Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)

— Не думаете ли вы…

Фридман не дал ему договорить:

— Пойдемте со мной!

— Куда прикажете?

— Посмотрим, где эта дама.

— Конечно, герр инспектор! Только, пожалуйста, осторожно, ведь это отель высшего класса.

— Да, — согласился Фридман, — с отличным обслуживанием.

Номер Моники Дулард, естественно, оказался закрыт.

— Она не может здесь находиться, — заметил портье, — ведь я видел, как она уходила.

— Куда?

Портье указал на длинный коридор:

— Туда.

— Это проход к бару?

— Да, господин инспектор.

— А куда еще?

— На кухню.

— А еще?

— К умывальным комнатам.

— А еще?

— Ну… — заколебался портье, — к черному ходу.

— Тогда ясно, — спокойно сказал Фридман. — Можно идти в бар.

Они вошли в слабо освещенный и почти пустой бар, где приглушенно играла музыка. Кроме группы разряженных голландцев, нескольких скучающих парней и таких же безразличных девиц между столиками порхали два официанта, выделявшиеся своими черными фраками. Убедиться, что в баре отеля «Кенигсгоф» Моники Дулард нет, большого труда не составляло.

— Так, — констатировал Фридман, — теперь внимательно обследуем номер госпожи Дулард.

— Может, она в умывальной комнате? — подсказал портье.

— Может… — согласился Фридман. — Загляните туда.

Портье быстро осмотрел умывальную комнату и вернулся:

— Там ее нет.

— Да? Удивительно, не правда ли?

— Никогда не знаешь, герр инспектор, ведь бывают разные случайности, — вежливо заметил портье, теперь абсолютно уверенный в том, что совершил ошибку, оставив в кармане три тысячи долларов. Но он ошибался: инспектор Фридман этих ошибок насчитал значительно больше.

Зал стамбульского аэропорта, через который осуществлялся вылет и транзит, начал заполняться пассажирами пражского самолета. Им предстояло по пути в Каир провести тридцать минут в Стамбуле. Среди пассажиров находился человек, из-за которого и затевалась операция «Утренняя звезда», — инженер Машита.

Войдя в зал, он сразу же привлек внимание Торанце и Галвы. Крайски несколько минут покрутился среди пассажиров, но затем и он нашел интересующего их человека, кивком удостоверился у Галвы, что не ошибся, и вместе с Сантанелли подошел к буфету, чтобы заказать по чашечке кофе.

Агент Крайского держался так, будто видел своих посетителей впервые, и проворно их обслужил. Сантанелли не спеша закурил сигарету, а Крайски тщательно помешивал кофе ложечкой.

Торанце что-то говорил Галве, но при этом искоса наблюдал за чехословацким инженером, с интересом рассматривавшим зал аэропорта.

В этот момент в зал вошел Кларк с двумя сопровождающими его агентами. Не раздумывая, они направились к буфету и встали в самый конец очереди. Кларк закурил сигарету, изображая транзитного пассажира.

Итак, все пребывали в ожидании. Инженер Машита ждал, когда пройдут тридцать минут, чтобы снова сесть в самолет и продолжать свой путь в Каир. Торанце, Крайски и Сантанелли ждали, когда Машита сделает то, что он должен был сделать по первому варианту операции, для них самому удобному. Галва ожидал, что произойдет чудо и Машита этого не сделает. А Кларк ждал, произойдет ли все именно так, как было предусмотрено в плане операции «Утренняя звезда».

Остальные пассажиры, находившиеся этой ночью в зале стамбульского аэропорта, занимались своими обычными делами.

Только когда. Райн села в такси у отеля «Кенигсгоф», она осознала, что встреча с лысым шантажистом помогла ей избежать провала, который неизбежно произошел бы после ее разговора с клиникой профессора Меркла. Теперь нужно было хладнокровно все обдумать…

Полиция объявила широкий розыск. Ей даже удалось установить, что она изменила цвет волос! Этот шантажист располагал точной информацией, и получил он ее от полиции. Стало ясно, что речь идет не об игре, начатой разведслужбой для выяснения связей Галвы. Если уж задействован полицейский аппарат, то это свидетельствует о полном провале. Любая разведслужба прибегает к помощи полиции только в том случае, когда уже нет надежды на успех игры. Полиция к тому же должна была получить для организации розыска какие-то данные.

От кого же смогла получить она материалы? Значит, за ней следили с момента второй встречи с Галвой. Значит, знали об их связях. Затем следили за ней до самой парикмахерской. Логично было бы предположить, что они следили и за Галвой. Если Галва попал в аварию, ясно, что полиция знает о нем. А если знают о нем и знают об их связях, то только глупец не предположил бы, что она не попытается установить с ним контакт.

И снова Райн анализировала свой разговор с управляющим. Она не успела даже задать вопрос, как он сам стал ей объяснять, что отключает газ и электричество в квартире Галвы! Почему он посчитал необходимым объяснить свое пребывание в квартире, в то время как обычный управляющий сказал бы ей, чтобы она переслала телеграмму в клинику, и все? Почему женщина из клиники равнодушно предложила ей этой же ночью посетить Галву, когда в подобных случаях бывает как раз наоборот?

Ловушка! Это была ловушка, и она должна быть благодарна лысому шантажисту за то, что он задержал ее в отеле. Иначе она, как слепой котенок, сама бы попалась в эти сети.

Ко всему прочему Райн догадалась, что с момента установки ловушки в клинике профессора Меркла все телефоны клиники прослушивались и теперь они уже знают, что она звонила из отеля «Кенигсгоф». Сколько же пройдет времени, прежде чем они выяснят, что Моника Дулард, исчезнувшая из отеля, в действительности является разыскиваемой полицией Гитой Райн? Теперь им стало известно о ее конспирации, а у полиции будет ее новый словесный портрет и новое имя.

В сложившейся ситуации нельзя было ехать ни на аэродром, ни на вокзал, ни в отель: она угодила бы им прямо в руки. Правда, в Мюнхене у нее была еще одна конспиративная квартира, но прийти туда ночью она не могла.

— Я передумала, — сказала она таксисту. — В клинику я уже не поеду. Посоветуйте мне какой-нибудь бар!

— Это правильное решение, мадемуазель, — сказал таксист на ломаном французском. — Сейчас мы недалеко от бара «Романо», это прекрасное место… если, конечно, у вас нет проблем с деньгами.

— Остановите!

— Выйдя из машины у бара, сияющего яркими неоновыми огнями, Райн почувствовала какую-то внутреннюю опустошенность и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов.

Большинство пассажиров пражского самолета обступили буфет, и агент Крайского спешил их обслужить. Торанце теперь выглядел сосредоточенным, Крайски и Сантанелли, которые все еще пили кофе у стойки, также были настороже. Галва же следил, как Машита прогуливается по залу аэропорта.