Павел Нечаев - Танго смерти

— Всем стоять, — командир роты соображал быстро. — Разобраться по взводам, построиться в цепи!

Командиры взводов забегали, собирая своих.

— Плохо дело, — сказа Саше вполголоса командир роты. — Это не наша артиллерия бьет. Что думаешь, фронтовик?

Разрывы снарядов следовали один за другим. Два еврейских «наполеончика» просто не могли обеспечить такого темпа стрельбы. Скрытая за холмами арабская батарея перенесла огонь на высоту 314 и снаряды стали рваться совсем рядом с наступающей на Бейт-Сусин ротой.

— Надо уйти с открытой местности, — предложил Саша. — И быстрее, пока не взошло солнце.

За горами, на востоке, небо светлело, предвещая скорый рассвет.

— Тогда вперед, — закричал командир роты. — Слушай мою команду! Вперед, только вперед! Останемся в низине, нам крышка!

Цепи ускоренным шагом двинулись вперед. Снаряды рвались совсем рядом, и каждый хотел как можно быстрее убраться с этого места. Но каменные осыпи и густые заросли затрудняли продвижение. Светлая полоска на горизонте стала шире, первые лучи солнца осветили вершины холмов. Восходы в этих широтах столь же стремительны, как закаты. Пылающий багровый диск выплывал из-за гор так быстро, что движение можно было видеть невооруженным взглядом. Сжимая во внезапно вспотевших ладонях винтовку, Генрих шел вместе со всеми вперед. Длинный, протянувшийся с севера на юг холм — высота 314, остался позади. За ним, слева от идущих, угадывались в туманной дымке дома — деревня аль-Латрун. Оттуда доносилась частая стрельба. Бившее в глаза солнце мешало как следует разглядеть находящуюся впереди деревню Бейт-Сусин. Прикрывая глаза ладонью, Генрих видел, как с каждым шагом становится все ближе и ближе склон холма с кубиками домов.

— Быстрее! Быстрее! — торопил командир роты. Он отлично понимал, что на открытой местности рота подвергается опасности быть расстрелянной с господствующих высот. К несчастью для наступающих, это отлично понимали и арабы. Когда до холма оставалось каких-то полкилометра, на склоне и в домах засверкали вспышки выстрелов. Застрочили пулеметы. Пули защелкали по камням, полетела в стороны скашиваемая трава.

— Аааа! — раздался крик позади Генриха. Он обернулся и увидел, как падает с окровавленной головой кто-то из второго взвода.

Цепи сломались, люди побежали назад. Генрих, не помня себя, выронил винтовку и сел, закрыв голову руками. Ему еще никогда в жизни не было так страшно. Он внезапно осознал, что каждая из свистящих вокруг пуль может вот так запросто оборвать и его жизнь.

— Всем стоять! Стоять, я сказал! — раздался крик командира роты. Совсем рядом послышались выстрелы. Раздался громкий мат, Генрих по голосу узнал Сашу.

— Не бежать! Обгадились, так вас и разэтак! — кричал Саша, перемежая приказы руганью. Как ни странно, это подействовало. Генрих немного успокоился, подобрал винтовку, но вставать не спешил.

Рота залегла. Густая трава и рельеф местности укрывал евреев от арабских стрелков, но перемещаться они могли только ползком. Цви, Саша и командиры второго и третьего взводов подползли к командиру роты.

— Половина моих людей сбежала, — доложил командир третьего взвода.

— А что у вас? — спросил командир у остальных.

— Мои все здесь, — сказал Цви.

— Мои тоже, есть раненые, — отозвался командир второго взвода.

— Что скажешь, фронтовик? — командир перевел взгляд на Сашу. — Ты был прав, зря мы разведку не выслали. Их там дохрена, да еще с артиллерией.

— Надо отходить, — сказал Саша. — Мы в низине, на открытой местности. Они нас либо из пушек расстреляют, либо окружат пехотой.

— Мы не можем отойти без приказа, — отрубил командир. — Еще варианты есть? Давай, не строй из себя целку. Что твой опыт говорит?

— Надо взять эту деревню, — предложил Саша. Все внутри него восставало против того, что он говорил, но дисциплина взяла верх над разумом. Он слишком долго был солдатом и не из последних. В боевой обстановке включились давно позабытые навыки и схемы поведения. Приказ командира заменил здравый смысл. — До нее тут метров пятьсот, добежим, возьмем на штык. А дальше пусть командование думает. Шанс есть, только надо в темпе. Подсуетимся, прикуп будет наш…

— Так и поступим, — решил командир роты. — По свистку поднимайте людей в атаку. Ну, что смотрите? Давайте, вперед…!

Солнце поднималось все выше. Стало теплее. Цви прополз вдоль цепи, объясняя, что делать.

— Так они же стреляют, — пробормотал Генрих, услышав про скорую атаку.

— А ты думал, они тебе пряников дадут? — сказал ползущий следом за Цви Саша. — А у тебя в руках что, хлопушка?

— Так не видно же ничего, — растерялся Генрих. — Куда стрелять?

— Там увидишь, — туманно объяснил Саша. — Держись рядом со мной, не отставай? Понял?

Генрих кивнул и почувствовал, как по лбу потекли капли пота. Он лежал, сжимая винтовку, и ждал сигнала к атаке.

Свисток и взвод, как один человек, встал и побежал вперед. Генрих бежал вместе со всеми и кровь стучала в ушах: вперед! Арабы открыли огонь, и ему казалось, что он бежит прямо на пули. Он почти ничего не видел, ослепленный бьющими в лицо лучами солнца. Парадоксально, но он перестал бояться. Он чувствовал прилив энергии, веселая ярость толкала его вперед. Вокруг свистели пули, кто-то падал, крича от нестерпимой боли, но Генрих не обращал внимания, он бежал вперед. Потом от солнца откололся кусок и ударил его по голове. Тут же стало темно, как будто кто-то выключил свет, а вместе с ним и весь мир.

Генрих упал и не видел, как переломившись в поясе, оседает на землю бывший капо. Как в огненном разрыве снаряда без следа исчезает Давид. Не видел, как останавливается, точно наткнувшись на пулеметную очередь, Мозес.

Первым, что услышал Генрих очнувшись, была музыка. Скрипка играла знакомую мелодию. На мгновение ему показалось, что ему все привиделось и он по-прежнему на пароходе. Сильно болела голова, в ушах звенело. Он открыл глаза и увидел небо.

— Лежи, — на грудь Генриха легла ладонь, по голосу он узнал Сашу.

— Что… Что со мной случилось? Где я? — Генрих оттолкнул ладонь и попытался встать. Саша резко дернул его вниз и зашипел:

— Не вставай, пристрелят!

В голове у Генриха точно бомба взорвалась. Он рухнул на колени и скрючился, ощупывая голову. Голова была чем-то обмотана.

— Это бинты, не трогай, — раздался голос Саши. — Тебе повезло — пуля пробила каску и прошла по касательной. Так что ты легко отделался, кожу порвало и все.

Генрих огляделся и понял, что ему ничего не привиделось. Вокруг была все та же заросшая кустами низина. Рядом, привалившись спиной к вертикально уходящему вверх скалистому откосу, сидел Цви. Со всех сторон слышалась стрельба. Неподалеку, в траве, кто-то стонал.