Игорь Подбельцев - Июльский ад (сборник)

— Ничего, Татарский, от судьбы не уйдёшь…

— Командир! — снова истошно заорал Никаноров. — Сидите и не высовывайтесь, как-нибудь разберёмся.

И рванул рычаги. Танк даже подпрыгнул и с ходу бортанул проползающий мимо «фердинанд»: тот опрокинулся, словно игрушечный, и тут же загорелся. Гончаров для уверенности прошёлся по нему пулемётной очередью.

Но тут что-то сильно ударило в башню; танк так тряхнуло, что Никаноров больно ударился головой о стену, рассёк лоб, и кровь заструилась по лицу. А ноздри сержанта сразу же учуяли дым.

— Ребята, по-моему, мы горим!..

— Сейчас проверим, Никаноров. Притуши ход; Гончаров, за мной!

Младший лейтенант и заряжающий через верхний люк выскочили на башню, размахивая тряпьём, сумели погасить не успевший набрать силу огонь.

Гончаров первым нырнул в спасительный люк «тридцатьчетвёрки». Тришкин на какое-то время задержался, окидывая взглядом поле боя. И то, что он увидел, повергло его в глубокое изумление. Всё вокруг горело и пылало, скрежетало и стонало, свистело и шипело. И нельзя было Тришкину понять, на чьей же стороне перевес — на стороне русских или немцев. А как раз было время, когда первый эшелон 5-й гвардейской танковой армии упорно и настойчиво теснил противника, нанося ему большие потери и в живой силе, и в боевой технике. Кроме того, Тришкин ещё не знал, что он и другие танкисты сделали сегодня самое-самое главное — в жестоком встречном сражении остановили и смяли ударную группировку врага, наступавшую вдоль железной дороги на Прохоровку, таким образом сломав острие танкового клина противника.

Тришкин ещё раз взглянул на поле боя и, собираясь нырнуть в люк башни, головой поймал пулю. Упав на руки Гончарова, он только и успел сказать, что старшим вместо себя назначает Никанорова и что экипажу танка следует направиться на правый фланг, в сторону рубежа Полежаи.

— Там жарко, но там есть река, — прошептал он и умер.

На правом фланге армии в тот миг действительно сложилось очень тяжёлое положение. Не добившись успеха в центре, противник дивизией танков обошёл наш 18-й танковый корпус и нанёс удар по 33-му гвардейскому стрелковому корпусу. Где-то к часу дня вражеским танкам удалось прорвать боевые порядки 95-й и 42-й гвардейских стрелковых дивизии на участке Красный Октябрь, Кочетовка и продвинуться в северо-восточном и восточном направлениях до рубежа Весёлый, Полежаев.

Гончаров и Татарский вытащили тело младшего лейтенанта, уложили в воронке от снаряда.

Их танк, стреляя и уклоняясь от вражеских выстрелов, упорно продвигался к правому флангу страшнейшего сражения. И тут разрывом снаряда с «тридцатьчетвёрки» сорвало гусеницу.

— Татарский! Ты меня слышишь? — прохрипел Никаноров. — Оставайся в танке, если что — стреляй. А мы с Гончаровым попытаемся натянуть гусеницу…

— Слушаюсь, сержант!

Иван Никаноров и Гончаров выскочили из тапка, но тут из ближайшего кустарника по ним сыпанула и тут же заглохла автоматная очередь. Гончаров со стоном упал около повреждённой гусеницы. Сержант наклонился над ним:

— Гончаров!.. Ты слышишь меня, Гончаров!.. Ты ранен?…

— Убит… — еле слышно прошептал тот…

Никаноров длинно и грязно выругался и, услышав хриплое дыхание позади себя, резко обернулся. На него мчался здоровенный рыжий немец-танкист с бешено-стеклянным взглядом и занесённым над головой автоматом. Иван еле успел увернуться, и удар пришёлся ему по голове вскользь, но и от этого удара он чуть не потерял сознание.

Они схватились, как два снежных барса в смертельной схватке, упали на землю, покатились по ней, не выпуская друг друга из тесных объятий.

Сержант чувствовал, как силы медленно и неотвратимо покидают его. Рыжий немец подмял его под себя, и руки немца, страшные и волосатые, уверенно продвигались к горлу сержанта.

«Всё, конец!» — мелькнуло в угасающей памяти Ивана, и тут фашист вдруг как-то обмяк и мешком свалился с него на землю. Никаноров, напрягая последние силы, шатаясь встал. Его мутный взор остановился на спасителе.

— Это ты? — хрипло выдавил он, увидя перед собой растрёпанную медсестру, свою бывшую невесту Валюху Озерову с пистолетом в руке.

— Я, Ваня, я, — ответила она и, вдруг обернувшись, вскрикнула: — «Тигр»!.. «Тигр»!<.

Тяжёлый танк зловеще полз прямо на них, угрожающе поводя стволом орудия по сторонам.

Сержант застонал и, обратя взор в сторону своей «тридцатьчетвёрки», страшно захрипел:

— Татарский, стреляй!.. Стреляй, дьявол тебя возьми!..

Тигр» был уже совсем рядом, когда Татарский выстрелил ему прямо в бок. Стальная громадина вспыхнула и в последней агонии прыгнула на «тридцатьчетвёрку». Страшный взрыв откинул в сторону и Ивана Никанорова, и Валюху Озерову…

Когда он очнулся, Валюха, плача, перевязывала ему голову.

— Ты чего… плачешь?… Не надо…

— Бедные вы, бедные мужики… Да за что же на вас такая напасть… Сколько вас уже побило-покалечило… А сколько ещё побьёт…

Из-за пылающих танков на скорости выскочила самоходная установка «фердинанд» и устремилась в их сторону. Сержант тоскливо осмотрелся вокруг и, заметив кем-то брошенную и неиспользованную гранату, поднял её.

— Поцелуй меня! — сказал он Валюхе и, когда она это сделала, добавил: — Ложись в воронку и жди… Я его сейчас… укрощу…

И пополз навстречу «фердинанду»…

Когда он встал и размахнулся гранатой, пулемётная очередь пронзила его тело. Он падал медленно-медленно, угасающим сознанием уходя куда-то в длинный-предлинный коридор, в конце которого виднелось яркое пятнышко света — Ему, Ивану Никанорову, уже не дано было знать, что 12 июля 1943 года был апогей сражения, которое продолжалось ещё несколько дней. Не дано ему было знать, что в этом сражении одновременно участвовало 1200 танков и самоходных орудий. Не дано ему было знать, что на следующий день на КП Ротмистрова приезжали заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Жуков и член Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенант Хрущев. И вообще, многое теперь не дано было знать сержанту. Потому что он, прошитый пулями, медленно падал на землю с крепко зажатой в руке противотанковой гранатой. Бросившаяся ему на помощь Валюха Озерова не успела: граната ударилась о землю, вырвала из рядов живых и саму Валюху…

… А сражение продолжалось…

21-27 апреля 1993 г.

с. Береговое — п. Прохоровка