Филипп Голиков - Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)

Сначала мы были на «вы», но уже около лесного училища перешли на «ты».

Миля спросила:

— Когда война кончится, кем будешь?

Я ответил, что еще не решил окончательно. Мне нравится медицина. Но, возможно, поступлю учиться на техника-лесовода. Только бы Колчака доконать, там видно будет.

Очень хорошо погуляли.

Колчаковцы отступают все дальше и дальше на восток.

В нашу дивизию пришел мой старый знакомец — 10-й Московский стрелковый полк. Он уже теперь не 10-й, а 457-й. После переформировки полк пополнился, закалился. Сейчас в нем все девять рот, пулеметная и прочие команды. Во главе все тот же товарищ Савельев.

Хотелось бы побывать в полку, да пока не удается. Не сегодня — завтра товарищ Басманов пошлет меня в деревню.

За эти дни составил отчет о поездке в Камышлов и Зырянскую волость. Старался ничего не пропустить. Отчет в крестьянской секции взяли, но еще не прочитали, сейчас все заняты.

Басманов по-товарищески поговорил со мной, расспросил об отце, о семье, о моих встречах в Камышлове. Вопросы задавал не из вежливости и не по служебной обязанности. Видно, все его интересует.

Вчерашний вечер с Милей танцевали в Народном доме. Во время танцев, не переставая, разговаривали. Продолжали тему, которую задели при первой встрече — что станем делать, когда закончится война? Мне ясно одно — буду учиться. Миля тоже хотела бы вернуться в гимназию, закончить ее. Однако у родителей нет средств. Придется поступать на работу. Но вот вопрос: куда?

Пока танцевали, я присмотрелся к Миле. Она беленькая, голубоглазая, личико веселое. Держится бойко, однако не развязно. Ростом небольшая, фигурка аккуратная. Приглянулась она мне. Я с ней чувствую себя легко. И даже танцую легко. Тут уж ее заслуга. Она танцевать умеет. Обо мне этого не скажешь.

Характер у Мили самостоятельный, но довольно колючий. За словом в карман не лезет.

Сегодня после обеда вместе с Яшей Горбуновым бродили по саду заводчиков Поклевских-Козелл. Это всем богачам богачи. Оба брата были приняты при дворе, лично знакомы с Николаем Вторым. Один служил послом за границей.

Сад у них — дай бог. У нас в Камышлове у городского головы Скачкова куда меньше. А скачковский сад я изучил неплохо. Осенью не раз лазили туда с дружками за китайскими яблоками.

Здесь же не только яблоки, но и малина, смородина, крыжовник. Ягоды уже сходят. Но на нашу долю еще осталось. Сторожа недружелюбно косились на нас, однако прогнать не решались.

Нам объявили приказ товарища Блюхера в связи с его вступлением в командование. 51-й дивизией. Приказ интересный, не совсем похожий на обычные. Вот его содержание:

«…Приказом Реввоенсоварма я назначен начдивом 51-й стрелковой дивизии в момент победоносного продвижения Красной Армии в Сибирь с великой целью освобождения трудящихся из-под ига мировых хищников империалистов. Учитывая горький опыт партизанщины на юге и считая лучшим учителем для правильного формирования новой дивизии весь полуторагодовой опыт строительства рабоче-крестьянской армии, мы призываем всех товарищей, участвующих в формировании и боевой работе в рядах нашей дивизии, приложить все усилия к тому, чтобы она в ближайший срок оказалась на должной высоте как по своей боеспособности, так и полному осознанию великих задач, возлагаемых на нас трудящимися. Мы призываем 3-ю бригаду брать достойный пример со своих старших боевых товарищей — Особой бригады и Северного экспедиционного отряда, влитых теперь в нашу дивизию.

Все товарищи командиры и комиссары обязаны строго проводить линию центра, точно выполнять все распоряжения, зная заранее, что никакие ссылки и отговоры не могут быть приняты во внимание. Полная централизация в работе, строгая организованность и твердая революционная дисциплина в рядах, а также дружное сотрудничество всех работников дивизии есть залог успеха и боевой мощи последней. Все разгильдяи, плохо учитывающие серьезность момента для Советской власти, легкомысленно играющие интересами рабочего класса, не могут встречать пощады, получая должную кару по всем строгостям революционного времени.

По отношению к крестьянству освобожденных местностей и прифронтовой полосы должна строго проводиться политика, принятая на VIII съезде РКП и ставшая основой для Советской России в целом.

Мародерству, грубостям и самовластью по отношению к трудовому населению не должно быть места с первого же дня существования нашей дивизии. На вас, товарищи комиссары и коммунисты дивизии, лежит особая ответственность за всякое отступление от общепринятой в данный момент линии Советской власти.

На ваше содействие к поднятию дивизии на должную высоту мы рассчитываем и надеемся в каждом из вас встретить достойного сотрудника.

Товарищи красноармейцы! Очередной задачей нашей дивизии является продолжение славного дела июньских дней, когда было заложено прочное начало уничтожения банд Колчака. Славные дивизии и бригады нашей армии не уступали по храбрости, стойкости и легендарному геройству другим частям могучей Красной Армии. Наша молодая дивизия получает участок уже за пределами Урала на прямой дороге в Сибирь. Мы должны довести до конца славно начатое дело и быть во главе тех, кому выпадает на долю великое счастье ликвидировать, т. е. разбить наголову банду Колчака. В вашем сознании, дисциплинированности, готовности к последнему решительному бою с врагами — залог освобождения рабочих и крестьян от мировых паразитов. Сплоченными рядами вперед, славные полки 51-й дивизии!..»

Готовлюсь в поездку. Перечитал «Красный набат» и «Правду» за те дни, что был в Зырянке и Борисовой. Ознакомился с донесениями комиссаров полков. Больше всего меня интересует теперь, что пишут о настроении крестьянства. Комиссары докладывают о радости, с какой трудовые крестьяне принимают Красную Армию.

Сегодня встретил нашего старого политотдельца Мишу Кесарева, брата военкома 10-го полка. У меня с Мишей, так же как и с его братом, хорошие отношения.

С Милей постояли вечером у Народного дома и разошлись. Каждый торопился по своим делам. А все-таки хорошо, что встретились.

Не первый раз пишу на вокзале. Рядом сидит Яша Горбунов. Мы с ним составляем агитационный отряд, будем работать в двух волостях.

Яше любопытно, что это за тетрадь у меня в руках, какие записи делаю. Но я не люблю рассказывать о дневнике.

Наконец, Яша не выдержал:

— О чем строчишь?

Я сказал, что записываю кое-что по работе. Да я и не соврал. Ведь в своем дневнике я больше всего пишу о сражениях, красных героях и политической работе…