Бернард Ньюмен - Шпион

Как я узнал, приземлился я близ Оксфорда. Дорога в это ночное время была пуста. Мой хозяин знал путь, и примерно через час мы уже были в Уайтхолле. Он несколько удивился, когда я попросил его везти меня прямо в Скотланд-Ярд, а не в штаб Королевского авиационного корпуса на Стрэнде. Там я отпустил его, записав его имя и пообещав, что его в свое время отблагодарят за его бесценную помощь.

Я, естественно, хотел немедленно посвятить в мою тайну Особый отдел Скотланд-Ярда — мой разговор на эту тему с офицерами немецкого штаба был всего лишь “замыливанием глаз”. Я на самом деле считал, что моя основная задача состоит в том, чтобы перехватить Шляйхера, а поймать его я смог бы лучше, чем кто-нибудь другой. Но я, как минимум, хотел бы предупредить личную охрану Ллойд Джорджа, чтобы они были более бдительны. Первый человек, с которым я поговорил в Скотланд-Ярде, склонялся скорее к тому, чтобы не обращать внимания на мои предупреждения. Мне трудно ругать его за это, потому что подобные слухи о покушениях поступали в полицию едва ли не двадцать раз в день. Потому я попросил разрешения позвонить самому сэру Бэзилу Томсону, который, разумеется, в это время спал. Тем не менее, мне удалось дозвониться, и после пары моих слов он все понял. Мне пообещали всяческую поддержку, к моему предупреждению прислушались, и я должен сказать, что необходимые меры были приняты незамедлительно.

Сначала я спросил о Шляйхере. Попал ли он уже в Англию? Все документы, полученные из портов, были проверены, но там не было ничего о человеке, отвечавшем данным мною приметам. И конечно, если он и прибыл в Англию, то не под своим именем, а, несомненно, под каким-то другим, к тому же, вероятнее всего — под видом шведа. Я попросил немедленно переслать эти сведения во все порты, особенно на восточном побережье, указав, чтобы пограничные власти особое внимание уделяли такому человеку, прибывающему из Швеции. Как только он прибудет, его следует немедленно арестовать и сообщить мне. Вы видите, что я уже значительно отклонился от способов, предложенных мною в немецком Генштабе, но для меня главным была безопасность. Лишь бы Шляйхер попался в мои руки, а уж подходящую для Генштаба историю я смог бы придумать.

В документах, которые были в наличии, не было ни слова о прибытии человека, похожего на Шляйхера, но досье за прошедший день еще не поступили. После того, как я удостоверился, что личная охрана господина Ллойд Джорджа — он был в это время на Даунинг-стрит — проинформирована и усилена, я решил немного поспать, причем прямо в Скотланд-Ярде. Сразу скажу, что самому премьер-министру ничего не сообщали. Как я уже говорил, Скотланд-Ярд регулярно и очень часто получал сообщения об угрозе покушений, и если бы предполагаемой жертве сообщали обо всех них, то она постоянно сидела бы как на иголках. А как бы храбр ни был человек — а Ллойд Джорджа никто никогда не обвинял в недостатке храбрости — но если он постоянно думает о том, что пуля убийцы может вылететь в него из-за любого угла, его мозг просто не способен нормально заниматься другой работой. Однако я попросил, чтобы меня постоянно информировали о перемещениях премьер-министра следующие несколько дней, чтобы я имел об этом представление. Ведь если поблизости появится Шляйхер, я буду готов опознать его.

На следующий день ничего не произошло. В Скотланд-Ярде сообщили, что Шляйхер, вероятно, еще не прибыл в Англию. Досье подверглись более строгой проверке, но в них ничего не было о прибытии человека, внешне похожего на Шляйхера, к тому же бывшего шведом или другим скандинавом. Единственным лицом, походившим на описание Шляйхера, был чиновник американского правительства, посещавший Швецию по каким-то несущественным служебным вопросам и сейчас возвращавшийся в США через Англию.

Я провел на Даунинг-стрит весь день, на время я превратился в сотрудника Специального отдела Скотланд-Ярда. Ллойд Джордж всю первую половину дня был занят на совещании. Вечером он поехал в Палату общин, и я поехал с ним — хотя он этого не знал. Вокруг Уайтхолла было множество людей, но никого похожего на Шляйхера. Возможно, я просто глупо заблуждался, подумал я. Вдруг он лишь хвастался, когда писал, что собирается совершить покушение. С другой стороны, могло быть и так, что попасть в Англию оказалось для него труднее, чем он думал. А может быть, умный кузен раскусил его намерения и отослал его домой.

Но на следующее утро я испытал сильнейший шок во всей моей жизни. На Даунинг-стрит, 10 поступило много разных маленьких посылок, и личный слуга Ллойд Джорджа как раз рассортировывал их. Среди посылок была коробка с сигарами.

— Господин Ллойд Джордж любит хорошие сигары, как я слышал, — произнес я.

— Да, — ответил слуга, — любит, но я не знаю, откуда взялись эти. Я их точно не заказывал. Возможно, их прислал кто-то из его почитателей. Продолжая разговаривать, он открывал коробку. — Да, — сказал он, — и кто-то, кто хорошо знает его вкусы. Это его любимый сорт Достаточно странно, — продолжал он, — внутри нет никакой записки. Обычно вкладывают записки. Интересно, кто же их прислал?

Он взял крышку из коричневой бумаги и проверил ее. Не было никакой почтовой марки, посылку, видимо, передали лично. Он позвал слугу из холла.

— Как сюда попали эти сигары, Джордж? Кто-то оставлял с ними визитную карточку?

— Нет, — ответил тот. — Их принес посыльный. Просто попросил передать. Сказал: “Для господина Ллойд Джорджа” и убежал. Мне, конечно, следовало бы подписать квитанцию, конечно. Но ведь все в порядке, разве не так?

Дворецкий задал ему еще пару вопросов, но я уже не слушал. Я пристально вглядывался в адрес, написанный на коричневой бумаге. Самый лучший способ узнать национальность человека — это изучить его почерк, потому что в каждой европейской стране детей по-разному учат писать. Между почерком англичанина и почерком, к примеру, француза — огромная разница. Даже если они напишут одно и то же слово на одном и том же языке, всегда по манере написания отдельных букв можно определить страну, где учился писать тот или иной человек. То же самое касается английской и немецкой каллиграфии. И я, вглядываясь в адрес, заметил две или три особенности, ясно говорившие, что писал не англичанин. Больше того, для меня не было никаких сомнений — писал немец. Я тут же схватил коробку с сигарами.

— Мне нужно взять ее на время, — сказал я удивленному дворецкому.

— Но зачем, в чем дело? — спросил он. Возможно, такие вещи приносили ему дополнительный доход, я не знаю.

— Я неудовлетворен объяснением их происхождения, — ответил я. — Мне нужно узнать, откуда они взялись. Джордж! — позвал я слугу из холла. — Этот посыльный, кто он был? Вы его знаете? Из какой он фирмы?