего я должен перед вами отчитываться. Немедленно допустите наш бензовоз к платформе.

— Закревский, вы, наверное, спите и видите деньги в кармане и их уже мысленно разделили?! Топливо мы уже скачали в свой бензовоз, и он уже, на пути к полку. А бизнесменам в погонах, там, в штабе группы передайте — пусть оближутся.

— Да мы тебя, да мы тебя в порошок! — закричал комендант, ещё больше краснея. —Закревский, — Бурцев улыбнулся и, чеканя каждое слово, спокойно сказал. — Я служил в Белоруссии, и там знаешь, как твои земляки говорят: «Не пужай, мы ужо пужатые». Последних два слова Бурцев соединил вместе, и получилась непристойность. — Это моего Туркина ты ещё можешь напугать, а я уже, пуганый и не такой мелюзгой, как ты, а пулями и снарядами в Афганистане. Бодливой козе Бог рога не дал.

Бурцев развернулся и вышел.

Через пять дней Туркин доложил по телефону, что прибыл на место и разгрузился.

— Машины командующего забрали? — спросил Бурцев.

— Сразу же забрали, прибыл какой-то полковник с гражданскими водителями. Сами с платформ согнали и куда-то укатили. А бочки, которые спрятали в контейнер, как нельзя кстати. Не знаю, чтобы и делал без них. Тут леса много, ребята взяли повышенное обязательство к приезду полка рубленую баньку поставить. Оба барака к приезду полка будут готовы.

— Ася подъехала к замку. Старый седой садовник открыл ворота. Александр выскочил из машины и побежал по знакомым дорожкам. Навстречу шёл управляющий. Он обнял мальчика, как родного и погладил его по голове.

— Что за срочность? — спросила Ася, обращаясь к управляющему. — Зачем я вам так срочно понадобилась?

— Госпожа, это надо отдельно от мальчика. Пойдёмте в дом.

— Я хочу вам сообщить неприятную весть, — сказал управляющий, когда они зашли в кабинет. — Мы на грани банкротства. И боюсь, что ваш мальчик окажется без наследства.

— Как это могло случиться, — возмутилась Ася, — мы же вам полностью доверяли.

— Это так, но это произойдёт, и очень скоро произойдёт, если господин Жак будет продолжать вмешиваться в хозяйственную деятельность. Он продал всё вино, даже молодое по дешевке. За него можно было в будущем взять хорошие деньги. Подвалы пустые. А сейчас высказал мысль и намеревается продать виноградники. Вы же понимаете, мадам Ася, если продать виноградники, мне здесь делать нечего, как и всем работникам, включая и