Евгений Березняк - Пароль «Dum spiro…»

Это письмо я написал в местечке Чернихув под самым носом гестапо.

Было так. От Скомских я ушел на рассвете. В лесу на условленном месте меня уже ждал предупрежденный Владеком Метек — бывший телохранитель и адъютант Ольги.

Метек сообщил: арестов больше не было, товарищ Михал уже знает, о провале, принял меры. В Чернихуве, на конспиративной квартире меня ждут.

Ночь застала нас в пути. Лес казался бесконечным. Метек по одним только ему ведомым ориентирам шел и шел вперед. В полночь вышли на окраину местечка. Я знал: где-то здесь жандармский пост, комендатура. Куда же ведет меня Метек? Вошли во двор какой-то усадьбы. Смотрю: обыкновенный колодец — сруб с барабаном.

— Проше пана в студню…

Заглянул. На глубине двух-трех метров темное зеркало воды. Раз приглашают — значит надо.

Нащупал носком ботинка лесенку, спустился примерно на метр. Слева замерцал огонек. Я нырнул в боковой люк и оказался… в комнате. На столе — пишущая машинка, радиоприемник, по углам — автоматы, нары. Мне навстречу поднялась Янка — партизанская связная. Рядом с ней какой-то незнакомый мужчина.

— Вильк, — представился он, — окружной комендант пляцувки [17] Пляцувка — пост, наименьшая организационная ячейка Армии Людовой. Место встречи подпольщиков и партизан. ППР. — И добавил: — Это наша «пожарная» квартира. В случае опасности работники партии могут пробыть здесь не один день.

Обсудили обстановку, всевозможные причины провала.

Сомнений не было: Ольгу запеленговали. Случись предательство — аресты и обыски прокатились бы по многим местам.

Что удалось узнать об Ольге, Врублях? Пока немногое. Их привезли прямо в Монтелюпиху. А ведь не прошло и трех недель, как я сам чудом вырвался оттуда. Как спасти Ольгу? Чем помочь Врублям?

Тут и выплыло имя Тегеля, шефа каменоломни.

— Гестаповец Нойман — давний его приятель, — делился вслух своими соображениями Вильк, — Тегель, нам это достоверно известно, уже не верит в победу рейха и готов любой ценой спасать свою шкуру.

Серьезно продумали все детали. Я тут же написал письмо. Польские друзья перевели его на немецкий язык. Договорились, что 19 сентября вечером Метек сам заявится с этим письмом к Тегелю. Забегая несколько вперед, расскажу, чем кончилась эта история.

Шефа каменоломни визит подпольщика удивил и напугал. Но Метек был невозмутим:

— Это в ваших интересах, господин Тегель. В интересах вашей фрау и ваших киндер.

— Никто еще не бежал из Монтелюпихи! — простонал Тегель. — Да и господин Нойман не из тех, кто выпускает птичек из клетки.

Под конец Тегель все же пообещал навести справки и сделать то, что в его силах, для спасения радистки.

На следующий день, как было условлено, снова встретились. На этот раз, по настоянию Метека, на лесной поляне.

— Вашей радистки нет в Монтелюпихе, — выпалил Тегель, как только увидел нашего связного. — Сегодня утром ее вывезли в неизвестном направлении.

В это время я был далеко от «пожарной» квартиры. Накануне в Чернихуве состоялось еще одно, очень важное знакомство. В ночь на 19 сентября мы было уже собрались в дорогу, когда в схрон спустился Вильк.

Он принес хорошую новость: Тадеуш Грегорчик (Тадек) — командир партизанского отряда — предупрежден, ждет. А в лесу — бойцы из диверсионной группы Калиновского. Возвращаются с задания. Курс тоже держат на Бескиды. Так у нас появились попутчики. Да еще какие!

Калиновский, судя по молве, появился в Бескидах сравнительно недавно. Но имя его уже стало почти легендарным. На счету группы Калиновского были крупные диверсии, взорванные мосты. Впрочем, как всегда в таких случаях, благодарная народная молва приписывала «отряду полковника Калиновского» и действительное и желаемое.

За голову Калиновского оккупанты официально обещали 50 тысяч рейхсмарок и 20 гектаров земли.

О «советском Калиновском» я много слышал от старого Врубля, Малика, Скомского. Смел. Вездесущ. Осторожен. Появляется с хлопаками всегда неожиданно, там, где его меньше всего ожидают.

С его-то разведчиками мы и отправились в горы. Впереди с компасом — старший группы Николай. К трем часам ночи подошли к месту, где, как мы считали, располагался отряд Тадека. На наш сигнал никто не ответил. В горах, в лесу — гробовая тишина. Решили дождаться утра. Здесь, в партизанском краю, мы чувствовали себя как дома.

Утром пришел к нам командир партизанского отряда Армии Людовой имени Варыньского [18] Людвик Варыньский (1856—1889) — основатель первой польской революционной партии «Пролетариат». Тадеуш Грегорчик. Молодой человек, лет двадцати трех — двадцати четырех, с воинской выправкой. Лицо мужественное, волевое. Познакомились. Тадек пригласил нас в лагерь. Это было 21 сентября 1944 года.

За завтраком я ближе присмотрелся к Тадеку.

Худощавый, подтянутый, в кожаной куртке. Офицерская планшетка. На груди бинокль. Спокойные, серые, прощупывающие глаза. До чего же похож на нашего Щорса! Я сказал ему об этом.

— А кто такой, — спрашивает, — Щорс?

— Украинский Чапаев.

— Чапаев, Петька — знаю…

В партизанском лагере образцовый порядок. Отряд расположился на горной поляне, у ручья. Тут же кухня. У дневальных работа кипит: кто чистит земняки (картошку), кто рубит мясо, кто моет собранные травы и крапиву. Подальше от кухни, под елями спят после «ночной смены» бойцы из диверсионной группы. Лошади, коровы — все живое хозяйство отряда — в лесу, в надежном укрытии.

Я уже знал из донесения Грозы, что на базе отряда работает радист Мак — наш разведчик.

Мы познакомились с ним в первое же утро. Мак — Иван Рудницкий — забрался со своей рацией на самую вершину горы. Его охраняли автоматчики Тадека. Застал я его за работой. Он развернул рацию и упорно выстукивал позывные. Я представился, сказав о себе то, что считал возможным, и попросил передать Центру от моего имени срочную радиограмму:

«16 сентября во время работы немцами арестована Комар. Комар, рация, хозяева квартиры находятся в гестапо. Причина ареста — пеленгация. Голос находится в партизанском отряде. Гроза, Груша — в Кракове. Сеть сохранилась. Приняты меры предосторожности. Прошу выслать оружие, взрывчатку, рацию. Жду указаний».

23 сентября в отряд пришел Алексей. Он принес информацию о воинских перевозках через Краковский узел, некоторые данные о гарнизоне, передал привет от Михала.

Надо было восстановить регулярную связь с Центром, поэтому я дал Алексею полторы тысячи злотых на приобретение радиобатарей, рассчитывая, что можно будет временно пользоваться рацией Мака. Просил немедленно прислать Грушу в отряд.