Павел Гусев - В тылу врага

— Сегодня с аэродрома из вашего района состоится отправка партизанам военных грузов. Для этого туда выехал работник нашего отдела Гусев Павел Васильевич. Он два года воевал в партизанских формированиях на штабных должностях, ранен, эвакуирован в Курск. После излечения вновь партизанил, был помощником начальника штаба партизанской кавалерийской бригады. А недавно, после ее расформирования, отозван на службу в наш штаб. Но только эта встреча может состояться после того, как самолеты с нашими грузами отправятся в тыл врага. — Она согласилась с временем встречи, сообщила, что приглашение вам будет передано через диспетчера аэропорта. — Вот такой разговор состоялся. Эта встреча для вас была неожиданной. Вы извините, что я не мог отказать в ней райкому партии. Вы не в обиде на меня за такое решение, не согласованное с вами?

— Нет, не обижен, товарищ подполковник, — ответил я.

— Павел Васильевич, в нашем штабе принято обращаться к сослуживцам, в том числе и к старшим по званию и по должности, только по имени и отчеству. Так порекомендовал нам начальник штаба, первый секретарь Орловского обкома ВКП(б), член Военного совета Брянского фронта Матвеев.

…Прошло несколько дней. Начальник штаба партизанского движения Брянского фронта А. П. Матвеев провел срочное совещание, на которое были вызваны его заместители и начальники отделов штаба. Красиков, как только возвратился с совещания, пригласил в свой маленький кабинетик сотрудников отдела и сообщил:

— Товарищ Матвеев утвердил предложения полковника Польского и мои о нижеследующем:

1. В месячный срок передислоцировать из Лебедяни в Орел и в прилегающие к нему села базу МТО нашего отдела.

2. Выделенных нам в Орле складских помещений явно будет недостаточно, ибо увеличивается доставка грузов партизанам более чем в пять раз. Поручается Соколюку, Гусеву и Михальченко, работнику обкома партии, в двухдневный срок найти в городе и в пригородной зоне помещения, пригодные для складирования. Внести соответствующим райисполкомам проекты их постановлений о передаче этих помещений на военное время 5-му отделу штаба. От себя добавлю: к проектам постановлений подготовить сопроводительные письма за подписью товарища Матвеева.

3. В связи с передислокацией из Лебедяни в Орел нашей базы МТО исполнение обязанностей начальника орловской базы возложить на Гусева Павла Васильевича с оставлением его в штате офицерского состава нашего отдела. Павел Васильевич, в отношении Вас было мое личное предложение.

4. Отделу кадров в трехдневный срок подобрать из партизанского резерва 5 кандидатов на должности заведующих складами и сформировать взвод охраны складов.

5. Организацию охраны складов возложить на коменданта штаба старшего лейтенанта Михайлова А. В.

6. Лейтенанту Панскому С. И. находящимся в его распоряжении автотранспортом и по железной дороге в месячный срок отправить из Лебедяни на базу в Орел все, что хранится в его складах. Освободившиеся складские помещения сдать их владельцам. После этого прибыть в Орел для отчетности… Вот такие наши предложения утвердил начальник нашего штаба, — этими словами закончил выступление Константин Алексеевич.

А через неделю стало известно, что авиаполк, предназначенный для доставки грузов партизанам Брянщины, Смоленской и Сумской областей, передислоцировался в Орловскую область и находится в пятидесяти километрах западнее Орла. Там подготовлен аэродром, с которого и будет вестись в дальнейшем отправка самолетами грузов партизанским формированиям.

Командование авиаполка сначала было довольно тем, что их авиамаршруты сократились на расстояние от Лебедяни до Орла. Но так продолжалось недолго. Вскоре еще на большее расстояние увеличилась и глубина доставки грузов. Это произошло потому, что Центральный штаб партизанского движения принял решение о возложении на наш отдел доставки боеприпасов и всего необходимого партизанским соединениям некоторых областей Белоруссии и Украины. Нагрузка на авиаполк по количеству самолетовылетов тоже возросла.

В начале октября Красиков поручил мне съездить в Курск, уточнить размещение фронтовой интендантской базы, чтобы выслать туда автотранспорт для получения боеприпасов по нарядам Ставки Верховного Главнокомандования, выделенных нашему штабу для партизанских соединений, действующих в тылу врага.

Вечером в буфете гостиницы я неожиданно встретил Николая Акимовича Пузанова, теперь уже первого секретаря Крупецкого райкома партии. Я подошел к нему:

— Николай Акимович! Здравствуйте!

Тот увидел меня и радостно протянул руки для объятия.

— Какая судьба, Павел, привела тебя на курскую землю? Уж не перевели ли тебя сюда на службу?

— Нет. Я пока служу в штабе партизанского движения Брянского фронта. А в Курск приехал по делам нашего 5-го отдела, занимающегося отправкой всего необходимого партизанам, — ответил я Пузанову. — А вы, наверно, приехали сюда решать проблемы Крупецкого района? — спросил я.

— И это тоже. Но я прибыл для участия в работе пленума обкома партии, открывающегося завтра.

После ужина мы продолжили беседу в его номере. Первый вопрос, который я задал ему, был об Анатольевке.

— Николай Акимович, при встрече в госпитале в начале апреля вы сообщили мне о трагедии в Анатольевке, случившейся в конце марта. Расскажите, пожалуйста, подробности. — попросил я его. — И Пузанов поведал мне следующее:

— Тебе известно. Павел, что в марте гитлеровскому командованию ценой немалых потерь удалось приостановить наступление советских войск под Курском. Орлом и Белгородом. Западные районы нашей области, где мы партизанили с осени 1941 до весны 1943 года, до осени оставались оккупированными врагом. Тебе известно и то, что в Рыльском и Глушковском районах самостоятельно действовали их партизанские отряды. В конце марта отряд имени Фрунзе устроил засаду около Анатольевки, уничтожил несколько десятков оккупантов. После этой дерзкой партизанской операции прилегающие к Анатольевке селения были буквально наводнены оккупантами. Сначала вражеские части заняли деревни вблизи Анатольевского леса.

Спасаясь от врага, все мужское население, состоявшее из стариков и подростков, ушло в лес. Соединиться с партизанами им тогда не удалось. Они прятались в старых, полуразрушенных землянках, сохранившихся с осени 1941 года, а также в наспех сооруженных шалашах из веток деревьев, прикрытых соломой и обвалованных снегом. В первые дни их навещали женщины и девочки-подростки. Они приносили им еду. Люди были уверены, что оккупанты скоро уйдут из занятых ими деревень, считая, что советские войска вот-вот продолжат наступление. Гитлеровцы, используя приостановку наступательных действий советскими войсками, мародерничали: угоняли скот, грабили все ценное, еще не спрятанное жителями в своих хатах. Их пьяные ватаги насиловали молодых женщин и девушек.