Григорий Покровский - Развал

этого седого садовника, который в этом замке проработал всю жизнь. Да, наверное, и дом надо продавать, потому, как без виноградников этот дом придет в запустение. А там доберётся и до вашей квартиры. Парижская квартира собственность господина Жака, вы можете оказаться на улице.

— Нет, она собственность Надежды Михайловны, теперь перешла мне. Надежда Михайловна распорядилась, квартира покупалась за ее приданое.

— Ну, хоть это хорошо. Всё ещё можно исправить при условии, если вы мне в присутствии Жака дадите команду, чтобы я не выполнял его волю.

— Я согласна, это можно хоть сейчас. Где Жак?

— В городе, своим любимым делом занимается.

— Я удивляюсь, куда ему столько денег? Он же не так давно фирму продал.

— Боюсь, что этих денег у него уже нет. Может от продажи вина что-то и

осталось, а тех от фирмы давно уже нет.

— А куда же он их дел? — Ася вопросительно посмотрела на управляющего.

— Мадам, вы, что не знаете? Он же игрок. В казино всё проиграл. Смерть Мишеля, я думаю, на его совести. Когда Мишеля хоронили, я разговаривал с директором фирмы. Господин Жак оставил Мишелю одни долги. Фирма была на грани банкротства. До Мишеля фирмой руководил Теодор, они были компаньоны. Жак в дела фирмы почти не вникал, а за год до приезда Мишеля Жак и Теодор рассорились. Теодор ушёл и объединился с конкурентами. Старик за год сумел развалить фирму. Мишель поправил дела, но крутился день и ночь. За рулём может от усталости и уснул, а не от травмы. А может и в совокупности. Кто сейчас это определит.

Утром в присутствии Жака управляющему была отдана команда не выполнять ни одного указания Жака. И денег не давать. После разговора Ася с управляющим спустилась в подвалы. Подвалы были пустые, только кое-где на полках оставались бутылки вина. Дверь в тайник была приоткрыта, тайник был пуст.

— Это вы показали тайник Жаку?

— Мадам, я о нём сам не знал. Может, кто-то из старых работников знал и ему поведал. Продал он это вино одной российской фирме. Кстати, они ещё и деньги не вернули. Жаку деньги были нужны. Они ему небольшую предоплату дали, и он под честное слово отдал вино.

— И много они должны?

— Больше миллиона долларов. Боюсь, госпожа Ася, что мы их не вернем. Будем пробовать, реквизиты все есть, но в этой дикой стране разве правду найдешь?

Спустя неделю в парижской квартире зазвонил телефон. Александр подбежал и взял трубку.

— Мама, мама, тебя управляющий к телефону.

Ася взяла трубку.

— У нас беда, госпожа, — услышала она строгий голос управляющего. — Господин Жак застрелился. Ночью проиграл в казино все свои деньги, а сегодня утром застрелился. Все необходимые распоряжения по поводу похорон я дал.

Как-то вечером Александр и Ася сидели вдвоём. Саша читал книгу, затем отложил её и спросил:

— Мама, вот ты русская, а папа француз, а как вы смогли познакомиться? Он, что в России был?

— Нет, мы оба были на войне в Афганистане, там и познакомились.

— Ой, как интересно, расскажи.

Ася отнекивалась, но Саша сел с ней рядом на пол, положил ей голову на колени и стал уговаривать. Она гладила его по голове мягкой и тёплой материнской рукой.

— А впрочем, ты уже большой мальчик, тебе пора уже всё знать. Мишель Турене не твой отец.

— Мама, как это может быть? — Саша поднял голову и испуганными глазами посмотрел на мать.

— Я же жил с ними, они же мои дедушка и бабушка, они же вырастили меня?

— Пожалуй, они может и больше, чем родные. То, что они тебе дали, родной отец, вряд ли, смог бы, но, тем не менее, по крови ты им не родной. Об этом знали только двое, твой отчим и я, но он никому об этом не сказал.

— Мама, а кто же тогда мой отец?

И Ася рассказала ему про отца. Как они любили друг друга. Как отец погиб в Афганистане, как она попала в плен. И как благородно поступил Мишель.

— Мама, я Мишеля теперь ещё больше полюбил. Выходит, я русский?

— Да, русский. Мама, а мы когда-нибудь поедем в Россию?

— Поедем, обязательно поедем. Там сейчас большие перемены.

— Я хотел бы увидеть фотографию моего отца.

— Ты очень на него похож, Саша.

В тот вечер они сидели долго. Ася рассказывала сыну про город на Неве, где проходили её студенческие годы. Саша, обворожённый внимательно слушал её и они вдвоём, как бы взявшись за руки, шагали по широкому Невскому, где когда-то гуляла ещё маленьким ребёнком Надежда Михайловна, Сашина не родная бабушка, которую всю жизнь он будет считать родной.

Последний эшелон стоял под загрузкой. Бурцев шёл по опустевшей территории полка. Набежавшие порывы ветра поднимали вверх брошенную возле штаба бумагу, крутили её; пронеся метров сто, выбрасывали за забор. Даже сам трудяга ветер своим упорством как бы хотел доказать стоявшему посреди военного городка хозяину — вот и всё: закончилось ваше время и даже ни одна бумажка не должна напоминать о присутствии здесь некогда угрожающего всем войска. Мимо опустевшего КПП, через настежь раскрытые ворота проехала «Волга». Она лихо промчалась по дороге к штабу и, визжа тормозами, остановилась почти у самых ног Бурцева. Из «Волги» вышел молодой, высокого роста стройный генерал. На его красивом лице отражалась улыбка и доброжелательность. Бурцев приложил руку к головному убору, представился.

— Генерал Марков, новый зам командующего армией, — подавая руку Бурцеву, сказал тот. — Как ваше имя и отчество?

— Василий Петрович, — ответил Бурцев.

— Очень приятно, а я Владимир Макарович.

— Странный, необычный генерал, — подумал Бурцев, — есть какая-то изюминка, косточка от той царской гвардии.

— Как идёт погрузка? — спросил генерал. — Командующий отправил меня

смотреть выводимые полки. С корабля прямо на бал. Вчера прибыл, а сегодня по гарнизонам с самого утра.

— Всё идёт по плану, — сказал Бурцев, — сейчас последние контейнера увозим. Остается небольшая группа с заместителем командира полка по тылу подполковником Айдманом для зачистки и сдачи городка немцам. Разместились в том крыле казармы, — Бурцев махнул рукой в сторону казарм. — В столовой оставили им плиту, чтобы пищу готовить, остальное оборудование всё загрузили.

Со столовой ветер доносил запах готовящего обеда.

— Ах, как приятно пахнет, — сказал генерал, — а я так есть хочу — с утра крошки во рту не было.

Эта непосредственность и прямота так располагали, что Бурцеву захотелось общения с этим человеком.

Солдат-повар небольшого росточка, в белой куртке и в колпаке, похожий на поварёнка, разлил дымящиеся щи по тарелкам и понес их к столу, где сидел командир полка и генерал. Генерал отхлебнул из ложки щи, остановился и взглянул на Бурцева.

— Вкусно-то как.

— Это потому, что проголодались, — пошутил Бурцев.