Игорь Подбельцев - Июльский ад (сборник)

— Товарищи, мне довелось повоевать с братьями Котляковыми, довелось вместе с ними бить немцев. Они, Кошляковы, были прекраснейшие ребята! И ещё — они любили петь. Давайте и мы споём!.. А?…

— Конечно, Фёдор, споём! Какой разговор?! — согласился Ротмистров. — Какую только? Короче, ты начинай, мы подпоём…

Полежаев, некоторое время подумав, так, стоя, и запел:

Песню, так же, как и Фёдор, встав за столом, подхватили Ротмистров и сопровождавшие его генералы и полковник:

Леночка Спасаева вдруг негромко всхлипнула и продолжала петь, теперь уже закрыв глаза:

Песня была прекрасная, жизненная. У всех поющих выступили на глазах слёзы, а Фёдор Полежаев, расчувствовавшись, с размаху кинул кулак на стол:

… Леночка Спасаева плакала навзрыд. Её осторожно, по— отечески, обнимал за плечи Ротмистров,

— Ну перестаньте, Леночка! — успокаивал он её. — Перестаньте! Всё будет хорошо, вот увидите!

Из соседней комнаты показались три пятилетних карапуза, и, плаксиво скривив рожицы, уставились на мать.

— Мама, не плачь, — протянул один из них, — а то и мы сейчас заплачем…

Леночка Спасаева, взглянув на детишек, моментально перестала плакать, только глаза прикрыла ладошками.

— Ах вы, мои несмышлёныши! — смахнув слёзы со щёк, трогательно прошептала она. — Маму они жалеют… Я уже не плачу, маленькие мои. Не плачу. Идите в свою комнату, играйтесь: вон сколько вам игрушек понадарили — целый мешок прямо!

Фёдор встал из-за стола, подошёл к мальчишкам, сгрёб их в охапку.

— Ну и богатыри! — воскликнул он. — Крепкие — как папа… И на лицо — не отличишь! Сразу видно — Кошляковы…

И тут же осёкся, смущённо пробормотав:

— Извините, Леночка… А всё-таки очень уж они похожи на братьев Кошляковых…

— Действительно, Лена, очень карапузы ваши похожи на их отца и его братьев! — подтвердил Ротмистров. — Я-то знаю…

Леночка Спасаева молчала, немножко с грустью и тихой радостью глядя на сыновей, деловито вырывающихся из рук нежно улыбающегося Фёдора Полежаева.

— Леночка, — неловко кашлянул в кулак Павел Алексеевич, — извините за вопрос, не совсем скромный и не совсем тактичный. Вы — одна?…

Леночка повернула голову к Ротмистрову.

— Почему же это я одна? — усмехнулась она. — Нас аж четверо!.. Вот, посмотрите!

— Я… в другом смысле. Вы замуж не вышли?… Не собираетесь?…

Леночка отвела взгляд от Ротмистрова, покачала головой:

— Да кто ж меня возьмёт с таким «хвостом», кто позарится?… Мужиков-то после войны осталось почти что совсем ничего… А те, что с фронта вернулись — на молодых больше смотрят, на бездетных… У них выбор после войны большой! Где уж мне с тремя ребятишками на руках о муже мечтать!..

И она, вдруг судорожно сглотнув, тихо-тихо заплакала; из-под ладошек, прикрывающих глаза, потекли солёные струйки горьких слёз, а плечи зашлись в каком-то ознобе. Ротмистров смущённо замолчал. Отводили глаза в сторону и его спутники. А Фёдор, оставив тройнят-ребятишек, медленно подошёл к Леночке.

— Лена, — он осторожно отмял её руки от лица, взглянул в бездонные, наполненные горечью глаза, — Лена, не плачьте, пожалуйста. Я… Я хочу вам сказать… Выходите за меня замуж!..

Леночка перестала плакать и с изумлением смотрела в растерянное, смущённое и доброе лицо Полежаева. С неменьшим изумлением смотрели на него Ротмистров, генералы и полковник.

— Леночка, вы не подумайте, что я сейчас пьян, и всё то, что я говорю — пьяный бред, — Фёдор не отрывал нежно-решительного взора от всё ещё изумлённых глаз Спасаевой. — Я, если хотите знать, и ехал сюда с этой целью… Я много думал об этом и… и решил обязательно сделать вам предложение… Выходите за меня замуж!..

Леночка Спасаева, всё так же изумлённо, во все глаза смотрела на Фёдора и молчала, не в силах сообразить-о чём же, в конце-концов, идёт речь!

Ротмистров осторожно поднялся со стула, сделал знак своим спутникам. Они тихо оделись и молча вышли на улицу. Через минуту машина, чихнув пару раз седоватым дымком, помчалась прочь от дома Спасаевой, помчалась по своему маршруту, известному только Павлу Алексеевичу Ротмистрову.

А Фёдор Полежаев всё так же, не отрываясь, смотрел в глаза Леночке Спасаевой. Он смотрел и видел, как высыхают в них слёзы, как оттаивает — медленно и с опаской — лёд в этих глазах, всё ещё изумлённых и не верящих ни во что. А за спиной Фёдора, то и дело поглядывая на него, шушукались ребятишки, сыновья его товарища — Владимира Кошлякова…

3 октября — 5 декабря 1994 г.

с. Береговое

Сержант Никаноров вытащил из планшетки помятую карту, аккуратно расправил её на коленях, медленно, с долгими остановками водил по ней прокуренным пальцем. Остановился палец под чётко обведённым красным карандашом словом «Прохоровка». Что такое Прохоровка?… Обыкновенное русское название какого-то обыкновенного русского населённого пункта, каких на территории Советского Союза бесчисленное множество. Но что сулит им, танкистам, эта самая Прохоровка, в районе которой завтра-послезавтра должен закипеть очередной бой… И бой нешуточный, как слышал из уст некоторых компетентных лиц сержант Никаноров: немцы здесь собрали приличный «железный кулак» из «фердинандов», «пантер» и новейших танков «тигр», да и живой силы нагнали неведомо сколько. Наших войск стянуто к Прохоровне тоже порядочное количество… Так что и дураку понятно — сражение будет не из рядовых, не какого там «местного значения».

Так думал сержант Никаноров. И мысли эти бешено крутились в его лобастой голове и никак не находили хоть какого-нибудь достойного выхода: с первых дней войны он участвует в самых различных сражениях, не раз горел в своих танках, но, правда, всегда с благополучным для жизни исходом (тьфу, тьфу, не сглазить!), не раз обдумывал ход прошедших боевых операций, но никак не мог своим крестьянским умом охватить общие замыслы командования — не то что Верховного (он боготворил Сталина), но и армейского, а то и рангом пониже. Вот и сегодня сержант крутил так и этак, предполагал ход предстоящих боевых действий своего танкового батальона в скоро предстоящем сражении, тут же опровергал их и, в конце концов, плюнул на всё: разработка боевых операций — дело штабных офицеров, вот они этим пусть и занимаются, пусть у них головы болят от мыслей, а не у него, всего-навсего лишь обыкновенного механика-водителя быстроходного танка «Т-34».