Игорь Подбельцев - Июльский ад (сборник)

— Иван? — прошелестел совсем рядом вопрошающий голос, и он, вздрогнув от неожиданности, обернулся. — Иван! — голос был женский и уже утверждающий, что он, Иван Никаноров, и на самом деле тот, кем он есть, за кого его принимают.

Не успел он что-нибудь подумать и разглядеть — кому принадлежал этот голос, как женская фигурка в солдатской гимнастёрке метнулась к нему: ласковые руки крепко обхватили его сильную шею, и тотчас губы его почувствовали страстное прикосновение других губ.

— Иван!.. Родной!.. Милый!..

Он неловко оторвался от прижавшейся к нему девушки и, не выпуская её из своих рук, долго, с минуту, наверное, вглядывался в её лицо.

— Валентина?… Ты ли это?…

Валентина Озерова была его землячкой. В одном селе родились, вместе в школу ходили. Только он на два года был её постарше. Когда Никаноров школу оканчивал, вспыхнула между ними горячая любовь, и во что бы она переросла — трудно сказать, возможно, и поженились бы, если бы не эта проклятая война!..

Он уходил на фронт. И эта синеглазая Валюха Озерова провожала его. Провожала и плакала, не вытирая слёз, льющихся из синевы. И обещала ждать его, лишь бы живым вернулся с войны.

Сержант Никаноров до боли в глазах всматривался в лицо Валюхи, веря и не веря, что перед ним стоит она, его любимая и единственная женщина.

— Ты как здесь оказалась? — наконец, хриплым от волнения голосом проговорил он.

— Как?… Как все. Окончила курсы медсестёр и… на фронт.

— Да как же это!.. Я не могу поверить!.. Честное слово…

И они замолчали. Не выпуская друг друга из объятий, жадно, с какой-то непонятной тревогой смотрели друг другу в глаза. Слов, таких необходимых именно сейчас, почему-то не находилось.

Их тревожное и радостное молчание прервал крик заряжающего Гончарова:

— Сержант Никаноров! Срочно к младшему лейтенанту Тришкину!

— А-а, чёрт! — прохрипел сержант и извиняющимся голосом добавил: — Слышишь, вызывают меня.

— Да, слышу.

— Мне можно попозже тебя увидеть?

— Зачем спрашиваешь? Конечно же, можно.

— А где?… Где найти-то тебя?

— Мы здесь, неподалёку, — начала объяснять Валентина.

— Товарищ сержант! — опять прокричал Гончаров. — Вас командир танка кличет!

Никаноров оторвался от девушки и, то и дело оглядываясь, поспешил на зов. Около Гончарова остановился, ткнул ему пальцем в пуговицу гимнастёрки:

— «Кличут!» Не глухой, и с первого раза тебя, зануду, услышал… Пошли, посыльный!

Младший лейтенант Тришкин вызывал сержанта вот зачем. После длительного марша он решил заставить экипаж своей «тридцатьчетвёрки» проверить танк — мало ли что могло случиться в организме стальной машины за такой много— соткилометровый пробег. Вот и пришлось Никанорову, Татарскому и Гончарову «колдовать» над танком до самого вечера. Сам Тришкин куда-то отлучился на это время, на прощание сказав разочарованным членам экипажа словами Суворова насчёт того, что, мол, трудитесь, ребятки, — тяжело в ученьи — легко в бою.

Когда Тришкин вернулся, танк к бою был уже готов, а рядовые — заряжающий Гончаров, наводчик Татарский и оставшийся за старшего механик-водитель сержант Никаноров в расслабленных позах полёживали на траве у «Т-34» и покуривали.

— Ну что, орлы, всё на мази? — спросил младший лейтенант.

— Так точно, — козырнул в ответ Никаноров. — Комар носа не подточит.

— Понял. Так что не стоит и проверять?

— Воля ваша: хотите — испытайте, не хотите — не нужно. Но поверить на слово вы нам должны, не для дяди чужого ведь делали, для себя.

— Ну-ну, сержант, не обижайтесь. Я хоть и молодой, но всё понимаю.

Никаноров вздохнул и посмотрел командиру прямо в глаза:

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться по личному вопросу?

— Разрешаю. Обращайтесь.

Сержант немного смутился:

— Понимаете, вопрос настолько личный, что нам необходимо переговорить, как выражаются французы, тэт-а-тэт.

— Ничего себе! — громко, с деланным изумлением прошептал на ухо Татарскому Гончаров, а Татарский даже присвистнул.

Тришкин укоризненно посмотрел на них и, взяв сержанта за локоть, повёл его в сторону. Отойдя на приличное расстояние, они остановились.

— Ну, чего вам, сержант?

— Понимаете, товарищ младший лейтенант, я сегодня случайно встретил свою землячку… Короче, невесту… Она в медчасти здесь, неподалёку. Три года не виделись…

— Понял, — сказал Тришкин и, поглядывая вверх, в безоблачное июльское небо, крепко задумался, словно забыв о стоящем рядом сержанте, о его смущённой просьбе.

— Понял, — повторил он и, взглянув на часы, построжавшим голосом произнёс: — Я вас отпускаю, сержант. Но отпускаю всего лишь на час. Вы поняли меня? На один час…

В расположении медчасти Иван Никаноров свою Валю-Валюху не нашёл: куда-то умчалась на машине-полуторке за медикаментами. Но девчата заверили его, что через пару часов она будет на месте, так что, сержант, подруливай попозже.

Никаноров шёл по кромке поля, то и дело поглядывая вправо, туда, где виднелся курган. Там, если верить слухам, находился наблюдательный пункт Ротмистрова.

«А что, — думал сержант, — неплохая высотка для наблюдения, с неё все, как на ладони, вокруг видать…»

От кургана вырулил в сторону Прохоровки «виллис» и, набрав скорость, вскоре промчался мимо Никанорова, а затем свернул в сторону Беленихино. Времени было около семи часов вечера.

Сержанта остановили два связиста с катушками за плечами.

— Землячок, закурить не найдётся?

— Отчего же не найдётся, — и Никаноров полез за кисетом, щедро сыпанул махорки бойцам.

— Что-то начальство мотается, — он кивнул головой в сторону промчавшегося «виллиса».

Сворачивая самокрутку, один из связистов словоохотливо объяснил:

— А чего же им не мотаться — сражение на носу. Это Ротмистров с маршалом Василевским проехали, исходные районы осматривают. Василевского сам товарищ Сталин прислал, приказал ему неотлучно находиться в 5-й гвардейской и в 5-й общевойсковой.

— Да? — удивился Никаноров. — И всё-то вы знаете!

— Служба, браток, у нас такая. Слышали мы, что командиры должны осмотреть позиции 29-го и 18-го танковых корпусов.

Другой связист раздражённо буркнул:

— Язык у тебя, Семён, что помело. Смотри, как бы не загремел ты из-за него под фанфары…

— Да брось ты, Яшка, везде тебе шпионы чудятся… Тебе только в СМЕРШе служить…

Не успел сержант дойти до расположения своего батальона, как «виллис» на бешеной скорости промчался обратно.

«Чего это он?» — подумал с недоумением Никаноров, но лишь позже от младшего лейтенанта Тришкина, узнал, что автомобиль с Ротмистровым и Василевским чуть не нарвался на подкрадывавшиеся к Прохоровке фашистские танки, которые затем остановили и заставили попятиться обратно.