Богдан Сушинский - Гибель адмирала Канариса

Прежде чем спуститься по трапу в командный кубрик, Канарис взглянул на гряду зеленовато-рыжих холмов, открывающихся сразу же за береговой линией ближайшего островка. Здесь, за пятидесятой параллелью, природа теряла свою антарктическую суровость, и на прибрежных склонах появлялись приземистые сосны, обрамленные каменистыми лугами сочной темно-зеленой травы.

«А что, — вдруг подумалось обер-лейтенанту, — возможно, фантазер-романтик Марктоб и в самом деле прав: поставить крейсер на прикол в одной из бухт, превратив его в бронированный плавучий отель, затем построить на берегу некое подобие форта и таким образом сотворить своеобразное крейсерско-фортовое поселение, которое стало бы пристанищем будущих германских рыбаков и охотников. В этом что-то есть. Во всяком случае, дону капитану это понравилось бы…»

— Это верно, что вы были советником и помощником командира крейсера «Бремен» во время его дипломатических переговоров с правительственными чиновниками Венесуэлы и Колумбии? — спросил фон Келлер, как только Канарис вновь предстал перед ним.

— Так точно, господин фрегаттен-капитан. Среди прочего, мне в каком-то роде приходилось прибегать и к дипломатии. Миссия эта была не из легких, но что поделаешь?

Фон Келлер предложил Канарису кресло, сам тоже уселся за стол и заглянул в раскрытую папку.

— Следует полагать, что вы и в самом деле проявили некий талант дипломата, если командир отметил этот факт в вашей аттестационной характеристике, записав, что хорошая военная подготовка и умение ладить с людьми дополнялись вашей личной скромностью, послушанием и вежливостью, а главное, что президент Венесуэлы наградил вас орденом Боливара V степени.

— В начале наших переговоров президент заподозрил меня в шпионаже и чуть было не отдал в руки своих костоправов-контрразведчиков, но затем так расчувствовался, что удостоил самой почетной награды своей страны, — сдержанно объяснил Канарис. — Будем считать это делом случая.

— Причем в обоих случаях президент оказался прав, — едва заметно ухмыльнулся командир крейсера.

— Если, конечно, не принимать во внимание прихоти сильных мира сего.

— Но, похоже, никакие прихоти не помешали вам создать свою собственную разведывательную сеть… — не глядя на обер-лейтенанта, отбарабанил пальцами фон Келлер. Он понимал, что вторгается в запретную часть биографии своего подчиненного, и в иной ситуации, конечно же, не решился бы затевать с ним подобные разговоры.

— Сначала мне удалось наладить агентурную сеть, а уж потом с ее помощью влиять на умонастроения венесуэльцев и прочих аборигенов, — не стал Канарис лишний раз сотворять ореол таинственности вокруг своего прошлого.

— А затем, уже во время службы на «Дрездене», по настоянию моего предшественника вы лично сумели убедить свергнутого президента Мексики генерала Гуэрта подняться на борт крейсера, чтобы покинуть страну. [56] Это произошло в 1914 г., в ходе мексиканской революции 1910–1917 гг. Крейсер «Дрезден», базировавшийся в порту Веракрус, помогал тогда европейцам бежать из охваченной гражданской войной Мексики. Обер-лейтенанту Канарису удалось лично уговорить свергнутого президента страны генерала Гуэрта взойти на борт крейсера и покинуть страну, дабы, таким образом, и спасти ему жизнь, и прекратить гражданскую войну.

— На что он решался крайне неохотно, поскольку еще были силы, на которые он мог опереться. Удержаться у власти он уже вряд ли сумел бы, но потянуть с официальной отставкой, навязать оппозиции вооруженную борьбу за власть…

— То есть, по существу, вы избавили Мексику от полномасштабной гражданской войны.

— Так уж сложились обстоятельства, — скромно признал Канарис, словно бы оправдывался перед командиром крейсера.

— Обстоятельства складываются так, как мы их формируем.

— Может быть, поэтому тогдашний командир германского крейсера считал себя вправе вникать в тонкости политической борьбы, разворачивавшейся в латиноамериканских странах.

— «Германского крейсера», — уловил подтекст его слов фон Келлер. — И как же к этому относились в Берлине?

— Когда как: то с пониманием, то с раздражением.

Фрегаттен-капитан налил ему и себе аргентинского вина, они пригубили его и вновь обменялись заинтригованными взглядами.

— Вице-адмирал фон Шпее уверял меня, что еще в 1908 году, во время службы на «Бремене», вам удалось создать собственную агентурную сеть в Бразилии и Аргентине. Это действительно так?

— В этом перечне вы забыли упомянуть Уругвай.

— Почему же вы не остались в разведке, на которую все это время работали? Понимаете, к чему я клоню?

— Это не я на разведку, это разведка работала на меня, — улыбнулся Канарис покровительственной улыбкой босса венесуэльского наркокартеля.

Командир крейсера недоверчиво повел подбородком и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Это он, фон Келлер, мог позволять себе изводить собеседника длительными паузами после каждой сказанной фразы; что же касается недомолвок и пауз других, то они раздражали барона, как способно раздражать всякое проявление простаковатости или откровенного неуважения.

— Уж не хотите ли вы сказать, что исполняли обязанности командующего германским флотом в Западной Атлантике?

— Командование Кригсмарине, к сожалению, не позаботилось о моем назначении на этот пост. Зато благодаря радистам, располагавшимся на мысе Пунта-дель-Эсте в Уругвае и в устье аргентинской реки Рио-Саладо, мы получали точные сведения о базировании и передвижении английских судов в стратегическом районе залива Ла-Плата, а значит, на подступах сразу к двум столицам — Буэнос-Айресу и Монтевидео. Что, в свою очередь, позволяло нам уверенно действовать на важнейших коммуникациях противника в Южной Атлантике.

— Достойно уважения, достойно… Понимаете, к чему я клоню?

— В 1908 году с помощью, так сказать, радионаведения нам удалось потопить два судна в заливе Ла-Плата и еще одно — в районе залива Байя-Бланка. Но самое главное, что и во время нынешнего похода, благодаря активности нашей давнишней агентуры, вице-адмирал Шпее все еще обладал точными сведениями о составе и действиях английской эскадры.

— Именно поэтому адмирал фон Шпее на какое-то время перевел вас к себе, на свой флагманский крейсер «Шарнхорст», и даже выделил отдельную рубку?

— На какое-то время, как вами верно замечено. Ему хотелось держать меня под контролем, получая при этом самую свежую информацию об англичанах и действиях латиноамериканских властей.

— Благодаря чему первого ноября прошлого года адмирал фон Шпее почти полностью истребил эскадру англичан в битве под Коронелем, — задумчиво кивал фон Келлер.