Игорь Подбельцев - Июльский ад (сборник)

Он снова сел за стол. Снова вперил взор в донесения,

Чтобы создать предпосылки для продолжения наступления на северо-восток — в направлении линии Прохоровна — Береговое — и своевременного создания плацдарма через реку Псел, дивизия «Мёртвая голова» ударной группой ночью наступает для взятия высоты 226,6. Но перед сильно укреплённой и разветвлённо-господствующей высотой и под огнём не менее семи вражеских батарей из района восточнее Весёлого дивизия прекращает бесполезнее наступление. Ей остаётся только ждать подкрепления… А тут ещё погода — то солнце, то дождь.

А перед всем участком дивизий «Райх, по сообщению начальника штаба, наблюдаются оживлённые вражеские передвижения, танковые и пехотные прорывы. И особенно это заметно на участке южнее и севернее Беленихино. Не к добру это…

Вспоминая сегодняшний день, 11 июля, генерал-фельдмаршал поёжился: много часов подряд местами шли сильные дожди, только перед вечером улучшилась погода — облачность уменьшилась, ветерок усилился. Погода во многом подвела доблестную группу армий «Юг», возглавляемую им, Манштейном. И — русские… Предусмотренный переход реки в ночь на 11-е дивизией «Мёртвая голова» затянулся: русские вели бешеный артобстрел, и сапёры с мостостроительным устройством вынуждены были укрыться в балке и лишь утром объявиться па указанном для них месте. Из-за этого проклятого случая наступление было передвинуто. Правый фланг 2-го танкового корпуса СС, куда входила наступательная группа дивизии «Адольф Гитлер» с фланговым прикрытием дивизии «Райх», продолжал наступление в заданном направлении и в восемь тридцать залёг перед укреплёнными вражескими позициями с противотанковым рвом на высоте 352,2 в трёх с половиной километрах на юго-западе от Прохоровки. А ровно в полдень правым охватом высота была взята, и корпус пошёл в атаку на совхоз «Октябрьский», который был сильно укреплён. В двадцать пятнадцать в ожесточённом бою совхоз был взят.

В семнадцать доложили: 1-й гвардейский полк дивизии «Адольф Гитлер» с другими частями взял половину территории леса восточнее Сторожевого. Бои здесь шли до сумерек, и к половине одиннадцатого ночи юго-восточная и восточная окраина леса была достигнута; был взят и совхоз «Сталинский».

Манштейн оторвался от карты. Что там он думал недавно о погоде, скверной погоде? А думал-то он вот о чём, о неприятностях по вине проклятой погоды! Ещё в четырнадцать двадцать ему доложили, что через реку Псёл — севернее Вогородицино были установлены два моста. Однако дивизия «Мёртвая голова» — 11 июля с плацдарма наступать не могла. Не имела никакой возможности! Прошедший дождь до такой степени размыл дороги и местность и, самое главное, береговые откосы, что даже мощные танки останавливались, не говоря уже о другой технике.

Генерал-фельдмаршал встал со стула, снова прошёлся по комнате. Вслух сказал:

— Что ж, обстоятельства принуждают нас к тому, чтобы срок наступления передвинуть на двенадцатое июля, — и, помолчав, негромко крикнул: — Принесите чаю!..

Адъютант появился почти мгновенно: ловко держа поднос со стаканом сладкого напитка, он заученно и умело щёлкнул каблуками. Манштейн взял стакан.

— Через пять минут соедините меня с генералами — Готом и Хаузэром, — сказал он, не глядя на адъютанта.

Адьютант опять щёлкнул каблуками и, чётко повернувшись, красиво вышел вон.

Манштейн, сделав глоток чаю, сел на стул и устало прикрыл глаза…

Валентин пристально взглянул на часы: половина шестого утра; да, бежит быстротечное времечко, торопится изо всех сил. А куда и зачем торопится — непонятно ему. А если сказать по-честному, то и понимать особо не хочется: настроения сейчас ну никакого нет.

Кошляков оглянулся на мирно посапывающих братьев, на уткнувшегося лицом в свой шлем Фёдора Полежаева и, невольно усмехнувшись, подумал, про себя: «Храпят ребята. Как-будто и войны нет… Удивительно, конечно, но как всё — таки человек ко всему быстро привыкает: и к войне проклятой, и, в том числе, к неизбежным жертвам на этой самой войне.

Валентин глубоко и тревожно вздохнул, ещё раз перечитал письмо, только что им написанное маме. Вроде бы обо всём ей сообщил в скупых строчках — и о братьях — Владимире и Василии, и о себе, и о военной жизни танкистекой… Что же ещё он не успел написать, о чём?… Ах, да!

О самом главном-то чуть было и не вылетело из головы! Необходимо маму поздравить с днём рождения, ей на днях шестьдесят лет исполняется.

Он снова взялся за карандаш и, то и дело слюнявя его, вывел:

А под стихотворением в конце письма Валентин поставил дату — 12 июля 1943 года.

… Вдалеке промчалось несколько легковых автомашин. Валентин без труда узнал среди них «виллис» Ротмистрова. Куда и зачем в такую рань направлялось руководство армией, Кошляков не знал, да ему и незачем было знать, какими проблемами занимается сейчас высший офицерский состав.

Ротмистров же с группой офицеров направлялся в это время к командному пункту 29-го танкового корпуса. Прибыл он на КП почти ровно в шесть часов утра.

Почему именно этот командный пункт — среди множества остальных — избрал Павел Алексеевич своим наблюдательным пунктом? Странный вопрос и, наверное, несколько наивный. И не следует его задавать наобум; просто, нужно увидеть КП 29-го танкового корпуса близко и воочию, и тогда всё самому сразу же станет понятно. Нынешний, ещё не обжитый Ротмистровым, наблюдательный пункт располагался на довольно-таки приличном по высоте холме-кургане, выросшем юго-западнее Прохоровки по дороге в сторону села Береговое. С этого чудесного холма просто прекрасно просматривалась раскинувшаяся в сторону Петровки, Прелестного и совхоза «Комсомолец» местность. И местность эта — именно сейчас — интересовала командующего 5-й гвардейской танковой армией больше всего на свете. Почему интересовала? Да тут и дураку ясно: на этой самой местности с минуты па минуту должна было развернуться страшное и мощнейшее сражение с применением большого количества стальных машин.

Адъютант Ротмистрова Василий Земсков привычно распахнул дверцу «виллиса»:

— Прошу вас, товарищ командующий!

— Спасибо.

— Пройдёте в блиндаж? Или…

Павел Алексеевич заинтересованно повёл взглядом на прочно построенный блиндаж. Земсков перехватил его взгляд.

— Он — надёжен! — сказал адъютант. — Сделан, как говорится, на совесть. Солдатики постарались…