Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)

А время шло.

— Он играет на наших нервах, — тихо обронил Торанце.

— Время еще есть, — отреагировал Галва, внутренне пытаясь внушить Машите, чтобы он в эти десять минут, оставшиеся до вылета самолета, только и делал, что прогуливался по залу.

Однако Машита неожиданно сделал именно то, что предусматривалось в первом варианте операции «Утренняя звезда»: он направился к буфету.

— Ну наконец-то! — выдохнул Торанце.

Как только Крайски заметил Машиту рядом с собой у стойки, он сразу же обратился к своему агенту:

— Два раза коньяк! — Эти слова были произнесены на довольно приличном английском.

Бармен изо всех сил стараясь успокоиться, кивнул Крайскому и одновременно взглянул на Машиту.

— Пожалуйста, сок, — тоже по-английски попросил чехословацкий инженер и при этом вежливо уступил место Сантанелли, проталкивавшемуся к Крайскому.

Сантанелли кивком поблагодарил его и предложил сигарету. Машита улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Агент Крайского использовал момент, когда Машита повернулся к Сантанелли, под прикрытием витрины всыпал в стакан заранее подготовленный порошок, сразу же залил его апельсиновым соком и опустил туда несколько кусочков льда. В две рюмки плеснул коньяку. Потом опять взял стакан с соком, еще раз помешал содержимое и поставил на стойку. И только когда Машита выпил поданный ему сок, турок успокоился. Правда, его участие в операции на этом не заканчивалось, но главное было позади…

Крайски и Сантанелли опрокинули по рюмке коньяку, рассчитались и вернулись на свое место у входа в зал ожидания. Они знали, что выпитого для Машиты вполне достаточно. Это знал и Торанце, удовлетворенно улыбнувшийся Галве:

— Ну, вот и все!

Доволен был и казавшийся безразличным Кларк, на самом деле от него не ускользнуло ничего из того, что происходило у стойки буфета.

Инженер Машита, допив сок, расплатился и опять стал прогуливаться по залу ожидания. Так прошло несколько минут. Внезапно его как-то странно качнуло, он попытался овладеть собой, но безуспешно. Сумев сделать еще несколько шагов и с трудом проведя рукой по лицу, он без чувств упал на пол…

Крайски толкнул локтем Сантанелли, а Торанце в упор посмотрел на мужчину за стойкой буфета. Галва сидел, прикрыв глаза, и в задумчивости мял подбородок.

Вокруг Машиты собрались люди. Агент Крайского среагировал на взгляд Торанце следующим образом: он отложил полотенце и быстро протиснулся сквозь толпу к лежащему Машите. Приподняв его голову, он громко проговорил:

— Что с вами? — впопыхах перейдя с турецкого на английский. — Вам плохо?

Машита по-прежнему лежал без движения и не подавал признаков жизни. Турецкий бармен приподнялся и выкрикнул в зал:

— Пожалуйста, врача! Нет ли здесь врача? Врача, пожалуйста!..

— Я врач, — быстро отозвался Галва и подошел к Машите. Ослабив ему галстук и расстегнув рубашку, он достаточно профессионально проверил пульс, приподнял веки и наконец громким голосом констатировал:

— Инфаркт… Нужно немедленно в больницу! Есть здесь санитарная машина?

— Нет, — закрутил головой агент Крайского, — надо будет вызвать… или обратиться к полиции… Это здесь, в соседнем зале…

— Может быть поздно, — энергично перебил его Галва. — Помогите мне перенести его в машину. Я сам отвезу его в больницу!

Крайски и Сантанелли, которые к этому времени смешались с толпой любопытных, сразу предложили свои услуги. Торанце, естественно, последовал их примеру. При помощи Галвы они подняли Машиту и осторожно вынесли из зала ожидания.

Турецкий бармен следил за ними до тех пор, пока они не исчезли за большими стеклянными дверями. А с другой стороны стойки за ними с сонным видом наблюдал Кларк.

— Наша задача на этом заканчивается? — спросил один из людей Кларка.

— Для нас все закончится в порту, — ответил тот и исчез в телефонной будке. Вернувшись через минуту, он сухо распорядился: — Едем! — и поспешно вышел из зала ожидания.

Когда Кларк выезжал со стоянки на автостраду, ведущую к Йесилиурту, Галва со своей группой уже был на расстоянии более пяти километров от аэропорта.

Директор фирмы ТАНАСС выглядел так, словно заново родился.

Всего минуту назад ему позвонил комиссар Вольман и попросил, чтобы полковник Говард выполнил все необходимые формальности в американской военной комендатуре для затребования Райн, так как эта дама уже дала о себе знать и направляется прямо в объятия ожидающих ее агентов.

— Снимаю шляпу перед комиссаром, — с уважением произнес Говард. — Это настоящий профессионал.

— Разумеется, — охотно согласился Штрайтцер, — о нашей криминальной полиции всегда были хорошие отзывы.

— Все равно, мне было бы очень интересно узнать, как Вольман сумел выйти на Райн.

Штрайтцер махнул рукой:

— Скоро узнаем. Еще до того, как вернется Галва, мы будем все знать.

Говард взглянул на часы:

— Через полчаса должно прийти сообщение из Стамбула.

— Что будем делать с Галвой, мистер Говард?

— Здесь ничего, — равнодушно ответил полковник. — Я возьму его с собой в Нью-Йорк…

На письменном столе зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал Штрайтцер в телефонную трубку. — Да, приведите его в мой кабинет!

Положив телефонную трубку, Штрайтцер повернулся к Говарду:

— Клаус Нойринг, как мы и договаривались, побеседовал с этими пятью чехами. Один из них, по имени Матоуш, рассказал довольно любопытные вещи. Вы не возражаете, мистер Говард, если мы послушаем его?

— Интересные вещи я всегда готов послушать, — улыбнулся Говард. — Он говорит по-английски?

Матоуш говорил по-английски прекрасно.

— Приблизительно полгода назад, — начал он свой рассказ, — мы были с Крулихом в баре «Романе» и там увидели Галву с женщиной. Хозяин бара — какой-то англичанин, с Крулихом у него довольно дружеские отношения. Женщину, шедшую рядом с Галвой, этот англичанин, кажется, хорошо знал, потому что говорил о ней с Крулихом. Когда мы шли домой, Крулих мне сказал, что Галва попался на удочку, но ему он ничего не скажет, потому что Галва пижон. Они с Галвой не очень-то любили друг друга. Это все, господин полковник.

— Крулих хорошо знал этого англичанина? — спросил Говард.

— Думаю, да, сэр… Он заходил к нему довольно часто. Мы с Крулихом жили вместе, поэтому я знаю это точно.

— У вас еще что-нибудь есть? — спросил Штрайтцер.

— Нет, господин директор, — ответил Матоуш, но через мгновение добавил: — Только одна мелочь… Не знаю, почему нас, чехов, спрашивали про Галву…

Полковник Говард перебил его:

— В этом нет ничего особенного, речь идет только об этой женщине.

— Понимаю, сэр, — кивнул Матоуш. — Я хотел бы еще добавить, что мистер Галва — очень опытный работник, но в последнее время мы были немного в недоумении.