Карел Рихтер - Совсем другое небо (сборник)

— Опять промокнем до нитки. — И, повернувшись к грузчику, столь же неуверенно добавила: — Из-за каких-то трех мешков, стоит ли?.. — Ей явно не хотелось участвовать в этом хищении.

— Хватит для начала. — Ее подавленное настроение грузчик истолковал по-своему.

— Я не про то.

— Боишься? — Он опять ее неправильно понял.

— Hex, не боюсь, просто мне это не по душе.

Грузчик скривил свое худое небритое лицо и сказал:

— Мне это тоже не по душе, но ничего плохого не должно случиться, потому что мы здесь очень нужны. В худшем случае нас вернут назад. За три мешка цемента ничего такого не будет… — Кряжистый пятидесятилетний мужчина в спецовке тонкими губами жевал незажженную сигарету и шарил по карманам в поисках зажигалки. Наконец он ее нашел и сказал: — Как только Йозеф сменит этого коротышку, сразу же поедем…

Перед проломом в стене ходил низкорослый солдат с винтовкой на ремне. Кармен никак не прореагировала на слова грузчика. Она, не отрываясь, смотрела на двухэтажное строение на другой стороне длинного заболоченного двора, где находилось караульное помещение и откуда должны были выйти те, кого она ждала. Было без четверти три, и девушка надеялась, что начальник караула в первую очередь сменит часового у ворот. Так бывало обычно. Ей хотелось поскорее покончить с этим…

«Почему все у нас опять расстроилось? — думала она. — Нам так хорошо было те несколько дней! Будто вернулось что-то давно забытое… А потом тебя купили за пару кружек пива, как какого-нибудь несмышленыша. Ты спрашивал меня, что я на это скажу… А что мне сказать? Разве могу я вмешиваться?.. Это — ваше дело… Понимаешь?.. Ваше… Мужское. Я в этом не участвую. Я никогда в таких делах не участвовала. Это всегда кончается судом или прокуратурой. И виноваты были всегда мужчины… Сейчас можно… Да, я знаю, это немного другое, но я-то из этого дела выпутаюсь, а вот ты, Йозефик, ты…»

Выпустив на миг руль из рук, она поудобнее уселась на сиденье и вновь осмотрела двор. Ее взгляд остановился где-то на середине двора. Там не спеша работала группа рабочих. Кармен не оставляло неприятное, досадное чувство. Она взглянула на часы перед собой, вздохнула, заправила под кепку прядь волнистых черных волос… «Почему, Йозеф, ты втянул меня в это дело? Почему ты их не прогнал?.. Только странно посмотрел им вслед, засмеялся и стукнул по столу кулаком так, что подскочила бутылка… Боже мой, Йозеф!..» Кармен склонила голову.

Грузчик наконец зажег сигарету, затянулся и выпустил дым.

— Ну что? — спросил он.

— Меня начинает знобить… — Но это была неправда.

— В этот чертов июнь я еще простужу себе почки, как это было в прошлом году в ноябре. — Он поерзал на сиденье и большой грязной, рукой провел по щетине на подбородке.

Глядя на эту красивую двадцатипятилетнюю девушку, сидевшую рядом с ним, он сожалел, что уже не молод. Сначала грузчик был недоволен, когда его приставили на машину, где водителем была девушка. До конца мая он ездил с Ионой, но тот сломал себе руку, и Кармен была единственной, кого взяли сюда на работу за последнее время. В конце концов ему было важнее сохранить эту хорошо оплачиваемую работу…

— Возможно, к твоему отпуску погода установится, — сказал грузчик, помолчав.

Кармен пожала плечами.

— Поедешь с ним?

Она опять пожала плечами. Скорее всего она поедет в отпуск, как всегда, одна, если, конечно, не случится чудо. Ей трудно было себе представить, что она может поехать к морю с этим размазней, который даже на воровство идет, думая, что тем самым завоюет ее. Кармен опять вздохнула.

— Не бойся, все будет хорошо, — успокаивал ее грузчик. — В этом болоте немало утонет материалов… — Он коротко хохотнул и ткнул пальцем обезьянку, висевшую на лобовом стекле.

— Если хотите, товарищ капитан, я бы это сделал за вас…

— Нет, это не пойдет…

— Разрешите это сделать именно мне: у меня есть в этом деле практика.

— Я верю вам. Среди этих бумаг я — как слон в посудной лавке, но я должен это делать сам.

— Вы нам, товарищ капитан, не доверяете…

— Видите ли… должен признаться, я вас не понимаю. Не знаю, что о вас и думать… Мне кажется, что вы играете в солдатиков, не принимаете службу всерьез.

— Нет, мы принимаем ее всерьез… И если…

— Что, если?

— И если… — Дежурный, почесав остатки волос, обрамлявших лысину, блеснул сильными стеклами очков на капитана Кутнара, переступил с ноги на ногу, передернул плечами и продолжал: — Если бы мы не относились к службе всерьез, то просто притворились бы больными. Многие из нас могли бы на что-то сослаться. Трудность, однако, состоит в том, что нам не удается овладеть вашим пониманием военной службы, потому что мы находимся под сильным влиянием своих гражданских дел, той работы, которой каждый из нас занимается дома.

Капитан Кутнар подписывал пропуска на вечер. «Боже мой, доктор, как ты ошибаешься!» — думал он, глядя на грузного сержанта, у которого ремень сидел криво. Разговаривая, сержант размахивал руками, а пилотку держал в руке, как шляпу, хотя он находился при исполнении служебных обязанностей, и она должна была быть у него на голове; одна штанина не была как следует заправлена. Капитан пошевелил своей вытянутой правой ногой… «Ошибаешься, доктор, и вообще ты не имеешь никакого представления о моей работе. Тебе кажется, что это странное занятие. Это потому, что ты не настоящий солдат… Моя жена даже говорит, что мою работу вообще нельзя назвать работой. Как бы не так… Ведь без нее мы не могли бы быть хозяевами в собственном доме… Ведь каждый запирает свою квартиру от воров, а мы охраняем нашу землю и наш народ… Трудно объяснить, но это можно сделать только в том случае, если выполнять нашу работу как следует… Чертова нога! Я бы взял вас, ребята, в руки…»

Капитан вздохнул и проговорил:

— Вы, товарищ сержант, гражданский человек, но здесь… — Он прервал свою фразу и потом добавил, повысив голос: — Встаньте, как положено, и заправьтесь!

— Есть, товарищ капитан! Извините… пожалуйста…

— В армии не извиняются! — закричал капитан. Потом, успокоившись, вернулся к началу разговора. — Вы должны понять, что я не имею права вас сюда пустить. Не потому, что я вам не доверяю, а потому, что вас призвали сюда на переподготовку, чтобы освежить определенные воинские знания. Пока мир остается разделенным на классы, у нас должна быть обученная и боеспособная армия. Мы должны быть в состоянии защитить наш образ жизни, основанный на социальном равенстве и справедливости. Неужели вы думаете, что для этого достаточно уметь стрелять и отдавать честь?.. — Капитан хотел продолжить свою мысль, но ему помешал телефонный звонок. Он снял трубку, покрутил ручкой и сказал: — Слушаю.