Алон Гук - Мой Западный берег. Записки бойца израильского спецназа

Удар, еще удар, отхожу, Туби бьет лоукик и проводит серию ударов, я отбиваю удар ногой и пропускаю в корпус. Бью обманный в голову, он закрывается, и я всаживаю ему апперкот под дых. Он издает непонятный звук, кажется, я его достал, но тут же переходит в контратаку и на мою голову обрушиваются его огромные кулаки, так что я еле успеваю закрыться.

Я люблю тренироваться с Туби, он на полголовы выше меня, и килограммов на двадцать тяжелее. Хорошо тренироваться с таким партнером. Каждый его удар, достигший цели, отбрасывает меня, а все его удары ногами я прочувствую завтра с утра. Такой противник заставляет тебя относиться к бою всерьез и гораздо интересней, чем соперник твоих размеров. Все наши принудительные тренировки давно позади, сейчас мы тренируемся для себя, а не потому, что надо. Если выдался свободный вечер, то почему бы не размяться?

Расходимся и пару секунд стоим друг против друга, тяжело дыша и восстанавливая дыхание. Пот льет с меня ручьем и застилает глаза, а перчатки ощутимо оттягивают руки. Я устал, но позавчера Туби сильно меня помял, и сегодня я хочу взять реванш. Сходимся, удар левой, блок, пропускаю правый хук Туби, отбиваю серию и бью прямой ногой, отбрасывая его из клинча.

Вновь сходимся, я бью ногой и сразу же двушку руками. Он отпрыгивает и снова пробивает мне ноги. Я не успеваю защититься, и удар пошатывает меня. Еще один-два таких удара — и я упаду. Рваный ритм боя дает мне прочувствовать легкие и все выкуренные за неделю сигареты. Каждый раз во время тренировки я обещаю себе, что брошу, и каждый раз, выйдя из спортзала, я об этом забываю.

Снова кружим друг против друга в плохо освещенном ангаре, оборудованном под зал для рукопашного боя. Туби снова атакует, но я сближаю дистанцию, его нога скользит, я ныряю ему под руку и провожу серию руками. Если входит первый удар — входят и все остальные. Левая — правая, я двигаюсь как бульдозер, впечатывая кулаки в голову Туби, и даже разница в весе уже не дает ему преимущества. Все, ему конец. Эту серию я видел у Витора Бэлфорда в «Боях без правил». И вправду классно действует.

Туби кричит «Хватит!» Я останавливаюсь, тяжело дыша. Обнимаемся, стягиваем перчатки и берем бутылки с водой. Жадно хлещем холодную воду, я выливаю остатки на голову, и мы выходим наружу. Ночной ветерок приятно холодит, мы улыбаемся друг другу и идем в душ мыться.

— Классно сегодня поработали, а?

— Да, неплохо. Я же должен был отыграться.

— Ничего, завтра посмотрим, кто победит, — Туби улыбается и бьет меня по плечу своей здоровенной лапищей.

Да, похоже, что завтра мне придется несладко.

В Израиле девушки призываются на срочную службу наравне с парнями. Официально. Поэтому среди тех, кто близко не знаком с нашей страной, бытует некий миф, что женщины воюют у нас наравне с мужчинами. Все вранье. Да, девушки действительно служат, но не в боевых частях. Они служат секретаршами, связистками, медсестрами, подавальщицами кофе и на всяческой вспомогательной работе. Конечно, есть и нормальные и интересные должности, но не боевые. В общем, есть пять процентов девушек, служащих в «условно» боевых частях, но эти подразделения хоть и называются боевыми, но занимаются или охраной внутренних объектов, или другими небоевыми задачами. В бой они не идут. То есть теоретически, во время «большой» настоящей войны они будут сражаться, но пока что есть четкий приказ главнокомандующего, запрещающий девушкам находиться на территориях и участвовать в боевых операциях.

При всем распространении феминизма и «равенства» полов (хы-хы) я против того, чтобы девушки служили в боевых частях. Я не шовинист и не женоненавистник, просто для этого есть несколько веских причин.

Во-первых, я, как солдат и командир, не могу положиться на девушку в бою. У женщин другая психика, никогда не знаешь, что она выкинет в следующий момент. Во-вторых, женщины менее выносливы физически. Ей может просто не хватить сил выполнить задачу. В-третьих, если у мужчины будет на выбор двое раненых — мужчина и женщина, то он сначала будет спасать женщину, неважно, какой тяжести ранения у обоих. Кроме этого, если я увижу раненую девушку, то, наверное, сойду с ума. Для мужчины это слишком тяжело. Раненый друг — бывает, вот Нисим получил пулю в ногу, вытащили его, забинтовали, отправили к врачам и продолжили бой. Быстро, сосредоточенно и без лишних эмоций — время дорого. А сделать то же самое, если бы на его месте была девчонка, мы бы, может, и не смогли. То есть смогли бы, конечно же, но эмоциональная травма, полученная при этом, была бы слишком сильна.

Ну и, конечно же, девушки разлагают армию просто из-за того факта, что они девушки. Когда их нет, ты о них не думаешь, а вот когда они есть… Вот провел ты, например, неделю на территориях, ни о чем постороннем не думал, был грязным и вонючим, одежды не менял, зубы не чистил, только стрелял и прятался от пуль. Все нормально, все твои друзья точно такие же, никого это не волновало. А приезжаешь на базу, и пока ты выгружаешь снаряжение из бронированных машин, вдруг пройдет возле тебя такое неземное существо, все пахнущее шампунем и духами, мило улыбнется и спросит:

— Как дела, Алони? Тяжело было?

И все, и тебе уже конец. Пока ты вдыхаешь этот чудесный запах и смотришь в ее чудесные зеленые/синие/карие глаза, то сам не замечаешь, как попадаешь в эту ловушку, и способность четко мыслить пропадает напрочь. Стоишь, улыбаешься широкой улыбкой, как дебил, и вдруг способность говорить тоже пропадает:

— Э-э-э… нормально…

И после этого «разговора» весь вечер проходит в мыслях о женщинах, телефонных звонках знакомым девчонкам и бывшим подругам и в раздумьях, как бы выйти домой на ближайшие выходные.

В армии все девушки красивы. Конечно, есть более или менее красивые, но переспать ты бы согласился почти со всеми, даже с теми, на которых на гражданке и смотреть бы не стал. Ронен готов спать абсолютно со всеми, и не только в армии.

Хотя трахаться в армии строжайше запрещено, это никому не мешает. Напротив, сделать это в армии считается большим геройством в глазах товарищей, но на самом деле слухов и сплетен ходит гораздо больше, чем дела. Все-таки все выходят домой хотя бы раз в месяц. Но, если тебе удалось переспать с офицершей, неважно в армии или дома, то ты вешаешь себе сзади на берет звездочку. Такая традиция.

Мне очень сильно повезло, последние полгода армии у меня была подруга, которая жила в десяти минутах ходьбы от базы. Ее звали Лиат, и каждый свободный от операций вечер она приезжала ко мне, и тогда я или приводил ее в «пальгу», или выходил за территорию базы, и мы проверяли, достаточно ли мягкое заднее сиденье у ее машины.