Елена Ржевская - Особое задание. Повесть о разведчиках
- Название:Особое задание. Повесть о разведчиках
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Военное издательство
- Год:1951
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Елена Ржевская - Особое задание. Повесть о разведчиках краткое содержание
В книге приведена приключенческая повесть о действиях советской разведки в тылу противника незадолго до финала затянувшейся битвы на Ржевском выступе (1942-1943), в результате которой город Ржев был освобожден от немецко-фашистских захватчиков.
Особое задание. Повесть о разведчиках - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Коня мне!..
Ислышно было, как на улице часовой подхватил ешене оконченную фразу:
— Капитану Дубяге коня серого, жи-во!
Дубяга обулся, снял с гвоздя шинель, подобрал брошенную вечером Подречному пилотку.
К крыльцу подвели коня, огромного, серого, с белыми бабками и белой звездой на лбу. Выбежал из дому Подречный с опухшим от сна лицом, охнул негромко:
— А нога-то, товарищ капитан!
Но тот, уже сидя верхом, помахал на прощанье, поправил наган на ремне и тронул коня.
— Фуражку разыскал! — крикнул Подречный.
Со стороны берёзовой рощи спешил к дому младший лейтенант Белоухов, узнавший о возвращении Дубяги.
Прошёл уже час или больше с тех пор, как Дубяга выехал на новый КП. Тем временем на хутор забрела старуха, низкорослая, в тёмном ветхом пальто. Проходившая мимо колхозница с лопатой на плече заметила её, незнакомую, поинтересовалась:
— Из погорельцев?
Старуха утвердительно кивнула головой.
— Чем ты живёшь? — пособолезновала женщина.
— На одном месте не живу. По деревням хожу, ворожу на картах,— ответила старуха,
— Ворожишь? — заинтересованно переспросила женщина.— Здесь на хуторе военные стоят, где же тебе заночевать-то? Шла бы лучше к нам в деревню.
— Может, разрешат здесь,— протянула старуха.
Женщина пошла дальше на работу по ремонту дороги, а старуха присела в стороне на брёвна и освободила под подбородком рваный шерстяной платок.
Вскоре вернулся Дубяга. Он соскочил с коня, привязал его к дереву и пошёл к дому.
Старуха заторопилась за ним, окликнула:
— Обожди, красавец!
Дубяга обернулся.
— Пётр Семёнович кланяться велел вам низко,— глуховато нараспев протянула старуха.
Дубяга внимательно посмотрел на нее.
— Рад слышать,— сказал он,— в дом заходи.
Чай в кружке стынет перед старой Никитичной, а рассказ её еще не окончен. Дубяга внимательно слушает её, склонив голову, копна чёрных вьющихся волос сползла на лоб ему. Медленно текут минуты, и с каждой из них подтаивает сердце Никитичны. Кто пробирался из тыла врага с одной мыслью — дойти, доставить важные сведения, знает цену этим минутам.
Никитична умолкла, перевела дух. Подперев ладонью разгорячённое лицо, она ощутила, как на виске под пальцами часто-часто бьется пульс. Ты дошла, старая Никитична, дотащилась...
Дубяга смотрит на неё лучистыми, сыновьими глазами, и нег сейчас никого на целом свете род- нее этого пария.
Под вечер вернулся с передовой подполковник Ярунин, лицо его потемнело от солнца и пыли. Дубяга порывисто встал ему навстречу. В прозрачных глазах подполковника вспыхнул огонёк, а в радостной улыбке его расправились строгие морщинки по сторонам рта.
— С возвращением тебя,— сказал он, крепко пожимая Дубяге руку,— в добрый час.
Он поздоровался за руку с Никитичной и увёл сё за перегородку. Усадив старуху рядом с собой, выслушал её неторопливый рассказ: на краю Ржева под видом школы связи разместилась школа фашистских диверсантов; Пётр Семёнович днём и ночью следит за этой школой, нашему разведчику удалось проникнуть в школу, и он постоянно находится там.
Сложив на груди руки, Никитична рассказывала обо всём так просто, с такой ясностью, словно речь шла о привычных этой старой женщине делах, и хотя подполковнику многое было известно из того, что она рассказывала, он дал ей вволю выговориться.
Бесшумно вошёл младший лейтенант Белоухов, положил на стол перед подполковником расшифрованный текст донесения, замешкался у двери, с любопытством стрельнув глазами в Никитичну. Но Никитична не обратила внимания на него; не спуская глаз, следила она за подполковником, читавшим донесение. Это она, Никитична, принесла в своих игральных картах зашифрованное донесение от Петра Семёновича. Пётр Семёнович сообщал о том, с каким заданием, где и когда высадятся на парашютах диверсанты.
Подполковник внимательно перечитал донесение ещё раз и вышел с бумагой в руке. Он говорил с Дубягой. Никитичне было слышно, как, щёлкнув каблуками, Дубяга отправился выполнять распоряжение подполковника.
Но Никитична и не подозревает о существовании в Ржеве «Брата». До той поры, пока дело не потребует связи их между собой, они работают, ничего не зная друг о друге.
Никитична долго не могла уснуть на постланной ей Подречным постели. Ей было слышно, как на улице ржали кони, подполковник негромко отдавал приказания, кто-то споткнулся под окном и крепко выругался, звали Подречного.
Это она. Никитична, принесла через линию фронта зашифрованное донесение, и подполковник принимал меры, чтобы оградить штаб от диверсантов.
За окном простучали копыта, стихли. И снова всё смолкло на хуторе. Капитан Дубяга повёл в засаду небольшой отряд...
...На краю Ржева на базаре старуха Никитична узнала Петра Семёновича, хотя густая борода сильно изменила его лицо. Господи, да кто же мог признать его такого! Вокруг народ торопится продать, выменять, пока не нагрянули солдаты и полицаи, и среди людей стоит Пётр Семёнович, прежний главный агроном района, с большой кастрюлей, прикрытой, чтобы не остывал товар, толстой тряпкой, и торгует лепёшками.
По глазам ли его памятным признала Никитична или просто чутьём одинокого, обездоленного человека? Она положила руку на его кастрюлю и глянула на него снизу вверх.
— Ивана Переметова мать я, председателя колхоза «Путь Ильича», — говорила Никитична, и слёзы текли по её почерневшему от горя лицу.
Пётр Семёнович посмотрел в лицо её, в глаза долгим, припоминающим взглядом. Им было что припомнить обоим. Лучшим колхозом района был «Путь Ильича». Приезжал главный агроном, допоздна засиживался с Ваней, рассуждали о делах. Был колхоз, была семья, был дом, и в том дому хозяйкой была вдова Никитична.
Само горе ходит теперь по родному краю в облике этой старой женщины. Единственного сына Ваню на глазах у всей деревни фашисты повесили, каждого десятого в деревне расстреляли, и всю деревню сожгли за связь с партизанами. Гарь повисла над Ржевским районом. Все, кто мог, бежали к партизанам.
А старой Никитичне бог смерти не дал. Одной ненавистью жива она, ненависть глаза ей насухо высушила, а вот встретила родного человека, и слёзы текут, текут.
Пётр Семёнович увёл Никитичну домой в ближайшую деревню к свояченице, куда он сам перебрался из Ржева.
День-другой Никитична приходила в себя, а потом стала присматриваться. Свояченица ходит в дальние деревни покупать муку, жена Петра Семёновича печёт лепёшки, а Пётр Семёнович торгует лепёшками на базаре. Неужто так и живут: пригнулись, приспособились, притихли?
Шрифт:
Интервал:
Закладка: